Подлость союзников. Как Запад предавал Сталина - Ральф Паркер

Упорно оказывая поддержку Гитлеру в осуществлении его планов в Восточной Европе, английское правительство в то же время всячески старалось отмахнуться от какой-либо помощи Чехословакии; наоборот, оно расчетливо толкало ее к гибели. 25 мая 1938 года лорд Галифакс заявил чехословацкому посланнику в Лондоне, что о защите Чехословакии против немецкого нападения не может быть и речи. «Может ли Чехословакия, — спросил он, — занять нейтральную позицию?». «Занять нейтральную позицию» на деле означало порвать договор с Советским Союзом и войти в германскую государственную систему. Чехословацкий посланник в Англии господин Ян Массарик с тяжелым предчувствием доложил об этом своему правительству. «Ваша страна, — сказал он мне в те дни, — бросает нас прямо в пасть Гитлера».

Умиротворению Гитлера содействовали предатели из чехословацкого правительства. Пренебрегая советами коммунистов и левых социал-демократов, правительство Милана Годжы, лидера правых аграриев, играло на руку Чемберлену и Даладье. Оно игнорировало единственно возможное решение проблемы — честное, открытое сотрудничество с Советским Союзом вплоть до обращения к советскому правительству с просьбой о предоставлении вооруженных сил, которые помогли бы Чехословакии защититься от агрессивных посягательств Гитлера.

26 июня при свидании с английским посланником в Праге премьер Годжа сказал, что было бы целесообразным, если бы в Лондоне, разумеется без ссылки на него, вызвали чехословацкого посланника и поставили бы в известность о том, что правительство его величества испытывает нетерпение, не видя до сих пор никаких результатов, а также предупредили бы о серьезных последствиях, грозящих в том случае, если чехи не сумеют действовать достаточно быстро.

Об этом предательстве — иначе его назвать нельзя, — совершенном в момент, когда решался вопрос жизни и смерти Чехословакии, в то время можно было только догадываться. Теперь оно неоспоримо (хотя и не намеренно) доказано официальными документами самого английского правительства. Опираясь на помощь врагов чехословацкого народа, английское правительство вело свой курс на Мюнхен, сбивая с толку и деморализуя общественное мнение Англии своей постыдной беспринципностью. Истинная подоплека политики умиротворения заключалась в желании англо-американских финансистов прийти к соглашению с Гитлером и тем не только спасти, но и увеличить свои весьма солидные капиталовложения в германскую промышленность. Эта истинная причина мюнхенского предательства долгое время оставалась скрытой от народных масс.

Вместе с кликой немецких промышленников и банковских магнатов, приведшей Гитлера к власти, американские финансисты, интересы которых тесно переплетались с интересами лондонского Сити, мечтали о «золотом веке» сотрудничества между германским и англо-саксонским империализмом. Без малейшего зазрения совести они щедрой рукой вкладывали деньги в Рур. Если внутренние проблемы Германии, рассуждали они, должны быть разрешены путем территориальной экспансии, так пусть это будет экспансия на Восток. А если «историческая миссия» Германии влечет Гитлера в Советский Союз — тем лучше. Победившая Германия — а за превосходство немецких вооруженных сил ручался такой «авторитет», как американский летчик Чарльз Линдберг — скоро почувствует потребность в капитале, для того чтобы эксплуатировать плодородную землю Украины и недра Закавказья. Английские умиротворители могли осуществлять свою программу в полной уверенности, что одобрение Уолл-стрит им обеспечено.

После нападения Германии на Польшу «золотой век» открытого сотрудничества германского и англо-саксонского империализма окончился, по крайней мере временно. И теперь началась ожесточенная и длительная борьба между английской и германской дипломатией, в распоряжении которых были целые армии тайных агентов. Ареной этой жестокой борьбы был и Белград, где я работал в то время.

Группа иностранных корреспондентов, аккредитованных в то время в столице Югославии, наблюдала за этой борьбой, подобно зрителям, которые, сидя в амфитеатре цирка, наблюдают за тем, что делается на арене.

Впрочем, кое-кто из корреспондентов не только наблюдал, но и вмешивался в происходившую борьбу. Некоторые иностранные корреспонденты в столицах Восточной Европы в течение ряда лет совмещали свою работу с другими, более прибыльными делами. Так, бывший белградский корреспондент газеты «Таймс» майор Ханау, являясь представителем английской оружейной фирмы в Белграде, «подрабатывал» на продаже вооружения, и, кроме того, югославские власти считали его агентом английской разведки. Некий Гибсон, бухарестский корреспондент ведущей английской газеты, одновременно являлся представителем нескольких крупных торговых фирм. В самом начале войны в Белграде подвизался и другой английский корреспондент, Мэтленд, который, по-видимому, был еще и доверенным агентом принца Павла, тогдашнего регента Югославии, Мэтленд через жену породнился с людьми, занимавшими видное положение при дворе Павла.

Этого скелетообразного субъекта с лицом, искаженным нервным тиком, облаченного во фрак и цилиндр, которые он умудрился сохранить даже во время эвакуации из бомбардируемой Варшавы, можно было не раз видеть в субботу утром на главной улице Белграда, когда он отправлялся с визитом в королевский дворец. Его преданность хозяину, принцу Павлу, в конце концов навлекла на него немилость английского правительства за то, что он пытался добиться поддержки английского королевского двора для своего обожаемого Павла, в то время когда тот уже давно был смещен и Англия покровительствовала его племяннику Петру.

Что касается «держав оси», то не было никакого сомнения, что их корреспонденты, как, например, корреспондент ДНБ герр Грубер и его итальянский коллега из агентства Стефани, работали в тесном контакте с разведками своих стран.

* * *

Шпионы слетались на Балканы, как мухи на мед. Английские учителя и лекторы, французские фольклористы, прибалтийские бароны, увлекавшиеся фотографией, и гитлеровские «туристы», проявлявшие живой интерес ко всему, проезжали через Белград, выполняя какие-то подозрительные миссии. Мало кому из моих товарищей журналистов в той или иной форме не предлагали выполнять секретные поручения. А так как журналист есть журналист, то всякие такие предложения быстро становились всем известны. Один утверждал, что как-то на прогулке к нему обратился английский дипломат Джулиан Эмери с предложением помогать тайной переброске оружия и денег в горные районы одной из балканских стран. Другому корреспонденту, по его словам, предлагали ехать на барже со взрывчатыми материалами, предназначенными для взрыва у Железных Ворот с целью помешать входу в Дунай германских кораблей.

Одна из таких многочисленных попыток завербовать представителей прессы на секретную работу окончилась весьма неприятно для моего коллеги. Однажды знакомый из дипломатической миссии попросил его взять к себе чемодан на хранение. Корреспондент согласился. Через некоторое время ему понадобилось уехать из города по какому-то делу, и он, для большей сохранности, оставил доверенный ему чемодан в британской миссии, а там нашлись люди, которые в большей степени, чем он, заинтересовались содержимым чемодана.