Сарум. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд

За прошедшие двадцать дней Акуна ни разу не жаловалась на тяготы путешествия и все силы посвящала заботе о детям. Ххыл втайне радовался ее молчанию, хотя и понимал, что оно служит выражением недовольства. Наверное, сейчас ее вопрос означал, что она готова выказать свой гнев. Впрочем, лицо Акуны оставалось невозмутимым, а Ххыл слишком устал, чтобы понапрасну волноваться о ее настроении.

– Дней шесть пути, – ответил он и погрузился в сон.

В следующие пять дней они перевалили через очередной кряж; равнину пересекали многочисленные ручьи и речушки; кое-где попадались болотистые низины, через которые идти было опасно. Ххыл изумленно озирался по сторонам: унылая северная тундра постепенно сменялась равниной, покрытой разнотравьем. Дичи стало больше. Дети не обращали внимания на перемены; мальчик, у которого не осталось сил даже сосать палец, покорно брел следом за сестрой, будто во сне. Акуна неторопливо шла рядом. За день семья проходила десять – двадцать миль, но Ххыл не подгонял родных.

– Еще чуть-чуть, и придем к заповедному лесу, – обещал он и каждый день подбадривал спутников отцовскими словами, памятными с детства: – Там растет много разных деревьев и водятся невиданные птицы и звери.

Дети слушали его, равнодушно глядя в пустоту, а Ххыл молил богиню Луну, покровительницу охотников, чтобы эти слова оказались правдой.

На шестой день случилась непредвиденная беда.

Ххыл проснулся на рассвете. День выдался ясным и студеным. Акуна с детьми, завернувшись в шкуры, мирно спали в густых зарослях кустарника. Ххыл встал, принюхался и вгляделся на восток, где занималась тонкая полоска зари. Охотничье чутье подсказывало неладное.

В чем дело? Воздух как будто сгустился, стал вязким и клейким. Ххыл наморщил лоб и приник к земле, напряженно прислушиваясь. Чуткое ухо умелого охотника уловило отдаленный звук – так по еле заметному гулкому колебанию грунта выслеживают одинокого зубра. Вот и сейчас Ххыл разобрал в дрожании воздуха странный, почти неслышный рокот земли – именно это нарушило сон следопыта. Где-то на востоке что-то шипело, потрескивало и глухо грохотало, как будто вдалеке сталкивались боками громадные валуны. Охотник недоуменно вслушивался в неясные шорохи – бегущие стада зубров или табуны диких лошадей так почву не сотрясали. Он растерянно покачал головой, встал и пробормотал:

– Воздух…

Внезапно он сообразил, что его смущало: в воздухе носился едва уловимый, но явный запах соли. Если рядом – заповедный лес, откуда здесь соль? И что это за шум?

Ххыл разбудил Акуну:

– Что-то не так. Надо проверить. Ждите моего возвращения.

Все утро он размеренно бежал на восток и к полудню проделал пятнадцать миль. Странные звуки не утихали, становились громче; то и дело раздавался резкий треск, шорох и шелест сменялись зловещим грохотом обвала. Ххыл взобрался на холм и в ужасе замер.

У подножия холма, там, где должен был раскинуться заповедный лес, плескались волны. Безбрежная водная гладь простиралась до самого горизонта; мимо, покачиваясь на волнах, проплывали огромные льдины, и быстрое течение уносило их к югу. Зеленоватые валы с шипением накатывали на берег и выносили к зарослям льдины помельче. Кое-где из воды торчали верхушки раскидистых деревьев; ледяные глыбы ударялись о стволы, с треском раскалывали их в щепки и, грохоча, разваливались на куски.

На глазах у ошеломленного Ххыла неизвестно откуда взявшееся море поглотило заповедный лес и неутомимо двигалось на юг, сметая все на своем пути. Охотник, не раз видевший весенние разливы рек, сообразил, что где-то далеко на севере начали таять ледники. Впрочем, сейчас его удручало другое: дорога через заповедный лес исчезла. Кто знает, может, вода залила и далекие восточные степи, и теплые южные края? Как бы то ни было, путь к ним отрезан. Ххыл и его семья напрасно проделали невероятное путешествие – море перекрыло дорогу к чудесным землям на востоке.

Ххыл в отчаянии присел на корточки и, глядя на бушующие волны, сосредоточенно размышлял. Думать было о чем. Как давно начался потоп? Долго ли еще будет подниматься вода? Захлестнет ли она и этот холм, и горную гряду в шести днях пути отсюда? Мысль об этом ужасала. А вдруг настал конец света?

Однако Ххыл, будучи человеком рассудительным, превозмог отчаяние и до самого заката следил за уровнем прибывающей воды, а потом завернулся в шкуры и устроился на ночлег.

Всю ночь он раздумывал о силе и величии неведомых богов, ниспославших на землю ужасающий потоп, и с сожалением представлял заповедный лес, полный птиц и зверей, скрывшийся в темной глубине вод. Эта картина растрогала его чуть ли не до слез.

Наутро выяснилось, что уровень воды не изменился. Ххыл еще сутки терпеливо наблюдал за великим потопом, отмечая высоту прилива и отлива. Остаток ночи охотник провел на берегу, втягивая ноздрями соленый морской воздух и прислушиваясь к неумолчному шипению, треску и шорохам.

Ледниковый период медленно подходил к концу.

На рассвете третьего дня Ххыл удовлетворенно вздохнул: подъем воды прекратился. Если не случится еще одного сильного наводнения, то будет время увести семью на взгорье, куда море не доберется. Он встал, потянулся и, обуреваемый новыми дерзкими замыслами, отправился назад к Акуне.

Ххыл, сам того не подозревая, стал невольным свидетелем возникновения острова Британия. Заповедный лес некогда простирался на месте нынешней Доггер-банки в Северном море. За сравнительно короткий промежуток времени – вероятно, в течение нескольких поколений – талые воды полярного ледникового щита размыли полосу суши в Северном море и затопили низкую равнину, соединявшую Британию с Евразией. Примерно в это же время – точная хронология событий пока не установлена – разрушился и сухопутный мост на юго-восточной оконечности меловых хребтов Британии, на месте современного Ла-Манша. Потоп превратил евразийский полуостров, куда некогда откочевали предки Ххыла, в новый остров. Британия возникла в холодных бурных водах моря, которое с тех самых пор надежно оберегало бесчисленные поколения островитян.

Ххыл объяснил Акуне, что произошло.

– И что нам теперь делать? Возвращаться на север? – спросила она.

Он упрямо помотал головой:

– Нет.

Возвращаться не имело смысла; вдобавок, может быть, если идти вдоль берега к югу, то найдется местечко, куда не добралась вода, – наверняка путь на юг все еще открыт.

– Пойдем вдоль берега, отыщем переправу.

Акуна сердито уставилась на него. Ххыл понимал причины ее скрытого гнева: у Вапы от усталости ввалились глаза, а обессилевший мальчик совершенно изнемог.

– Он вот-вот нас оставит, – вздохнула Акуна.

Ххыл признал ее правоту: ребенок умрет, если не пробудить в нем волю к жизни. Акуна обняла детей; они покорно прильнули к матери, согретые теплом ее тела и успокоенные знакомым едким запахом шкур и прогорклого жира. Ххыл грустно посмотрел на родных, но своего решения не изменил.