Вычислить и обезвредить - Светлана Бестужева-Лада

— Получилось?

— Нет, помешала «пражская весна» 1968 года, после чего быстро произошел «откат на исходные позиции». Ознаменовалось это тотальным разгромом общественных наук, литературы, искусства вообще, жесткими гонениями против горстки диссидентов и окончательным коллапсом экономики. А в 1972 году выяснилось, что «холодную войну» Советы нам проиграли, и дальнейшая гонка вооружений стала бессмысленной. Попытались помириться…

— Встреча Брежнева и Форда в начале семидесятых, — быстро вставил Джозеф.

Роберт кивнул:

— Совершенно верно. Одновременно был подготовлен пакет документов, предполагавший четвертую перестройку. Подробности мало кто знает, но говорят, что Брежнев, ознакомившись с этими документами, заявил: «Дайте умереть спокойно».

— Похоже на анекдот.

— В каждой шутке есть доля истины. Так или иначе, очередная перестройка завершилась, не начавшись. Тем более что в 1979 году Советы сделали роковой шаг: ввели войска в Афганистан. Они не учли наш военный вьетнамский опыт, и результаты оказались столь же плачевными. В политическом же аспекте афганская война стала началом конца, хотя многие отказываются в это верить.

— Согласитесь, Роберт, поверить действительно трудно. Огромная, практически несокрушимая империя…

— А разве мало было в истории человечества таких империй? Не зря китайцы желают своим врагам жить в эпоху перемен. Русским в этом смысле фатально не везло: после Брежнева к власти пришел Андропов, который, казалось бы, мог остановить процесс распада, но… Но судьба отпустила ему всего лишь год с небольшим…

— Судьба? Я слышал, что этой судьбе чуть-чуть помогли…

— Возможно. У этой милой дамы всегда находятся те или иные помощники. Как бы то ни было, начатая Андроповым перестройка номер пять скончалась вместе с ним. Так что наш друг Горби затеял шестую по счету перестройку, и я готов спорить на что угодно — она тоже провалится.

— Почему вы в этом так уверены?

— Потому что он решил выпустить на простор так называемую предпринимательскую инициативу. Джо, при их политическом строе, при их менталитете это — самоубийство. Через несколько лет Россия окажется в руках мафии, и то, что творилось у нас во времена «сухого закона», покажется просто школьным пикником. Я достаточно хорошо осведомлен о том, что происходит в Советском Союзе. Джо, это — агония, но она может продолжаться неопределенно долго, общество слишком запугано, и многие помнят сталинские времена. Но если чуть-чуть подтолкнуть события…

— Каким образом? — с жадным любопытством спросил Джозеф.

— Убить президента, — безмятежно отозвался Роберт. — Или хотя бы попытаться убить.

— Убить Горбачева?

— Нет. Нашего старого, доброго Ронни, когда он поедет с дружественным визитом в Москву.

Джозеф ошарашенно уставился на своего начальника, за мыслями которого часто не поспевал.

— Зачем, во имя всего святого, вам это понадобилось? — наконец спросил он. — То есть я, конечно, догадываюсь, зачем. Но почему в Москве?

— Простите за каламбур, дружище, но мы таким образом сможем убить сразу двух зайцев. Даже трех. Ублажить «ястребов», произвести кое-какие политические перестановки и, главное, сделать Россию ещё одной страной международного терроризма. Как вы думаете, сядет кто-нибудь после этого с русскими за стол переговоров?

— Думаю, что нет, — пробормотал Джозеф, все ещё осмысливая услышанное.

— А я так просто в этом уверен. Теперь — более чем уверен. Нужный человек найден, проинструктирован, и нам осталось, как я уже говорил, ждать естественного развития событий. Даже если он промахнется, — скандал будет громким. А он не должен промахнуться. Во всяком случае, насколько мне известно, до сих пор он этого не делал.

