Другая сказка про Золушку - Ирина Алексеева

Боясь смотреть на крестного, я тщательно расправила даже мельчайшие складочки своего восхитительного платья. Подол алым пятном растекся по полу, и я поспешно приподняла его, чтобы не замарать.

– Хорошо, – сдался Эрик. – Что тебя смущает? Чего ты боишься?

– Я очень зла на них, правда. И хочу не просто отомстить, а чтобы справедливость восторжествовала. Но если я поеду на бал, мачеха точно меня узнает. И пути назад уже не будет. Если ничего не получится, я уже не смогу вернуться сюда. Она меня убьет. Я не уверена, что готова к такому шагу. Одного красивого платья недостаточно, чтобы завоевать принца. Да и как я поеду? На чем?

– Предоставь это мне. А лицо твое мы скроем маской. Это бал-маскарад в честь дня рождения принца. Графине и в голову не придет, что ты можешь оказаться среди гостей, поэтому на некоторую схожесть даже внимания не обратит. Да и, думаю, она будет слишком занята, следя, чтобы ее горгульи не налегали на угощение.

Переглянувшись, мы одновременно хихикнули, прекрасно зная, что Грета испытывает просто неприличную тягу к алкоголю, а Лола мало в чем уступает своей близняшке.

Эрик прав. Мне представился великолепный шанс посетить королевский бал, и вместо того, чтобы прилагать все усилия, чтобы на него попасть, я заставляю себя уговаривать. А ведь второго такого шанса у меня может просто и не быть.

Эрик вновь водрузил мне на волосы диадему и наконец-то улыбнулся вполне удовлетворенно.

– Прекрасно, Элис. Только прекрати уже хмуриться.

И быстрым шагом направился вниз. Вскочив, я подхватила подол платья и рванула следом. Прекратить хмуриться? Моя обычная приклеенная улыбка тут не прокатит, и я просто попыталась подумать о том, что ждет меня на балу. Музыка, яркие огни, возможность хоть на миг окунуться в другую жизнь. В мою настоящую жизнь, которую отобрали эти пиявки. От подобных мыслей меня, наверное, окончательно перекосило, но фей этого не видел. Он застыл посреди небольшого огородика, не обращая внимания на разглядывающих его слуг. Для них он всего лишь младший конюх Эрик, ведущий себя несколько… странно. Я замешкалась всего на мгновение. Похоже, живой меня увидеть никак не ожидали. Кухарка, оказавшаяся ближе всех, побледнела, а в следующий миг бросилась ко мне.

– Элис, девочка моя, – она обхватила мои предплечья, глядя на меня с совершенно искренним беспокойством. – Гадина-то эта совсем озверела. Мы уж думали, шкуру с тебя спустит да похоронит по-тихому. Слава Создателю, ты жива.

По гладким щекам покатились слезы, и я отстранилась, ожидая объяснений, почему мое роскошное платье будто бы осталось незамеченным.

– Я немного заколдовал их, – фей пожал плечами. – Чтобы ничему не удивлялись и воспринимали как должное, а наутро и вовсе ничего не вспомнили. Тебе нужны лишние вопросы? И мне не нужны. Но они и правда рады, что ты жива, переживали искренне, и вступились бы, если бы мачеха твоя смертью не пригрозила каждому, кто хотя бы пикнет. А это люди подневольные, сама понимаешь. Да и своя шкура дороже.

И чего он их оправдывает? Я все прекрасно понимаю, ведь выросла в этом замке и знаю здесь каждого едва ли не с первого дня их службы. С появлением графини Милтон действительно многое изменилось.

Заколдованные слуги занялись своими делами, как будто ничего не произошло, и совершенно перестали обращать на нас внимание.

– Что ж, начнем с кареты, – Эрик несколько раз обошел вокруг большую зеленую тыкву, с одной стороны слегка погрызенную не то мышами, не то воронами. Затем, внезапно замерев, обхватил пальцами собственный подбородок и задумался. Я вздохнула. Да уж, нелегкая это работенка – отправить девушку на бал.

