Чудесная чайная Эрлы - Варвара Корсарова

Здесь собирались обсудить последние новости, посплетничать, посмеяться. И поделиться фантазиями и волшебными снами.

Бельмора это выводило из себя. Он хотел быть монополистом. Он считал, что его рабочим не нужны мечты и фантазии. Ведь они могут заставить их захотеть большего. А уж если желают развлечений – к их услугам питейные заведения, где за элен им нальют кружку мутного пойла из мерзлого картофеля, которое превращает человека в скота.

Чайная располагалась удачно – в центре города, неподалеку от большой дороги. Бельмор мечтал открыть на ее месте очередную едальню, где зал похож на сарай, а безвкусные готовые блюда хранятся в холодильных шкафах и подаются с разогревом только если заплатить за это дополнительно.

Но теперь я готова стоять до последнего. Бельмор не получит мой дом и мою чайную!

Я найду денег на налог и на взятку бургомистру. В конце концов, можно набраться храбрости, забыть о запрете бабушки, отпереть закрытую на тяжелый засов библиотеку и поискать что-нибудь на продажу из коллекции деда...

☘️

Мои раздумья прервал вскрик Алексы:

– Ах, каналья! Напугала, зар-р-раза!

С чайного шкафа слетело белое пушистое тельце и приземлилось на плечо Алексы, захлопав короткими крыльями. Острые когти вцепились в ткань пальто, и Алекса ойкнула, пошатнувшись под тяжестью Занты, полное имя – Хризантема, известной также как Хитрая Зараза.

Занта – моя альфина, чудесный зверек, которых в Эленвейле почти не осталось. У нее кошачья мордочка, лапки с ловкими обезьянами пальчиками, зачаточные крылья и привычка тихо посмеиваться детским лукавым смехом. Альфины сообразительны, почти как люди, а также пронырливы и ленивы, как кошки.

По утрам Занта пропадала неизвестно где – охотилась в саду, или спала в одной из комнат – но к открытию лавки всегда появлялась в зале, забиралась повыше и наблюдала за гостями.

Я сняла Занту с плеч Алексы, сунула ее подмышку. Занта безвольно повисла, раздраженно дергая пушистым хвостом – она была недовольна, что ее отругали, а не похвалили за проделку. Но хвалить я ее не стала, а пошла перевернуть табличку на двери стороной, где красовалась надпись: «Открыто! Заходи – внутри чудеса!»

И рабочий день начался.

☘️

Как водится, первой в чайную заглянула госпожа Лилла, городская фонарщица. Она зашла в дверь важно и неторопливо, поставила в угол ручной деревянный фонарь, жестяную воронку, насос и холщовый мешок с ножницами, ветошью, фитилями и прочими инструментами своего ремесла. Длинную лестницу оставила снаружи, у входа.

Госпожа Лилла скинула с головы капюшон, размотала черную шаль, стянула перчатки и расчесала пятерней седые космы.

– Вам как всегда, госпожа Лилла? Солар Магика?

– Разумеется, – кивнула Лилла, щурясь от яркого света.

– Вчера приготовила свежий. День был ясный, поэтому напиток получился на славу.

Госпожа Лилла редко видит солнце. Днем она отсыпается, а ночью бродит по темному городу, зажигая чадящие масляные фонари и едко пахнущие газовые. Поэтому я готовила для нее особый настой: несколько листиков мяты и смородины, ягоды сушеной малины, щепотка зеленого чая, тертый имбирь, много апельсиновой цедры и меда. Смесь заливается водой и выставляется в прозрачном стеклянном кувшине на солнце. Настой хорошенько пропитывается его лучами, и потому каждый его глоток напоен теплом и светом.

Я наполнила стакан янтарной жидкостью, украсила его веточкой свежей мяты и выдавила половину апельсина.

Госпожа Лилла сделала первый глоток и блаженно улыбнулась. Я знала, что в этот миг по ее горлу разлился полуденный жар, а на языке растворялась сладость июльского дня.

– Чудесно, девочка моя. Чудесно! – Лилла сделала еще пару хороших глотков и начала выкладывать новости.

Фонарщики лучше всех знают тайны города. Их компания – ночной ветер, кошки, бродяги и страдающие от бессонницы мечтатели – а им всегда есть что рассказать! Фонарщики слышат, что происходит за запертыми дверями домов в пору, когда творятся самые страшные дела. Они первыми узнают сплетни, которые приносят ночные рабочие и торговки, бредущие ранним утром на рынок.

Лилла была глазами, ушами и языком города. Я с нетерпением ждала ее появления.

Сегодня фонарщица принесла любопытные новости.

– Ограбили ювелирный магазин Спаркса, – деловито доложила Лилла, добавляя в настой еще одну ложку меда. – Пришлые медвежатники разбили витрину и утащили ларец с запонками.

– Поймали их? – заинтересованно спросила Алекса.

– Тут же, по горячим следам. Сам новый комиссар явился покрасоваться.

– Вы его видели? – воскликнула я.

Новый комиссар полиции Рейн Расмус прибыл в наш город лишь неделю назад, но уже успел стать персоной, изрядно потрепанной сплетнями. Всем было интересно – что от него ждать? Чем он предпочитает брать мзду: золотом, дорогим вином, услугами?

Пока стало известно лишь то, что комиссар слывет как человек неподкупный, с принципами. Что объясняло его появление в Ферробурге. Расмус перешел дорогу крупному чиновнику, и тот жаждал расправы. Лишаться толкового офицера столичная полиция не пожелала, поэтому на время отправила его подальше. Комиссар был холост, еще не стар, хорошего рода.

– Я его видела близко, как тебя – на расстоянии плевка, – заявила Лилла.

– И каков он?

Старуха хмыкнула, взяла кусок тростникового сахара и крепко сжала его так, что на прилавок посыпались крошки. Потом грохнула кулаком по стойке и заключила:

– Вот таков он, наш новый комиссар. Крутенек, суров, справен. Знает толк в ферромагии. На место преступления прибыли две Жестянки. И так он им приказы отдавал, что те чуть не танцевали.

Жестянки – жестяные патрульные – были примитивными големами-автоматонами. Вид у них неказистый: бочка с шарнирными руками-ногами. Сверху ящик, в котором горит огонь, зачарованный фламмагом, на затылке труба, из который валит черный дым (поэтому Жестянок также обзывают Коптилками). Они неповоротливые, тупые и понимают лишь самые простые заклинания-команды – взять, нести, лупить-колотить.

Уж если по словам Лиллы они «чуть не танцевали» от приказов комиссара, значит, и правда Расмус не так-то прост.

Любопытно, как он уживется с Бельмором и бургомистром Сангвинием Снобсом. Будет ли Расмус работать по их указке, или начнет свои порядки устанавливать?

– Держись от Расмуса подальше, Эрла, – сказала Лилла. – Сдается, лучше его внимание к себе лишний раз не привлекать.

– Мне скрывать нечего, я законопослушная горожанка.

– Все мы законопослушные, – Лилла многозначительно поболтала остатками настоя в стакане и осушила его одним глотком. – Но наш закон горазд обвинять невинных, – заключила она сурово, выложила на стойку монеты, забрала свои инструменты и отправилась отсыпаться.