Опасная красота - Кирилл Казанцев

– Дальше провожать не надо, – попросила она и погладила меня по волосам, точно маленького. Я притянул ее к себе, долго целовал в губы, она отвечала, потом вдруг резко обмякла. Я отпустил ее. Она тихонько усмехнулась, покачала головой, мол, надо же, что творится! Погладила меня по щеке, сказала: – Пока, – повернулась и ушла. Я стоял не шевелясь, смотрел ей вслед. Прежде чем свернуть за угол, обернулась, помахала рукой. Я помахал в ответ, она скрылась.

«Рассказать кому – не поверят, – подумал я. – Нефертити решила просто развеяться, вот и все. И мимоходом свела меня с ума. Как теперь жить без ума? Мне еще учиться два курса!»

Утром следующего дня Вовочка встречал меня как закадычного друга, хотя прежде мы были едва знакомы. Просто работали вместе.

– Ну как, уложил в койку Царицу Египетскую? – спросил он.

– Если бы и уложил, тебе не признался бы, – рассмеялся я. – Мы же джентльмены! Но, скажу честно, даже до дома не проводил, не позволила… А ты как? Свету у меня ты ловко увел, признаю. Пока я был ослеплен, как ты выразился, Царицей Египетской… Все сложилось?

– А! – воскликнул Вождь Краснокожих, – Танцы, шманцы, обжиманцы! Не дала, бл. ща!

То ли он решил быть джентльменом после моего призыва, то ли правду говорил, сразу не определил. Но после того как вслед за этим Вовочка сделал сенсационное сообщение, понял – говорил правду.

– Зато знаешь что я узнал? Не поверишь! Светка – дочь Лозового. Побочная, прикинь!

– Это она тебе сказала?

– Ну да, по этому делу, – Вовочка щелкнул себя под подбородок. – Не сам же я придумал! Она из Прибалтики приехала. И Нинку в Горький перетащила, в секретарши к папашке пристроила. Потому-то Нинка ей уважуху оказывает.

То, что сказал Вовочка, было так дико и невероятно, что походило на правду.

– Почему же Светка с Лозовым держится… как неродная?

– У них уговор был. Лозовой Светку в свой институт пристраивает, а она не афиширует родство. У него же семья… А Лозовой ей всячески помогает. Деньжат подбрасывает, то-се… Вот, сестрицу двоюродную на хорошее место пристроил.

– Ну, дела…

С этой болтовни Вовочки я понял, что на Светку он не сильно запал. Он же парень с улицы, не то что я, домашний. Сколько у него таких Светок было?.. Мне вдруг жалко стало Светулю. «Хорошая девушка, но… дворняжка», – прочитал я в одном английском детективе.

Легка на помине, появилась Света. Несколько раз она прошествовала от нового корпуса с наполненными мусором ведрами до контейнеров, обратно – с пустыми, прежде чем подошла к нам перекурить.

– Что я узнала! – понизив голос, с прононсом, заговорщицки сказала она нам с Вовочкой. – Сашка Оруженосец вчера приходил домой к Лозовому, домашние его не пустили. Сказали, главы семейства дома нет. Так он под окнами до вечера маячил, затем еще раз пытался вломиться. Где, мол, Лозовой? Ночь уже! Ему сказали, на дачу уехал. Только после этого отстал.

Света утопала со своими ведрами дальше таскать мелкий строительный мусор, грузчикам тоже дело нашлось. Поехали с Вовочкой в бортовом грузовике на базу в Кстово за паркетом для нового корпуса. На базе была очередь, да еще в обед попали, вернулись под вечер. Вовочка сошел по дороге, не возвращаясь в гараж. Проходя через двор, я снова узрел Светулю. Уже переодевшись в чистое, она разговаривала о чем-то с Леней Бубиным по прозвищу Бубен, водителем Лозового. Бубен был жгучий брюнет, красавец мужчина и известный бабник. «Общительная девушка!» – подумал я.

