Бастион: Хрустальный плен - Владимир Атомный

родилась в моей груди и заполнила всё – чуть обниматься не кинулся.

Испустив весь пар благодарностей, продолжаю по теме:

– Проклятие начало действовать при касании к посылке. Причём моментально! Сапа пропал, а родителям как память отшибло. И знаешь, всё бы ничего, только с недавнего времени разрушительная суть начала себя показывать.

Умолкнув, я погрузился в раздумья над озвученным, кусая губы. Само-собой встретил фиалковый взор Вероники, полный сочувствия и понимания.

Продолжаю рассказ:

– Агния вспомнила, что перед появлением... то есть заселением, – поправился я, – возникает особое чувство возможности оттянуть пересменку… можно, как бы задержаться. Она не воспользовалась этим, а вот Сапа слегка поддался и появился на день позже.

Вероника выслушала с интересом, вижу, как лучатся глаза.

– Важное уточнение, Матус. И я уже сложила кое-какое мнение, давай поделюсь?

– Конечно!

– Это проклятие, – взялась говорить девушка, вставая, – несколько обескуражило меня. Удивительно, что в наше время, пропитанное техникой, словно ремонтный цех мазутом, можно такое вообще встретить, – прошлась она от стены до стены. – Я склоняюсь к мысли, что это месть. Причём, не отдельному человеку, а целому роду. Догадываешься, о чём я?

Вероника приподняла бровку и остановившись.

– Что Волох – маги? – высказал я смутную догадку.

– Именно. Только вернее – наследники. Я бы почувствовала, если бы они осознанно использовали Силу. На территории дома всё так буйно растёт скорее стихийно, можно сказать инстинктивно. И, кажется, даже догадываюсь из какого рода.

– О, расскажи! – воскликнул я.

– Агатовый, скорее всего,– произнесла Вероника в глубокой задумчивости и снова начала прохаживаться по комнате.

– Основатель рода – Агат Зигрийский, прозванный Туманным. Довольно интересный человек был, если судить по летописям. Конечно, многое могли приписать, но способности у него были незаурядные. Его род просуществовал около двух столетий и угасал ещё около пятидесяти лет. Считается исчезнувшим, но, судя по эффектам с растениями…

Я с ожиданием заглянул в затуманившиеся глаза девушки. Вероника быстро пришла в себя и улыбка расцвела во всей красе.

– Вот такие соображения, Матус. Что думаешь?

– Уверен, что ты права! – охотно ответил я.

– А вот я пока нет, – отозвалась она, вновь присаживаясь. Мы напротив друг друга и это напомнило о прошлом, где кабинет, кофе и Председательница. – Прости, я никогда этого не делала, но сейчас прочла твои мысли – давай сделаю кофе?

– Что?! – удивление во мне плеснуло волной. – Ты и такое умеешь?!

Девушка скромно отвела взор и отвечает:

– Умею, но это первый раз и то случайно, обычно я таким не пользуюсь, – поведала дочь рода магов. – Так, как насчёт кофе?

– Да ладно – такой разговор важный, а я с хотелками… Потом лучше! – подкрепив кивком, ответил я.

– В качестве исключения, просто ради показательной части – смотри! – сказала Вероника и, в конце, повела кистью. С лёгким шипением-хлопком и запахом жвачки, на столе появилась парящая чашечка. Спустя секунды ноздрей коснулся кофейный букет.

– Офигеть! – прошептал я, не в силах даже шевельнуться. Губы двигаются сказать ещё что-нибудь, да только горло подвело.

– Прошу, Матус, угощайся, – услышал я звук божественного голоса и тут же ощутил свой.

– Ух! Это просто нечто, Вероника! Как такое возможно, ведь физика и всё остальное?!

– Ну, раз ты спрашиваешь, то слушай – однажды я задалась целью освоить материализацию. Нам это намного легче делать, чем, например, тебе. Имею ввиду детям магов, – пояснила девушка. – В потенциале могут все, но осваивают единицы и чаще всего – это маги.

Я кивнул, хорошо понимая сказанное.

– Исходя из этого, к чашечке кофе я пришла быстро – рисинка, кусочек бумаги, потом лист и сразу чашка. Объясняется выбор просто – идти готовить далеко, а тут раз и готово. С того времени я больше не тренировала материализацию на других предметах, поэтому умения скромные, в общем-то.

– Да всё равно круто! Я вот совсем простой уродился – без особых предрасположенностей, – откровенно сообщил я.

– Матус, все мы разные, но по сути равны. Просто уникальны каждый в своём, – произнесла Вероника мягким и приятным голосом.

– Спасибо! – радостно откликнулся я. – Ты во всём отличница! Что ни возьми, даже магия у тебя хорошо получается.

Вероника в смущении потупила взор и чуть помолчав отвечает:

– Я благодарна за такую оценку, Матус. Не в качестве противоречия, а для прояснения, нужно всё же сказать, что если ты посмотришь на предшествовавшие действия, по каждому пункту, где считаешь меня лучшей, то найдёшь там восемьдесят процентов труда и лишь двадцать – задатков, – с некой грустью поведала девушка. – Конечно, нельзя не отметить, что природа и родители наделили меня прекрасными талантами. На примере отца я научилась оберегать здоровье, понимать принципы работы человеческого организма в целом и систем органов в частности. Это, в свою очередь, добавило немного потенциала в развитии.

Я слушаю во все уши и смотрю так, как даже дозорный не всматривается в ночь. Кофе пока забыт, а Вероника продолжает:

– Важно понимать, что если паразитировать на организме, травить его или изнемождать, как говорит папа, то это в любом случае приведёт к страданиям. Природа не терпит одностороннего контакта. Всегда симбиоз, всегда взаимодействие. Может показаться, что маг способен периодически подлечивать себя, продлевать жизнь и если его на химический завод, в самую ядовитую атмосферу поместить – выживет без последствий. Но, нет, такого не бывает. Всё справедливо.

Тишина возникла звенящая, да такая, что мысли мигом сбежали из головы. Сейчас всё будет лишним, ибо Вероника сказала сильно и ёмко. Сижу в восхищении и даже оцепенении.

Только спустя время, наконец, исторгаю:

– Очень впечатляюще, Вероника, я словно у мудреца на уроке.

– Это не моё – папа объяснил, – рассмеялась она и последнее напряжение схлынуло.

Я подхватил и мы вместе взялись хохотать. Тут уж и кофе пришёлся к месту. Делая глоток, с радостью отметил новое в образе Вероники. Я не веду дневника, куда бы вносил новые штрихи о личности председателя. Не как археологу или кладоискателю, что радуются находке после тяжёлых поисков, а подобно служителю культа, мне открываются новые грани веры и мира. Я просто фанатично увлечён и лишь наблюдаю, а Вероника, в торжестве щедрости, одаривает новыми ракурсами на себя.

Тем временем разговор продолжается и я