— А если русские его обезвредят? — поинтересовался Джозеф.

— Для того чтобы кого-то обезвредить, его нужно сначала вычислить. — усмехнулся Роберт. — А информацией располагает такое ограниченное число людей, что утечка практически невозможна. То есть я её просто не допускаю.

— Но если…

— Если у русских есть собственный Джеймс Бонд или князь Малко, то мы, безусловно, проиграем, и мне придется в лучшем случае подавать в отставку. В лучшем случае. Но таких людей там нет. Их там никогда не было. Русские не приучены думать самостоятельно, у них все подчинено распоряжениям вышестоящих, как они говорят, товарищей. И не нужно снова задавать вопрос «А если?». Даже если произойдет утечка, русские обязаны будут поставить нас в известность о том, что на Рейгана готовится покушение. Мы же предупредили их, когда в прошлом году такое планировалось по отношению к Горбачеву во время его визита к нам. Это — неписаные правила охраны любой страны, Джо, и нарушать их никто никогда не будет. Ситуация беспроигрышная на… девяносто девять процентов.

— Почему же не на все сто, босс? — не без ехидства осведомился Джозеф.

— Потому что один процент всегда следует оставлять на непредвиденные обстоятельства, но в данном случае я говорю это из чистого суеверия. Я ведь чертовски суеверен, Джо, наверное, поэтому так долго продержался на своем посту. Хотя… никто ещё не отменял постулата о том, что в нашем деле успех от катастрофы отделяет лишь тонкий волосок.

— В прошлом году ребята из охраны Горбачева произвели на меня скорее благоприятное впечатление. Они не выглядят зашоренными идиотами, Боб. А их начальник — тем более. Мне показалось, что он даже чересчур осторожен и умен, хотя всячески пытался это скрыть и уходил от любого серьезного разговора. Этот человек может поломать всю вашу игру. Он отвечает за безопасность Горби, значит, малейшая опасность его насторожит. И вообще, если русские что-то заподозрят…

— То сообщат нам! — с нескрываемым раздражением отрезал Роберт, громыхнув стаканом по столу. — Понятно? А уж я постараюсь, чтобы они никого не обнаружили. Да, вы правы, они не идиоты, но и не супермены. К сожалению, я лично не общался с начальником охраны Горби, но вряд ли он чем-то отличается от всех остальных. В общем, хотите пари? Мне давно нравится ваш портсигар.

— А мне — ваше кресло, босс, — шутливо отозвался Джозеф. — Раз вы так уверены в успехе, то давайте заключим пари. Мой портсигар против вашего кресла. Я не слишком много запрашиваю?

Роберт немного отпил из своего стакана и слегка покачал головой:

— Нет, Джо, не слишком. Но вряд ли вы и это получите.

* * *

Собеседники и представить себе не могли, что за две недели до заключенного ими пари в одном из ресторанов Нью-Йорка ужинали двое: Руководитель международной террористической организации и его финансовый Советник. Такие ужины давно стали традиционными, между сменой блюд происходил обмен важнейшей информацией, подписывались документы, решавшие судьбу целой страны или нации, не говоря уже об отдельных политических деятелях. Но иногда это были просто приятные совместные трапезы с ни к чему не обязывающими светскими беседами. Руководитель ценил своего Советника за безупречное прошлое (его руки совершенно не были запятнаны чьей бы то ни было кровью), высокую компетентность в его сфере, наконец, за молчаливость. Советника же искренне восхищал тот блеск, с которым Руководитель проводил самые головоломные операции, запутывая службы безопасности и ловко обходя хитроумно расставленные ловушки. Иногда, правда, казалось, что Руководитель внушает Советнику что-то вроде страха — слишком много человеческих жизней было у того на совести и слишком легко он к этому относился, — но это Руководителю было только лестно: он всегда считал, что обладает почти феноменальной силой внушения и может напугать кого угодно одним лишь взглядом.