В бесконечную даль - Alex Aklenord

попробуй потом вскарабкайся. Да ещё если грех держит.

– Какой грех, ничего не помню, – Далич начал задыхаться. – Не я сюда пришёл, это вы меня привели!

– Я виноват? – Странник хмыкнул. – Ну, значит, просто не помнишь. А прародительница не ошибается. Медленно, потихоньку отлетай в сторону, не рвись вверх, только в сторону, она отпустит.

Вверх поднимались молча. Даличу больше не хотелось озираться по сторонам – насмотрелся уже. Случившееся так придавило, что поскорей бы вернуться домой и спрятаться в родной комнате. А Ремесленник о чём-то размышлял.

Воздух остывал, звёзды окрашивались в зелёные тона. Чувствовалось, что достигли высот, на которых парил дом Далича, но смелости заявить страннику, что с него хватит, так и не накопилось.

Чем выше, тем морознее становилось. Далич начинал ёжиться. Облака попадались чаще и почему-то были больше, чем на уровнях его мира. На обледеневших переходах обкалывали лёд – плавят потом, наверное. Но люди их не замечали. На крышах появился снег.

– Простите меня.

– За что? – Ремесленник горько усмехнулся. – А хотя – молодец, что извиняешься. Не пропащая у тебя душа. И грех у тебя интересный, так высоко не взлетели бы.

Звёзды на вершине мира обрастали внеплановыми ярусами, были обшиты сталью, выкидывали в разные стороны дополнительные лучи, превращаясь в рыбу-ёж. Не зря их называли крепостями.

Далича начинало колотить.

– Ну что, мерзляк, конец пути. Это мои любимые места. Здесь очищается сознание, скоплены богатство и мудрость мира. Не только то, что мы приносим, когда приходим помогать с икрой жизни, здесь жители сами развиваются, стремятся к лучшему. Но и защищаются от тех, кто живёт ниже. Чтобы те силой не заполучили то, что рождено и выстрадано. И тоже суровый край, не правда ли? Давай посмотрим.

За окном ближней звезды могучий человек, одетый в фартук из кожи благородной рыбы, ковал из раскалённого куска железа что-то длинное – наверное, меч. Далич знал, что в облаках, которые плавают в верхних слоях, часто попадается руда. На их уровне такая находка была сродни редкости с икринкой.

Кузнец дышал смрадом, который валил из горнила, – никакое проветривание не поможет. Тут же маленький мальчик с трудом перетаскивал к печи мешки с углём.

– Везде свои прелести, да? Так что не верь историям, что на небе жирнейшая рыба и она сама идёт в сети. Нет тут небожителей, сплошные труженики. Ну, хватит, меня ждет твой старейшина. Полетели домой.

Далич попробовал опуститься, но его снова удерживало на месте.

– Юноша, ты меня поражаешь. Везде ты желанен, но почему-то тебя выбросило на окраину. Давай руку и не задень меня, осторожней с крыльями – видишь, какие у меня старые.

Спускались молча, как при подъёме. Далича немного отпустило от осознания, что мир многогранен, верховья его приняли и даже задержали. Что бы ни говорил странник, сталь и мощь верхних миров манили. А Ремесленник снова о чём-то размышлял.

Когда приземлились на переправе, Далич слегка загрустил.

– Конец похода, юноша. Быстро, да? Право на один вопрос, – странник опёрся о поручень и глянул вниз.

– Кто вы, странник?

– Надо же, – он рассмеялся. – Давай так. Когда-то мне хотелось быть в ряду Сказочников и придумывать звёзды, но судьба распорядилась так, что я стал одним из Ремесленников. Однако конец мой близок, и я вот балуюсь. Теперь я. О чём ты, юноша, мечтаешь?

– О новом мире. Настоящем, совсем новом. Наш скудный. И угрюмый, – Далич опустил глаза. Захотелось крепко-крепко обнять странника, подарившего такое путешествие и болтающего с ним по-отечески, хоть и оторопь брала от его каверзных вопросов.

– Вот как. Уколол. Мы делаем жизнь лучше, а всё недостаточно. Думаешь, пора всё менять? Ладно, закончили.

Ремесленник снова хлопнул Далича по спине, и тот слетел с табуретки на подушки. Уже без крыльев.

– Прости, если ты и вправду думал, что мы летаем по миру. Но будь уверен, что всё, что ты увидел, – быль. Я старался. И я не умею быть Сказочником.

Далич, ошпаренный гипнотическим обманом, выскочил из палатки и натолкнулся на старших общинников во главе с Гулькой. Тот сгрёб парня и прошептал в самое ухо:

– Вот и славно, сынок, что ты здесь. Будет лучше, если узнаешь сейчас.

Странник вышел из палатки и устало посмотрел на делегацию.

– Приняли решение?

– Уважаемый Ремесленник, мы посовещались и проголосовали: невестой будет наша жительница и работница Найка, которой суждено построить семью с этим парнем. У тебя есть право первой ночи, у нас же – просьба. Мы хотим мальчика с навыками рыбака.

Далич зажмурился, переваривая услышанное. Слова старейшины слоились, мешались, не укладывались в цельное. Прорывалось только понимание, что произошло непоправимое, что нужно вырваться и убежать. Или бороться. Непонятно…

– Я подумаю над вашей просьбой.

Далич, наконец, смог вырваться.

И странник отшатнулся – в глазах юноши крутился калейдоскоп.

***

– Почему ты здесь, Найка?

Сил подняться с койки не было. Старейшина Гулька выделил столько вина, что Далич просто упился. Несколько раз он порывался поговорить с Ремесленником, но дверь заперли, нацепив стальной замок. А окно настолько узкое, что не пролезешь. Пробовал.

Девушка водила тонкими пальцами мембране, на которой просвечивался её силуэт.

– Ты дурачок, Далич, ты должен смириться. Ты просто не помнишь. Заставь свою память очнуться. О первородном чуде знают все дети! Я пошла…

– Стой. Сама ты дура. В нужнике на полке шкатулка. Посмотри.

Слова давались с трудом, и сил, хоть и проснулся, не прибавлялось: видимо, Гулька со странником что-то подмешали в вино. А Найку застращали, оболванили. Кто такие странники? Проходимцы. Чуть больше умений, чем у простых людей, – и право первой ночи им? Уроды.

Найка вернулась с шкатулкой. Только и смогла прошептать:

– Далич, почему?

– Мы построим новый мир, Найка, верь мне. Только вдвоём.

И так стало плохо вперемежку с грёзами, что Далич ушёл в забытьё.

***

Далич проснулся в поту. Сил стало больше, но непонятно, что за сон про Найку. Или явь. Или фокус странника? Сил же тогда не было, как во сне. А если не сон – то ужас, ведь он рассказал про икринку. Однако тут же нахлынуло безумное умиротворение – тайна раскрыта, и теперь будь что будет.

Икринка была на месте. Но шкатулка стояла не так, как прежде. Значит, Найка приходила? Или нет… Повезло, что не обыскали, чтобы отобрать всё самое опасное, – могли же испугаться, что он наложит на себя руки. Вспомнилось, как пытался, чуть не повредив мембрану, пролезть в окно… Или, наоборот, готовы были от него избавиться и решили не мешать?

Дверь по-прежнему заперта. Но это