Девушка с часами вместо сердца - Питер Свенсон

– Искала. В Сети. Труда это не составило.

– Насколько я понимаю, Лианой тебя больше не зовут?

– Некоторые зовут. Немногие. Для большинства я теперь Джейн.

– А мобильник есть? Мне позвонить?

– Мобильника нет и никогда не было. Давай снова здесь? Завтра. Днем.

Джордж заметил, как дрогнул ее взгляд, которым она изучала его лицо, пытаясь прочесть мысли. Может быть, она оценивала, что в нем сохранилось, а что изменилось. Виски поседели, лоб прочертили морщины, носогубные складки стали глубже, но Джордж оставался в сравнительно неплохой форме, еще с налетом немного порочной красоты.

– Конечно, – согласился он. – Здесь и встретимся. Они открываются на ланч.

– Ты как-то неуверенно говоришь.

– Я не уверен в этом, но не уверен и в обратном.

– Я не просила бы, не будь это важно.

– Ладно, – ответил Джордж, снова думая, что можно будет и переменить решение, которое он лишь оттягивал, соглашаясь.

Впоследствии он рассудил: в прежние времена просто сказал бы Лиане, что им впредь незачем видеться. Джорджа не заботило правосудие и даже формальное расставание, а потому он не считал нужным оповещать власти. Скверная история, в которую она ввязалась, произошла много лет назад. Но беда в том, что с тех пор она в бегах, и это продлится до конца ее дней. Понятно, что у нее нет мобильника. И ясно, что она искала встречи в людном районе Бостона, в баре на перекрестке – там, откуда можно немедленно скрыться.

– Договорились, я приду, – сказал Джордж.

– Буду ждать, – улыбнулась она. – В полдень.

– Я тоже.

Они познакомились в первый вечер после того, как стали студентами. Этажный староста Джорджа – долговязый дерганый второкурсник Чарли Сингх – привел подопечных новичков в «Макэвой» на шумную пивную пирушку. По лестнице, забитой людьми, Джордж поднялся за Чарли в душное помещение с высоким потолком, местами у окон и истертыми половицами. Он пил кислое пиво и переговаривался с Марком Шумахером, еще одним первокурсником из его корпуса. Марк умудрился слинять, оставив Джорджа в толпе симпатичных старшекурсников, которые только и знали, что смешить друг дружку до колик. Он решил, что можно будет уйти, но только выпив еще кружку. Высмотрев кран, у которого никого не было, он прикинул маршрут и двинулся сквозь спортивные костюмы и камуфляж. Едва потянулся к раздаче, какая-то девица оттеснила его и завладела краном; она до упора вдавила кнопку, но тот зафырчал, и в ее кружку, испачканную помадой, полилась только пена.

– Пусто, – сообщила девушка.

Ее прямые русые волосы были обрезаны вровень с нижним краем подбородка, а синие-пресиние глаза широко посажены на сердцевидном лице. Девчонку подразвезло, и она выглядела малость придурковатой, но Джордж подумал, что краше ее еще никого здесь не встречал.

– Точно?

– Не знаю, – отозвалась она, растягивая слова. (Значит, родом не из Новой Англии). – Я раньше не пробовала наливать. А ты?

Джордж тоже не пробовал, но шагнул вперед и забрал у нее кружку.

– По-моему, нужно качать. Вообще-то, я и сам не знаю, но видел, как делают.

– Ты тоже новенький?

– Да, – сказал он.

Пивная струя наполовину попала в кружку, наполовину – ему на рукав.

Остаток вечера они вместе курили ее сигареты возле распахнутого окна; затем, уже ночью, обследовали кампус. Целовались под аркой, соединявшей часовню с главным административным корпусом. Джордж рассказал ей, как его отец – сын фермера – изобрел механизированную линию для забоя домашней птицы и получил за одну сделку денег больше, чем его предки заработали на ферме за всю жизнь. Она сообщила ему, что ее папаша был адвокатом-стервятником[6]в захолустном городке, а когда Джордж полез ей за пазуху, добавила, что она южанка, родилась за линией Мэйсона – Диксона[7]и не собирается вступать в случайные связи лишь потому, что приехала учиться в Новую Англию. Ее нестрогого, будничного тона и почти невинной откровенности вкупе с кратким прикосновением к пышной груди под тонким ситцевым лифчиком хватило, чтобы Джордж моментально влюбился.

Он проводил ее до общежития. Попрощались. Затем почти бегом Джордж пересек кампус, чтобы залечь в непривычную постель с ознакомительным справочником первокурсника. Там были ее имя и адрес, но без фото. Он, впрочем, не отрывал взгляда от имени и пустого места для снимка. Джорджу казалось, что он не встречал никого похожего. В отличие от его родни, попеременно отличавшейся то забитостью, то ослиной упертостью, она казалась открытой, и все ее мысли тут же перетекали в слова. При встрече у бочонка она смотрела на Джорджа вызывающе и в то же время совершенно невинно. В этом было нечто почти сверхъестественное. Затем парень вспомнил жадность и крепость ее поцелуя, соприкосновение языков, ее руку у себя на шее. Сосед, которого Джордж едва знал, громко храпел за стенкой их двухкомнатного жилья. Новоиспеченный студент прощупал свои боксеры и почти сразу кончил.

Проснувшись на следующий день, он начал думать не о своей независимости, не о колледже и не о циклах. В его голове была только Лиана. Похмельный, но легкий на подъем, Джордж отправился в столовую Мазер-колледжа и просидел там три часа, чтобы увидеть ее. Лиана появилась в одиннадцать на пару с какой-то девицей и направилась прямо к раздаче хлопьев. Ее волосы были влажными после душа; на ней были брюки цвета хаки в обтяжку и белый хлопчатобумажный свитер. У Джорджа пересохло во рту. Он взял себе кофе (решив, что это утонченнее виноградного сока, который он пил) и разыграл случайную встречу, когда она насыпала в тарелку фруктовые кругляши.

– Снова здрасте, – вымолвил он, стараясь говорить сонно и равнодушно.

Она представила его своей соседке Эмили, выпускнице частной школы из Филадельфии, в выцветшей рубашке «Айзод» и теннисной юбке; пригласила за их столик. Он подсел, и Эмили не то прозорливо, не то пренебрежительно простилась и ушла, умяв полмиски «Грейп натс»[8]. Лиана и Джордж переглянулись. Днем ее красота взбудоражила его еще сильнее, чем накануне вечером. При ярком свете дня, что лился в высокие окна обеденного зала, ее кожа выглядела свежей, безупречной; глаза же полнились прозрачной синевой, чуть тронутой зелеными и серыми крапинами.