Лавка волшебных пряностей - Элиза Полуночная

и поднял клубы пыли, отчего Бальтазар, всё еще лежащий на кровати, расчихался и с недовольными воплями выбежал из спальни.

Утро словно вдохнуло новые краски в Оверидж, прикрыв неприглядные стороны ароматом выпечки из ближайшей булочной и суетливым гомоном толпы. Окно спальни, как и дверь лавки, выходило на людную улицу. Оказалось, дом был угловым на довольно оживлённом перекрёстке. Прямо напротив расположилась булочная, наполняющая воздух восхитительным ароматом свежего хлеба. Сглотнув слюну, Лия с трудом отвела взгляд от лавки, высматривая, что ещё полезного есть поблизости. Через дорогу от неё была какая-то адвокатская контора, что могло быть полезным, и ателье. Тоже довольно приятно, но, судя по платьям на манекенах в витрине, до столицы здешним модницам далеко.

— Ладно, с этим ясно.

Решив, что местность разведана и можно выдвигаться на подвиги, Лия отошла от окна, оставив его открытым, и принялась искать в чемодане подходящую одежду. Нужно было поспешить, чтобы за день решить хотя бы животрепещущие вопросы. Помимо отсутствия завтрака, были и такие неприятные моменты, как отсутствие воды в водопроводе и полностью разрядившийся накопитель, который должен был питать светильники, печку и холодильный шкаф.

— Бальтазар! — крикнула Лия с лестницы. — Вылазь уже и пойдем за завтраком.

— Рыбку хочу, — донесся печальный голос кошака откуда-то из лавки.

— Тут рядом только булочная.

— Расстегайчик с рыбкой меня вполне устроит.

Ведьма зашла в торговую комнату. Сквозь мутное окошко на грязный пол падал прямоугольник света, но даже этого хватало, чтобы лавка не выглядела такой мрачной, как казалось накануне. Хотя, возможно, виной первому неприятному впечатлению была банальная усталость после месяца в дороге. Проверив, что на полу не осталось следов магической печати, Лия поправила воротник блузки и, убедившись, что юбка не мятая, вышла на улицу. Бальтазар, словно самый обычный кот, крутился под ногами. Тихо щёлкнул замок на двери, и Лия шагнула вниз, готовясь преодолевать тяготы на пути к бытовому комфорту. Желудок требовательно заурчал, и она направилась к пекарне. Прежде чем решать дела житейские, нужно было восполнить силы, а чашка ароматного чая с выпечкой как ничто другое вдохновляла на свершения.

Пусть проспект, где она теперь жила, и не считался центром Овериджа, но был близок к нему и оказался довольно людным местом. Горожане сновали туда-сюда, не обращая на неё особого внимания. Лия внутренне ликовала — для её задумки проходимость места была жизненно важна. Она боялась, что дом бабки может быть где-то на окраине, но всё сложилось благополучно, так что в пекарню она зашла счастливо улыбаясь.

Стоило открыть дверь, как в нос ударило благоухание свежего хлеба, а рот наполнился слюной. Звякнул дверной колокольчик, возвещая о том, что в лавке есть покупатель, но продавщицы не было видно. За ширмой был слышен треск чего-то и разговоры — видимо, работа в пекарне шла полным ходом, и Лия решила осмотреться, пока ждёт.

Помещение было небольшое, но вполне уютное. На главном месте - широкий прилавок с витриной, где за стеклом красовались шедевры кондитерского мастерства. За прилавком были полки с корзинами, в которых на льняных полотнах возлежали румяные буханки. У окошка расположились три маленьких столика, каждый из которых был рассчитан на двух посетителей. В дальнем углу стоял небольшой комод с самоваром и чашками.

Ведьма прошла к витрине, скользя голодным взглядом по пирожкам и булочкам. Цены были куда ниже столичных, хотя и такой красоты, как корзинки с взбитыми сливками или эклеры, тоже не наблюдалось. Впрочем, она готова была и хлеб съесть. Бальтазар оперся передними лапками о витрину, с не менее алчным взглядом изучая ассортимент.

— Доброго утра, госпожа. Что желаете?

Мужской голос отвлёк её от мук выбора. Лия подняла взгляд, удивленно смотря на пекаря. Почему-то ей представлялось, что хозяйка — пышнотелая розовощёкая женщина в чепчике, с чуть присыпанными мукой руками. Образ в голове с треском разлетелся, столкнувшись с реальностью. Единственное, что совпадало — румяные от жара щеки и пятна муки на фартуке. Пышных форм не было и в помине, разве что посчитать за них ширину плеч. Из-под закатанных рукавов виднелась загорелая кожа и несколько тонких, но длинных полосок шрамов. Такие на кухне не получишь… Чепчика на пекаре, к счастью, не наблюдалось. Зато была аккуратная, русая, чуть темнее волос, бородка. Мужчина внимательно смотрел на неё. Лия растерянно смотрела в ответ. Не вязался этот огромный широкоплечий мужчина с пирожками и булочками. Молчание затягивалось.

— Вы уже выбрали, госпожа? — снова спросил пекарь. Глубокий и словно бархатный голос приятно обволакивал, заставляя нечто внутри странно вибрировать.

Она растерянно молчала, словно напрочь позабыла, зачем пришла.

— Мы кушать хотим, — взял ситуацию в свои лапки Бальтазар.

Глава 2. Женьшень

— Мы кушать хотим, — жалобно протянул кошак.

Лия сбросила с себя странное, невесть откуда взявшееся, оцепенение. На смену ему пришло осознание услышанного. Она чувствовала, что готова провалиться под пол от стыда. Кошачий голосок звучал так жалобно, будто они не ели как минимум неделю. Хотелось взять кота и удавить. Но сперва покормить. Пекарь заинтересованно наклонился, чтобы узнать, что за выходец из голодного края посетил его лавку с утра пораньше.

Бальтазар, решив добиться большего эффекта, поднял градус драматизма, оперевшись передними лапками на витрину, и сделал выражение морды настолько жалостливым, что вполне мог довести до слёз какую-нибудь сердобольнуя старушку. Пекарь старушкой не был и явно не отличался мягкосердечием. Мужчина перевёл на неё взгляд.

— С животными нельзя. Там на двери табличка.

— Это — фамильяр, — недоуменно пожала плечами Лия.

— У него шерсть, — продолжал стоять на своём противник животных.

— Но фамильяры — не животные. В столице с ними пускают в рестораны. Если проблема только в шерсти… Бальтазар, прими истинный облик.

— Но как же я тогда буду кушать?! — кошак перевёл растерянный взгляд на неё. Во взгляде этом была тоска мирового масштаба, словно она отбирала единственную корку хлеба у голодающего.

— На улице. С мостовой. Потому что ты, оказывается, животное, — холодно отрезала ведьма. Пекарь уже не казался ей таким симпатичным. Увы, первое впечатление оказалось обманчивым. — Давай шустрее, а то пока на тебе шерсть, нам ничего не продадут.

— Ведьма, — обиженно буркнул кошак, принимая эфирную форму.

Огромная, чёрно-лиловая призрачная кошка практически мгновенно заняла всё свободное место в лавке. Звякнул колокольчик на входной двери, за спиной ведьмы кто-то ойкнул, и дверь тут же захлопнулась.

— Я всё равно