Мой бывший бывший-2 - Джина Шэй

Я давно не заводила таких удаленных от моих Люберец отношений.

— Мы же уже говорили об этом, — я виновато опускаю глаза, — уезжать на ночь от дочери не та идея, что мне по вкусу. Плюшка очень тревожная. Моя мама просто не успеет отвезти её в школу. А тащить тебя к нам в люберецкую двушку, на скрипучий диван…

— Я, между прочим, согласен и на этот самый скрипучий диван, — тихонько вздыхает Ник и снова жалит мой рот своим, на этот раз — кратко, — только ты против нашего тройничка. Наверное, боишься, что не выдержишь конкуренции, и что я и твой диван больше никогда не сможем расстаться…

— Эй, как ты догадался? — я хихикаю, строя покаянные глазки. — Он так эротично стонет. Я так не умею!

— Вик… — Ник издает такой красноречивый тяжелый вздох, что мне даже становится стыдно. Он и вправду кажется распаленным, а я еще сильнее его дразню.

— Ну, прости, — выдыхаю я виновато, — я хотела сказать, что тройничок с моим диваном и мамой в соседней комнате — это далеко не самая заветная моя эротическая фантазия. Думаешь, у меня слишком устаревшие взгляды на жизнь?

— Нет, они все-таки обоснованы на понимании твоих эрогенных зон, — Ник снова вздыхает, но потом — улыбается с неколебимой уверенностью, — поэтому я и хочу сделать тебе предложение.

Я не попадаюсь в эту ловушку для наивных барышень, что воспринимают слово «предложение» лишь в матримониальном контексте — хотя глаза у Ольшанского и поблескивают хитринкой, он явно на это рассчитывает. Я лишь вопросительно задираю бровь. Ник смотрит на меня пару секунд, понимает, что я не повелась, и досадливо морщится.

Нет, мне не стыдно, Ольшанский, даже не надейся! Лучше покайся, что ты там придумал.

— Я предлагаю провести выходные втроем — на нейтральной территории, — емко сознается он, — я знаю приличный конный клуб, у них можно арендовать домик на выходные. Ты говорила, что Маша обожает лошадей? И я буду очень рад познакомиться с твоей дочерью получше.

Ох, и крепко же он взялся за меня, однако…

— Можно, я присяду? — произношу я медленно, всячески подавляя мелкую дрожь в пальцах.

Ник невесело вздыхает и отодвигается, выпуская меня на волю, ведет в воздухе ладонью в сторону уютного замшевого диванчика, выписывая безмолвное разрешение располагаться.

Я принимаю — устраиваюсь в уголке этого самого дивана, с трудом подавляя в себе желание сбросить туфли и подобрать ноги под себя. И юбка узкая, и ситуация кажется такой неподходящей.

Боже, как же бесит. Что мне вообще мешает чувствовать себя в присутствии Ника комфортно? Будто и не симпатичный мужчина сейчас смотрит на меня, поедая приятным откровенным взглядом — а самый настоящий Чужой облизывает хищную пасть.

Ник, кажется, всерьез надеялся, что я просто возьму и соглашусь, но, увы, мелкая дрожь, что трясет меня изнутри — мешает это сделать. Если честно, я бы очень хотела взять и согласиться. Просто согласиться. Без всяких обсуждений. Что в этом такого?

Ник взрослый мужчина, да и я — не девочка шестнадцати лет, которой законом запрещено даже думать «об этом».

Уже на второй день, когда ухаживания Ника стало невозможно игнорировать — да, я приняла как факт, что мне было бы приятно, если бы эти отношения все-таки начались.

Отношения, да!

Пусть полно усложняющих факторов — есть настырный японец, которому не пойми что от меня надо, есть Ветров, который умеет испортить настроение одним только косым взглядом — а взглядом Ярослав Олегович никогда не ограничивается. Вечно влезет, вечно прицепится — хорошо, что пока словами, хотя Ник уже пару раз порывался разобраться с ним «раз и навсегда». Но это все равно — отношения, которых я хотела. И я упрямо держусь за Ника, потому что пока он рядом — мне хотя бы не больно. Почти не больно.

И я его — почти не сравниваю.

Вот только отношения — это вполне конкретное явление. И отношения между взрослыми людьми обязательно задевают и интимную сторону вопроса. У нас это будет уже далеко не первое свидание, а если вдумчиво посчитать — даже не шестнадцатое. Пусть мы и делили на двоих почти каждый вечер, когда Ника не утягивали в командировки и на внеплановые переговоры, какая разница? Меня в любом случае никто не осудит.

Пожалуй, кроме меня же…

— А что за клуб? Ты уже присмотрел? — мне приходится придумывать вопросы, чтобы занять эту молчаливую паузу.

Ник тянется к столу, выуживает из-под какой-то папки голубой буклет с белогривой непарнокопытной красоткой, протягивает мне.

Он действительно готовился!

Мне становится немножко стыдно, потому что он ведь на самом деле заморачивается, чтобы организовать наш с ним досуг. И тем не менее, буклет я вдумчиво листаю, проглядываю фотографии лошадей, тренеров, вольеров и тропинок для верховых прогулок.

Хороший клуб, кстати. И ехать не так долго, как могло бы показаться. Можно даже рискнуть выехать в пятницу вечером, чтобы у Маруськи было два дня с лошадьми. И с Ником.

Долистываю до прайса. Вот! Это, кстати, повод соскочить. Потому, что клуб этот — довольно дорогое удовольствие.

— Это будет затратно для меня, — негромко сознаюсь я, поднимая глаза, — ты ведь знаешь, я делала задаток для адвоката с аванса. У меня, конечно, осталась часть премии, но…

— Вика, не юли, — Ник встряхивает головой, будто отбрасывая это мое возражение, — аренду оплачиваю я. С этим даже не думай спорить. Я тут заинтересованное лицо, мне и тратиться. Развлечения и питание…

— Пополам! — вклиниваюсь я до того, как он взял на себя и эти траты. — Извини, но у меня тоже есть принципы. За себя и Маруську я заплачу сама.

Ник смотрит на меня с изучающим прищуром, а потом фыркает и покачивает головой.

— Знаешь, я никак не могу избавиться от ощущения, что ты здорово обожглась на всяком сброде и теперь меряешь меня по ним. Я не буду слать тебе счета за купленный кофе и требовать разделить расходы. Это я тебя приглашаю. Мне и платить.

Не так уж он и не прав, на самом деле, говоря про «сброд». Руслан, Ветров — отлично подходят под это описание, да и прочие мои «варианты» были не особо лучше. Оглядываясь назад, можно сделать вывод — у меня действительно ужасный вкус на мужчин. Который, как я надеюсь — мне удалось оставить в прошлой жизни, до Рафарма.

Ник — хороший. Очень хороший! Просто хрустальная туфелька, а не мужик, аж дохнуть на него страшно — вдруг рассыплется? Я очень боюсь, что рассыплется…

— И все-таки я настаиваю, — упрямо поджимаю губы я, — я не хочу чувствовать себя настолько обязанной тебе. Хотя я, конечно, не против, но только если чуть-чуть. В рамках адекватного, чтоб меня не сожрала ни жаба, ни совесть.

— Это значит, что ты согласна? — Ник широко улыбается, склоняя голову набок.

Оп… Я и не заметила, как попала в эту ловушку. И с его стороны чертовски мило дать мне шанс отказаться.