Бойцы Данвейта - Михаил Ахманов

– Сбросим фризеры? – спросил Птурс, склонившись над дырой.

– Нет. Еще заморозим что-нибудь лишнее. – Вальдес усмехнулся и пропищал, подражая голосу «Ланселота»: – Жизнь лоона эо священна!

Они полезли в дыру; первым – Кро со своим биомеханическим протезом, за ним Вальдес, снова натянувший перчатки, и в арьергарде Птурс. Гравитация была четверть «же», так что отряд мягко опустился на пол, оказавшись среди разбросанных ящиков и коробок, часть которых была обуглена или разбита выстрелами из лучевого оружия. Тут и там валялись сервы, не меньше трех десятков, защищавшие Хозяина до последнего вздоха и принявшие смерть в этом неравном бою. Их вид был Вальдесу привычен: хрупкие создания полутораметрового роста с тонкими изящными конечностями и почти человеческой головой. У них имелись волосы, ушные раковины и лица с нежной розоватой кожей, но слишком большие, вытянутые к вискам глаза и непривычные очертания губ и носа подсказывали, что эти копии снимались не с людей Земли. Живых лоона эо Вальдес никогда не видел, даже в голографическим изображении, и полагал, что внешне они точно такие же, как их андроиды. Во всяком случае, это совпадало с мнением земных ксенологов.

Тела сервов были изуродованы. Чем больше биомеханизм похож на живое существо, тем легче его прикончить, а этих не просто умертвили, но еще и поглумились над останками. Оторванные конечности, выдранные глаза, разбитые черепа, следы когтей, прорезавших одежду, кожу, пластик эндоскелета и обнаживших внутренние механизмы, сложную вязь трубочек, проводов, миниатюрных деталек и мышечной ткани… Похоже, атакующие были в ярости.

Птурс остановился, поскреб в лохматом затылке.

– Ну, сучьи дети, разошлись! Лончаков не любят, это я понимаю… А роботов-то за что? Тварей безответных?

– Защищали Хозяина, – сказал Вальдес и мотнул головой. – Пошли! Нам туда.

В центральной части трюм был свободен от ящиков и контейнеров. Пол здесь понижался, в эту выемку выходила торцовая стена обитаемой капсулы с массивной крышкой люка, увенчанной рукоятью. Рядом с люком торчал агрегат дроми, похожий на шестиногого жирафа; шея его изгибалась, а из набалдашника поверх нее вырывался тонкий световой пучок. Стена была прочной, но в ней уже алела двухметровая канавка, полукругом обегавшая люк. Жар и ядовитые испарения витали в воздухе.

– Не заклинил бы, поганец, крышку, – молвил Птурс, поднимая излучатель. – Успокоить его, капитан?

Вальдес кивнул, и молнии дважды перечеркнули механизм. Его опоры разъехались, шея и голова с грохотом рухнули на пол, струйки дыма потянулись к потолку.

– «Ланселот», мы на транспорте, – произнес Вальдес в переговорное устройство. – Дроми пытались вскрыть люк жилой капсулы, но это им не удалось. Мы их уничтожили. Что делать дальше? Попасть в капсулу мы не в состоянии.

– Защитникам следует войти и оказать помощь Хозяину, – распорядился «Ланселот». – Сейчас будет послан сигнал для разблокировки люка. Он откроется.

Прошла минута, но люк, против ожиданий, не открылся.

– Никогда не видел живого лончака, – буркнул Птурс. – Капитан, думаю, тоже – слишком мы с ним молодые… А ты, Вождь? Ты полтора века на тропе войны… Попадались тебе лончаки? Чтобы живьем?

Кро пожал плечами. То ли да, то ли нет, то ли что-то третье. К примеру, чепуху болтаешь, парень.

Крышка люка была по-прежнему неподвижна.

– «Ланселот», поврежден запорный механизм, – сказал Вальдес. – Люк не желает открываться. Какие будут инструкции?

