Жестокая Фортуна - Юрий Иванович

Оставалось посоветоваться с адмиралом о выборе правильного пути, где помощь от катарги потребуется только в виде воздушной разведки. А уж на такую мелочь, как пригляд сверху за армией или за кораблями, орлы согласятся без колебаний.

Пока в голове у Виктора ворочались подобные рассуждения, выстроившаяся в кильватерную линию эскадра вышла окончательно в более широкий Речной пролив и двинулась прямо по его центру строго на юг. Постепенно отошли к горизонту оба берега, а возвышающиеся позади горы Кряжистого Угла превратились в мало заметные возвышенности над морской гладью. И казалось бы, никто не сможет помещать целенаправленному переходу. Даже скользящие изредка под поверхностью воды тени монстров кашьюри перестали замечаться дозорными.

И вот тут неожиданно свалилась новая напасть на головы моряков. Ветер, до того дувший вполне упруго и равномерно, стал дёргаться, переходя от порывов к затишью, а потом и вовсе неожиданно иссяк. Ещё с четверть часа во всех направлениях носились лёгкие, еле ощущаемые бризы-дуновения, но потом и они исчезли, оставляя корабли с обвисшими парусами недвижимыми на зеркальной глади воды. Хорошо, что ещё время года считалось не самым жарким, да и вода за бортом, заметно посвежевшая и очищенная океаном, всегда позволяла ополоснуться в случае нужды.

Стали советоваться: ждать на месте, закрепившись якорями, или двигаться к берегу с помощью вёсел? Смысла идти на вёслах против небольшого, но всё же течения, никто не увидел. И берег далеко, и воды пресной хватает, и с какой стати корячиться? Не сейчас, так к вечеру ветерок поднимется, об этом заявил много здесь плавающий адмирал:

– Ну было такое пару раз. Но не более чем на час-два… Так что я укладываю команды спать. Пусть отдыхают впрок.

Виктор на это решение покривился, но настаивать на вёсельной гребле не стал. В любом случае это не ускорит плавание. А вот о своём решении плыть на кораблях пожалел. Теперь ему, как никогда ранее, не терпелось добраться до Радовены, столицы Чагара, и он сомневался в правильном выборе нужного транспорта. Мог ведь и на дельтаплане сразу взлететь в небо: уж там, на высоте, воздушных потоков всегда хватает. А дальше его орлы к месту назначения забросили бы. Ведь совсем необязательно возвращаться в сопровождении грозной эскадры. Тем более что встречи не будет: никто на Первом Щите ещё не знал, что его Святость, высший проповедник монастыря Менгары остался жив и в полном здравии. Там его до сих пор считали сгоревшим в адском пламени кошмарной машины, оставшейся от императора Гранлео.

О предстоящем прибытии инопланетянина знали только три человека. Линкола – мать короля Грома Восьмого; её старшая внучка, принцесса Роза Великолепная, Покорительница Небес; ну и генерал Тербон, верная опора и наилучший защитник всей королевской семьи, старый приятель и соратник Виктора Палцени. Ждали и готовили соответствующие действия к моменту его прибытия.

«А прибытие как раз и задерживается! – с досадой размышлял Менгарец, нервным шагом прохаживаясь по раскалённой палубе корвета. Каждый раз при развороте он останавливался и внимательно вглядывался в небо. – И Мурчачо не видно! Вроде бы уже и пора орлам появиться. С чувством времени у них всегда был полный порядок. Хотя… – он взглянул на часы и покаянно вздохнул, – это я зря паникую. Полчаса как минимум у них ещё до назначенного времени есть. Но! Ржавчина на мою голову! Почему я такой нервный, неуравновешенный? Если бы кашьюри на нас напали, я бы хоть душу отвёл, работая своим двуручником!

