Клеопатра. Последняя царица Египта - Артур Вейгалл

Все представители династии Птолемеев были чрезвычайно бессердечными в своей оценке человеческой жизни, и история этой династии на всем своем протяжении отмечена серией подлых убийств. В этом отношении они проявили свою неегипетскую кровь: люди, жившие в долине Нила, были более добрыми, не предрасположенными к ремеслу наемных убийц и ни в коей мере не равнодушными к правам своих соотечественников. Может оказаться интересным перечислить здесь некоторые из убийств, за которые несли ответственность Птолемеи. Птолемей III, согласно Юстину (римский историк III в. до н. э. – Пер.), был убит своим сыном Птолемеем IV, который также, по-видимому, в разные времена спланировал убийства своего брата Магаса, своего дяди Лисимаха, своей матери Береники и своей жены Арсинои. Птолемей V описывается как жестокий и вспыльчивый монарх, который, по-видимому, завел себе привычку убивать тех, кто его раздражал. Птолемей VII Фискон, по словам Полибия, обладал пороком необузданности, свойственным египтянам, хотя в целом он не был расположен к кровопролитию. Птолемей VIII был убит своим дядей, Птолемеем VII Фисконом, который женился на матери погибшего мальчика, овдовевшей царице Клеопатре II, которая вскоре подарила ему ребенка, которого назвали Мемфитес, но здесь его отцовство сомнительно. Согласно некоторым источникам, позднее Птолемей убил этого ребенка и прислал его тело, разрезанное на куски, матери.

Затем Птолемей VIII взял в жены свою племянницу Клеопатру III, и она, оставшись вдовой, по-видимому, убила Клеопатру II. Эта Клеопатра III родила сына, который позднее взошел на трон как Птолемей X; впоследствии она попыталась убить его, но тарелки с едой оказались передвинуты, и убитой оказалась она. Птолемей Х убил свою мать, после чего был изгнан. Птолемей XI Авлет, отец великой Клеопатры, убил свою дочь Беренику и зятя, а также нескольких других известных людей.

Женщины в этой семье были даже еще более жестокими, чем мужчины. Махаффи описывает их характерные черты так: «Огромная власть и богатство, которые они имеют, подразумевают обладание большими людскими и денежными ресурсами; взаимная ненависть; пренебрежение семейными узами и привязанностями; самая искренняя цель – братоубийство – такие картины порочности заставляют любого здравомыслящего человека остановиться и задать вопрос: уж не потеряли ли эти женщины свою человеческую природу и не занял ли ее место, по словам поэта, гирканский (Гиркания – область в Древнем Иране, совр. восточная часть иранского Прикаспия [восток Мазендерана и запад Горгана]. – Ред.) тигр». Да и в других отношениях эта жестокая царская семья имела незавидную репутацию. Первые три Птолемея были наделены многими благородными качествами и выделялись своими талантами, но остальные монархи этой династии были по большей части дегенератами и развратниками. Однако они были покровителями наук и искусств и на самом деле сделали на этом поприще больше, чем почти любой другой царский дом в мире. Александрия Птолемеев была в какой-то степени центром развития таких наук, как анатомия, геометрия, конические сечения, гидростатика, география и астрономия, одновременно занимая самое важное положение в мире искусства. Царский дворец был известен своим великолепием и роскошью, и монарх жил в хроническом состоянии пресыщения, которого не испытывал ни один владыка. Когда Сципион Африканский посетил Египет, он увидел прадеда нашей Клеопатры Птолемея VII, который носил прозвище Фискон (значений у этого слова много, и все плохие), толстым, задыхающимся и явно перекормленным. Когда Сципион шел к дворцу вместе с царем, который, одетый в слишком прозрачные одежды, тяжело дышал рядом с ним, он прошептал другу, что Александрия извлекла по крайней мере одну пользу от его посещения – она увидела своего владыку на прогулке. Птолемей IХ, дед Клеопатры, получил прозвище Латир (Лафур) благодаря, как говорят, сходству его носа с викой (травянистое кормовое растение семейства бобовых. – Пер.) или ему подобным стручковым растением: этот факт, безусловно, наводит на мысль о том, что царь не был человеком умеренным в своих привычках. Многие из Птолемеев были столь толсты от обжорства и пороков, что редко ходили без поддержки, хотя под воздействием вина вместе со своими пьяными сотрапезниками могли скакать по комнате достаточно легко. Птолемей XI, отец Клеопатры, настолько не одобрял воздержание, что однажды пригрозил философу Деметрию смертной казнью за то, что тот не напился допьяна на одном из его пиров. И несчастный вынужден был на следующий день публично напиться до одури, чтобы спасти свою жизнь. Такие картинки показывают нам Птолемеев с самой худшей стороны, и мы вынуждены задать вопрос, как могло быть возможным, что Клеопатра, на которой закончилась их династия, не стала совершенно безнравственной женщиной. До сих пор, как вскоре станет очевидным, нет веских причин предполагать, что ее грехи были многочисленными или связанными с распутством.

