Игры по-королевски - Ирина Скидневская

— Стрела! Ворчун! Лис! Это вы, проказники? — взволнованно кричал король, трепля собак за загривки.

Неожиданно в воздухе громко захлопали крылья, и целая стая ловчих птиц закружилась над головой короля и Яна. Король в восторге засвистел, подставляя руку. На нее сверху камнем упал большой черный сокол. Не успели птицы с шумом облепить пустые клетки, висящие на столбе, как из конюшни донеслось ржание — заслышав знакомые голоса, заплясали на месте кони.

…Четыре жеребца стояли рядом в соседних стойлах. Ян с королем поочередно обошли их.

— Ян, это ведь Месяц… — потрясенно говорил король, обнимая за шею гнедого красавца-коня. — Ты не понимаешь, сын… Это мой любимый конь, он погиб, когда тебя еще не было на свете… — Глаза у короля подозрительно заблестели. — Здравствуй, Месяц… — Красно-рыжий конь фыркал и мягкими влажными губами теребил королю ухо.

Вторым оказался жеребец серой в яблоках масти, Град, конь королевы, третьим — черный, как смоль, Малыш. По привычке он сразу полез к Яну в карман за сахаром. У четвертого стойла король с Яном печально замерли.

Белый, как снег, дивной красоты конь стоял смирно, пригнув голову, и грустно прядал ушами.

— Ветер? — высоким трагическим голосом вскрикнула незаметно подошедшая королева. — Это ведь Ветер?!

Не дожидаясь ответа, она выбежала из конюшни на середину двора и отчаянно закричала, оглядывая молчаливые башни замка:

— Ана! Где ты? Ветер уже здесь, девочка моя! Мы ждем тебя! Папа здесь… и Ян…

Ответа не последовало, только встрепенулись птицы на клетках и испуганно залаяли собаки. Король хотел обнять жену, но она вырвалась и побежала в южную башню, где находились комнаты Аны…

До самого вечера королева бродила по замку, как безумная, и искала дочь. Король с Яном, опасаясь за ее рассудок, неотступно следовали за ней. Наконец поняв, что ее усилия напрасны, королева накинула на Ветра уздечку и вывела его из конюшни. Король пытался остановить ее, но королева измученным голосом сказала ему:

— Разве ты не видишь, Властислав? Это как в сказке, придуманной ребенком… Сбывается то, о чем я так мечтала когда-то — прожить с тобой новую жизнь, не делая ошибок… увидеть тебя молодым… и чтобы наш дорогой мальчик был снова жив… И это сбылось! Пусть теперь к нам вернется Ана. Пусть! В сказках всегда бывает только хороший конец…

Она решительно отстранила мужа и повела белого коня за ворота замка. На мосту она сняла с него уздечку, постояла, обхватив руками его теплую шею. Потом изо всех сил шлепнула коня по крупу. Конь заржал и галопом поскакал в долину, в холодные синие сумерки.

— Скачи, Ветер! — обливаясь слезами, кричала ему вслед королева. — И возвращайся вместе со своей хозяйкой!

Рассекая грудью сырую пепельно-серую мглу, Ветер мчался так, будто за спиной у него выросли крылья. Широкая, как река, дорога, ведущая из замка, разбегалась по долине множеством других, но у Аны не было сомнений, по которой из них направить коня. Там, где на краю большого болота два лесистых холма наползали друг на друга, словно столкнувшиеся лбами бараны, в просторной ложбине раскинулся цыганский табор.

Гулко звенела под быстрыми ногами коня подмерзшая земля, мелькали облетевшие темные рощи, сжатые поля, низины и холмы, и когда небо посветлело, всадница наконец различила в белесой дымке впереди себя островерхие шапки цыганских шатров.

Густой едкий дым, смешиваясь с туманом, далеко стелился по округе, и Ана сразу почувствовала неладное — слишком много костров пылало в таборе. У ближайшего из них, где сидели одни мужчины, она спешилась. Лица цыган были хмурыми, каждый держал в руках крепкую палку или длинный нож.

— Почему невеселы? — поздоровавшись, по-цыгански спросила Ана и подсела к огню.

— Вчера черный волк утащил ребенка… — мрачно ответил один из мужчин. — Дину… внучку Михая…

Ана помнила эту смышленую и улыбчивую девочку…

— Больше он не причинит вам зла, — резко сказала она и, взяв за повод коня, пошла по просыпающемуся табору.

Кое-где из шатров и кибиток показывались испуганные детские лица и после сердитого окрика тут же исчезали. Женщины начинали готовить на кострах еду, мужчины занялись лошадьми. Ану приветствовали приглушенными голосами, и она с болью замечала, что страх стер с лиц людей улыбки. У синего шатра ее окликнула пожилая цыганка. Взглянув в осунувшееся лицо девушки, она вдруг тихо ахнула.

— Что, бабушка? — спросила Ана.

— Ничего, доченька… Устала ты очень… Заходи, отдохни у нас… — пригласила женщина.

Ана покачала головой и пошла дальше.

— Ты видел ее лицо, Роман? — обернулась цыганка к сыну, который, сидя на земле, чинил конскую сбрую. Женщина понизила голос. — Ана убила черного волка…

У цыгана заблестели глаза, но испуганный вид матери встревожил его.

— И что? — осторожно спросил он.

Цыганка дрожащей рукой издалека как бы прикоснулась к голове удаляющейся девушки и отдернула руку.

— Несчастье, большое несчастье…

— Думай, что говоришь! — буркнул цыган.

Женщина прикрыла рот краем своего большого цветастого платка и, пряча слезы, прошептала:

— Волк укусит ее…

Разыскав Матея, Ана уединилась с ним в шатер, чтобы никто не помешал их беседе. Старый цыган, когда-то пришедший в замок, чтобы сообщить Ане, что она дочь своего народа, молча ждал, пока девушка напьется воды.

— Матей, — заговорила Ана, — табор должен уйти. Как можно скорее…

— Что-то случилось?

— Случилось… Черный волк больше никого не убьет. — Старик слушал, не поднимая глаз. — Но люди из замка могут отомстить за него.

— Они будут искать тебя?

— Да…

— Здесь?

— Да.

— Почему, дочка? — тихо сказал цыган.

— Теперь они решат, что волк — это я… — Ана едва не заплакала, но гнев пересилил обиду и усталость.

Матей горестно покачал головой. Разве такая красота может быть злой? Как же люди не понимают этого?

— Старая Ненила давно нашептывала цыганам, что волк — это король, — сокрушенно сказал он.

Ана закрыла лицо руками и заплакала тихо, как больной ребенок…

Без ропота и излишней суеты табор снялся с места и осторожно, путая следы, часто меняя направление, двинулся по укрытой первым снегом долине.

Привыкший к превратностям судьбы кочевой народ легко вводил в заблуждение жителей деревень, так что, доведись преследователям опросить крестьян, одни сказали бы, что цыгане ушли на восток, другие — на север, третьи ответили бы, что не видели, так как табор неожиданно снялся с места ночью, а четвертые просто пожали бы плечами.

Ана переоделась в одежду цыганки, но расстаться с Ветром отказалась и ехала верхом. Ну да, невесело размышлял Матей, глядя, как она гордо покачивается в седле своего вызывающе роскошного коня, ты так же похожа на простую цыганку, как я — на нежную фею…