– Войти и оказать помощь Хозяину, – упрямо отозвался его корабль. – Быстро, немедленно, экстренно.

– Ну, если так уж надо, войдем. – Кро шагнул к люку и ухватился за рукоять своей клешней.

Сила в его протезе была богатырская – крышка скрипнула, лязгнула и поддалась. Один за другим они проникли в капсулу, в первый отсек, который, судя по нишам в стенах и шеренге зарядных устройств, предназначался для сервов. Тут их оказалось двое, и оба бросились к Вальдесу, но отступили, узнав Защитника с патрульного бейри.

– Враги… – защебетал один на языке лоона эо, которым Вальдес неплохо владел, – враги… Защитник спасет от врагов? Защитник не позволит им схватить Хозяина? Защитник…

– Враги уничтожены, Хозяин в безопасности. Можешь известить его об этом, – произнес Вальдес, останавливаясь перед дверью, ведущей во второй отсек.

– Невозможно, – тонким голосом пропел серв, тараща на землян огромные глаза без зрачков. – Невозможно! Хозяину плохо. Недолгое время, и Хозяин будет мертв.

– Отчего же?

– Принял эрцу, чтобы не бояться. Водитель разбит… Мы не знаем, что делать…

– О чем он толкует? – хмурясь, спросил Птурс, понимавший язык нанимателей с пятого на десятое.

– Хозяин проглотил какое-то снадобье и скоро сядет на грунт[7], – пояснил Вальдес. – Водитель, то есть компьютер, управлявший караваном, уничтожен, а без него сервы не знают, как спасти Хозяина. Они не навигаторы, а просто слуги.

– Насчет спасти мы тоже не в курсе, – резонно заметил Птурс. – Это ведь не люди, а лончаки, псевдогуманоиды… Что нам известно про физиологию? Только одно – наши аптечки им что мертвому припарка.

– У нас есть «Ланселот». Он подскажет.

С этими словами Вальдес растворил дверь, шагнул во второе помещение, вздрогнул и замер, потрясенный. За четыре года службы ему довелось побывать на самых разных торговых кораблях, больших и малых, но их обитаемые капсулы отличались незначительно. Чаще всего в двух моментах, зависевших от назначения сервов и положения рубки, которая могла находиться в капсуле или вне ее. У сервов, летавших на внутренних линиях, капсула была тесноватой, только с нишами для подзарядки, но если корабль шел к иномирянам, ее делали попросторнее и обставляли так, как принято у живых созданий, нуждающихся в пище, развлечениях и отдыхе. У чужаков это поддерживало иллюзию, что к ним прилетели лоона эо, а не команда биороботов, – немаловажная деталь, полезная в дипломатическом смысле. Но и тогда антураж был скудноватым, чисто спартанским: койки, столы, запасы одежды и пищевых пилюль, напитки, гипномузыка, веселящий газ и все такое.

Здесь обстановка была другой, поражающей роскошью красок, простором и свежим ароматом зелени, плывущим в воздухе. Стены отсека служили, видимо, экранами, изображавшими райскую местность: россыпь дворцов и вилл с хрустальными башенками и шпилями, зелено-золотистые холмы, причудливые скалы с водопадами и радугой, трепещущей над быстрым потоком, большое озеро или море, синевшее на горизонте, крылатые фигуры, что парили над холмами, парками и водной гладью. Очаровательный вид, однако не связанный с планетой: слева от Вальдеса местность резко уходила вниз, потом так же резко поднималась, словно он стоял не на планетном сфероиде, а внутри цилиндрической конструкции, имевшей обитаемое дно и стены и рукотворный свод небес. Небо было самым волшебным в этой картине: по краям – нежно-розоватое, с голубыми, лиловыми и серебристыми облаками; в центре – бархатисто-черное, с яркими крупными звездами и шлейфом Млечного Пути. Сказочное небо, на котором ночь и день пребывали в странном, но таком чарующем единстве.