Отец Клеопатры Птолемей XI (в некоторых хронологиях – XII), носивший прозвище Авлет (то есть Флейтист), был дегенератом маленького роста, который проходит по политической сцене в состоянии почти непрекращающегося опьянения. Мы видим его изображенным в пьяном виде, когда он возглавляет буйные оргии во дворце. Мы видим его, когда он строит бестолковые заговоры и плетет интриги, чтобы удержать свой шатающийся трон; мы слышим, как он часами играет на своей флейте; и мы понимаем, что его деяния едва ли стоили бы быть увековеченными, если бы не тот факт, что во время его правления наметился перелом в развитии политических отношений между Римом и Египтом, которые к концу династии Птолемеев стали оказывать такое сложное воздействие на историю обеих стран. После битвы при Пидне (состоялась в 168 г. до н. э. во время Третьей Македонской войны. – Пер.), закончившейся разгромом Македонии, Рим получил почти абсолютную власть над эллинистическим миром и вскоре наложил лапу на всю торговлю в Восточном Средиземноморье. К концу эпохи Птолемеев великая республика (в недалеком будущем – империя) обратила жадный взор на Египет, выжидая случая захватить эту богатую страну.

Главная ветвь рода Лагидов закончилась с убийством Птолемея X Александра. Жители Александрии сразу же приняли Птолемея XI, сына Птолемея IX, как своего царя, потому что он был самым старшим потомком этого рода по мужской линии, и их отказ принять его правление привел бы эту династию к затуханию, тем самым обеспечивая себе немедленную римскую оккупацию. Цицерон пишет об этом новом монархе как nec regio genere ortus, что означает: кем бы ни была его мать, она не была правящей царицей, когда родила его. Но население Александрии не было склонно сомневаться в его происхождении, когда было очевидно, что только он стоит между их свободой и безжалостной властью Рима.

Однако, как только он взошел на трон, открылось, что Птолемей X Александр назначил своим наследником в своем завещании Римскую республику, тем самым добровольно завершая свою династию. Такой ход был не нов. Так было в случае с Пергамом в Малой Азии, Киреной (греческая колония в совр. Ливии, в Киренаике [восток страны]. – Пер.) и Вифинией (в Малой Азии), и кажется вероятным, что Птолемей Александр сделал этот шаг, чтобы получить финансовую или моральную поддержку римлян в отношении своего восхождения на престол или по какой-нибудь в равной степени неотложной причине. Сенат признал подлинность завещания, что, разумеется, партия Птолемея XI отвергла. Почти нет сомнений в том, что это завещание было подлинным; однако есть большие сомнения в том, что оно имело силу с юридической точки зрения. Во всяком случае, римский сенат, получая благодаря этому документу столько личного богатства завещателя, сколько удалось присвоить, не предпринял никаких шагов к тому, чтобы свергнуть с престола двух новых царей ни в Египте, ни на Кипре, хотя, с другой стороны, официально не признал их.