Фей взмахнул рукой – и тыкву охватило зеленоватое свечение. Она вся как будто запульсировала, и я на всякий случай отступила на пару шагов. Если эта штуковина взорвется, моему платью гарантированно придет конец.

Когда свечение стало таким ярким, что на него невозможно было смотреть, тыква начала расти. Она стремительно увеличивалась в размерах, и уже через минуту превратилась в прекрасную карету. Я зажала рот руками, чтобы не выругаться ненароком. Никогда не видела такое явное волшебство. Но вот она, карета, выросла прямо на грядке. Я неуверенно подошла ближе и коснулась гладкой черной дверцы. Настоящая.

Эрик, кажется, остался доволен своим творением. Он улыбался, наблюдая за бегущим к нам мальчишкой. Тот, спотыкаясь, перемахивал через грядки, но в итоге добрался до нас вполне успешно. В подоле мальчишка, как выяснилось, тащил мышей, живых, слабо копошащихся полевок.

– Мышки? – уже особо не удивляясь, спросила я.

– Кони, – крестный улыбнулся.

Мальчишка выпустил свою добычу, но пушистые комочки не торопились убегать. Окутанные мерцающим белым сиянием, они начали стремительно расти и вскоре превратились в шестерку тонконогих пепельно-серых коней. Серебристые хвосты были оплетены белоснежными лентами, гривы тщательно расчесаны, а в глубине прекрасных лиловых глаз ближайшего ко мне скакуна затаился хитрый блеск. Пальцы непроизвольно потянулись коснуться бархатистой морды, и жеребец дружелюбно всхрапнул, тронув мою руку мягкими губами. У отца была большая конюшня, в которой у меня даже жил собственный пони Клевер, от хвоста до ушей черный, смирный и, я бы сказала, меланхоличный, но таких великолепных скакунов можно было увидеть разве что при королевском дворе, в собственности какого-нибудь герцога.

– Это только начало, – еще одно скупое движение пальцами, и кони оказались запряжены в карету. Нетерпеливо фыркая, они косились на моего крестного. Фей, обойдя средство передвижения по кругу, замер, и его одежда на глазах сменилась на нарядный фрак, из-под которого выглядывали белые кружева. Усмехнувшись, Эрик поклонился и приглашающим жестом указал на карету. Меня затопила такая волна благодарности, что я едва удержалась, чтобы не разрыдаться. Неужели это правда? Неужели все это происходит со мной? Я действительно еду на бал?

Оглядевшись по сторонам, я не увидела никого из слуг. Похоже, все они разошлись под воздействием чар моего крестного.

– Ты едешь? – Эрик великодушно распахнул передо мной дверцу кареты, но я только отрицательно качнула головой и чуть приподняла подол платья, являя миру старые грязные башмаки, в которых выбежала на улицу. Он вздохнул и закатил глаза. Я виновато улыбнулась. Давай, фей, не могу же я, в самом деле, отправиться на бал в таком роскошном платье и таких убогих башмаках.

Еще один щелчок пальцами – и свершилось новое преображение. Я пару минут разглядывала произведение искусства на моих ногах. Прозрачные, практически невесомые туфельки, сделанные как будто из стекла. В них ходить-то можно? Или разобьются? Сделав пару шагов, я убедилась, что хрустальные «салатницы» на моих ногах вполне себе удобные и устойчивые. Что ж… Бросив неуверенный взгляд на фея, я забралась в карету. Будь что будет. И только когда дверца за мною захлопнулась и я откинулась на мягкую спинку сидения, снаружи донесся голос Эрика.

– Готова?

– Готова, – я обхватила себя руками, потому что едва ли не вся покрылась мурашками. Кожу на затылке стянуло, глаза щипало, дыхание рвалось из груди частыми рваными толчками. Невероятно! Я и правда еду на бал!