На мою голову свалился вдруг Кирилюк, начальник снабжения.

– О! Тимофей! Привет! – воскликнул он. – Личная просьба. Я тут стол письменный прикупил дочери. Поможешь доставить? В долгу не останусь.

Я отметил про себя, что, когда приперло, Кирилюк мое имя вспомнил сразу. Не стал орать: «Эй, как тебя?» Отказаться, конечно, я не смог. Кирилюк сел за руль ижевского «каблука», в фургончике которого находился теперь письменный стол для его дочери. Выехав через арку старого корпуса, мы завернули направо, и возле центрального входа я увидел… девушку своей мечты! Нефертити стояла со знойным брюнетом, холеным, породистым, что ваш скакун! Бомонд, ядрена вошь! Вместе они составляли красивейшую пару. Сердце мое пронзила стрела. Просто вечер измен какой-то! Ладно Светка, но моя-то как могла?..

Кирилюк ее тоже заметил:

– Вот она, куколка! Хороша краля, а? Юрий Владимирович умеет секретарш выбирать! И перца себе под стать отхватила!

– А вы его знаете? – спросил я, раз уж Кирилюк решил со мной посплетничать, как со взрослым.

– Хм! – усмехнулся он опять. – Сынок Бутенко, ректорского корефана. В КБ «Скороход» военную приемку возглавляет. Скоро за бугор сваливают всей семьей. То ли в Чехословакию, то ли в Польшу на три года… – В голосе Кирилюка прозвучала плохо скрытая зависть к тем, кто умеет в жизни устроиться. Сам он лишь недавно из шоферов перешел в начальники снабжения. Мужик с амбициями, чувствовалось. – Так что у сынка мало времени осталось, чтобы девицу склеить.

«Вот отчего Нина не пожелала, чтобы я ее провожал, – подумал я. – Хочет, чтобы дружок свалил за бугор в статусе жениха. Мало ли что, вдруг еще пригодится? Некоторые во флоте служат по три года, и ничего. Дожидаются их. Есть же бабы терпеливые. Может, Нефертити тоже в душе декабристка? Туда, куда ее «мэн» едет, она, вероятно, с удовольствием за ним покатила бы. Да кто же ее возьмет?.. Карьеристы хреновы!»

Я обиделся на весь мир и с серьезным видом уставился в окно.

За подъем стола на пятый этаж Кирилюк щедро отстегнул мне трешницу. Дай бог его дочери одних пятерок в дневнике! Мне нравилась традиция преподавателей и хозяйственников вуза платить студентам денежку, даром не эксплуатировать в личных целях. Хороший приработок получался к окладу. Вот только, выйдя из подъезда Кирилюка, я вспомнил, что в гараже оставил сумку со спецодеждой, а в штанах – ключи от дома. Тьфу! Пришлось возвращаться.

В гараже сидели двое водителей, играли в шахматы и тянули портвешок. При моем участии портвейн как-то быстро закончился, и я, как честный человек, вызвался сходить еще за бутылкой.

– Возьми ключ от арочных ворот, – сказал Коля Маленький. «Маленький» была не фамилия, Коле и правда бог росту не дал. – Горемыку не разбуди только! – напутствовал он меня.

– Какого горемыку?

– Увидишь. Сидит там, в углу, если менты еще не забрали. К нам идти отказался.

В арке я увидел… Саню – Оруженосца! Он сидел на автомобильной покрышке, скрестив руки на груди, натянув капюшон штормовки на голову, и спал. Под ногами его валялась пустая бутылка из-под беленькой и какой-то скомканный кулек. От закуски, должно быть.

– Саня! – Я потрогал его за плечо. – Эй!

Он что-то промычал, пошевелился, но просыпаться не подумал. Ну, дела! Таким я его никогда не видел. Здоровяк, если и опрокидывал стаканчик мимоходом, так на его поведении это никоим образом не отражалось. Веселым он и так всегда был, хоть после стаканчика, хоть без него…