Но его угрожающий меч так и стоял, прислонённый к центральной мачте, и грозно поблескивал удивительной по прочности сталью. Туда его заботливо поставили и даже закрепили в специальных зажимах вновь вернувшиеся к своим обязанностям оруженосцы. А водные монстры вообще пропали из поля зрения. Скорей всего, ушли к более пресным проливам, а те, кто не успел, попросту завалились отравленными на дно. Так что сражаться было не с кем. Сгонять зло на матросах вообще было не в стиле его Святости, ничего больше не оставалось, как метаться по палубе да с нетерпением посматривать на небо.

И всё равно не он первым заметил опасность. О ней сообщил один из марсовых, восседавший на мачте флагмана эскадры:

– Грозовая облачность с южного направления! – звонкий голос услышали на всех погрузившихся в дрему кораблях. – Тучи приближаются довольно быстро!

С тучами, пусть даже и грозовыми, для бравых моряков трудностей не предвиделось. Наоборот, все обрадовались и зашевелились. Тучи – это и ветер! А значит, предстоит опять движение! И громкие команды вывели экипажи из спячки, приказывая готовиться к продолжению плавания.

Да только радость на лицах офицеров и наблюдателей несколько погасла, когда они минут через пять сообразили, с какой громадной скоростью надвигается на них странная буря. Небо на юге чернело и наливалось свинцовой тяжестью прямо на глазах, и вихрящиеся тучи уже распростёрлись широкой полосой на весь горизонт.

Адмирал Ньюциген, сам никогда не бывавший в подобном урагане, всё-таки знавал об аналогичных апокалипсисах понаслышке. И сразу понял, какая опасность грозит его эскадре. По его командам стали снимать и сворачивать в бешеном темпе все паруса, оставляя только один малый косой парус, называемый грозовым и позволяющий кораблям держаться носом к волне. В аварийном режиме наглухо задраивались все люки и палубные отверстия. Готовились все снасти и распорки, которые могли повысить выживаемость суден в экстремальных условиях. Проверяли шлюпки и их крепления.

И всё равно можно было смело сказать, что до первого налетевшего шквала военные моряки приготовиться не сумели. Хорошо хоть плавучие якоря успели сбросить за борта. Удар ветра оказался настолько сильным и мощным, что не стой корабли к нему носом, так бы и полегли на борт. Но и так мало не показалось: мачты ломались, словно спички, натяжки и канатные снасти рвались, словно прогнившие насквозь нитки, а шпангоуты заскрипели и затрещали так, словно их ломал, выкручивал невидимый гигант.

А потом с мелкой водяной пылью и громыхающими вспышками молний всё вокруг заполонила практически непроглядная мгла. Такой и среди ночи не случается. Невидимый и не испытываемый никем ранее ураган обрушился на эскадру со всей беспощадной и слепой яростью. И началось истинное светопреставление.

Естественно, что ни о какой взаимовыручке кораблей в данный момент не могло быть и речи. Да что там говорить о соседях, когда нельзя было расслышать в рёве ветра то, что кричал держащий тебя за руку товарищ. Да и его лица при этом было не рассмотреть. Поэтому каждый спасался как мог сам, держался, за что вцепился, и старался успеть вдохнуть как можно больше воздуха перед набегающей очередной волной. Ещё полчаса назад выглядящие как грозные и непобедимые творения рук человеческих фрегаты и корветы сейчас мотало в потоках словно щепки, ветер на пиках волн пытался поднять их в небо, а потом бросить оттуда с ещё большей смертельной высоты. Оставалось только надеяться на Удачу и благосклонную Фортуну, которые спасут в данную секунду и утихомирят ураган. Если не в самые ближайшие минуты, то хотя бы в течение получаса. Иначе – смерть.

Виктор, привязавший себя верёвками к мачте, старался спасти глаза и уши, закрывая их плотно веками и ладонями, и всё равно ветер с водой выносили у него из головы все мысли, чаяния, надежды и размышления. Только и мелькали порой на периферии сознания некие обрывки мысленной деятельности, совсем неуместные в данную минуту: