Сверхъестественное. Как актеры и фанаты помогли друг другу уничтожить внутренних монстров - Линн Зубернис

Фанатка Лорена Экер тоже нашла вдохновение в том, как Джаред сыграл роль Сэма, и написала ему об этом. Несколько месяцев спустя, когда Джаред сам переживал нелегкие времена, чтение письма Лорены помогло ему вновь обрести цель. Падалеки, которого множество поклонников считают изменившим – или спасшим – их жизни, был точно так же тронут сериалом и фандомом. Он делится тем, как борется с депрессией и учится принимать себя. И когда у Джареда была черная полоса, его спасли друзья и поддержка фандома.

Можно ставить крест на односторонних парасоциальных отношениях. Хватит говорить о том, что телевидение не может предложить зрителям и фанатам ничего, кроме мимолетного бегства от реальности. Можно помахать ручкой идее о том, что быть фанатом – это что-то негативное и опасное. Личные истории, которыми делятся в этой книге как поклонники, так и актеры, иллюстрируют возможности телевидения и фандомов для позитивных изменений через вдохновение, поддержку, надежду и принадлежность.

Как бы невероятно это ни звучало, сериал действительно может изменить жизнь.

Сильно ли изменил меня опыт съемок в «Сверхъестественном» и общение с фанатами? Очень.

Я приведу вам только один пример. До «Сверхъестественного» одна только мысль о «мит-энд-гритах» – мероприятиях, в которых я постоянно участвую на конвенциях, когда группа фанатов примерно из двадцати человек в отдельной комнате задает мне вопросы – приводила меня в ужас. Раньше даже на семейных мероприятиях я волновался. Я помню, как на свадьбе моего брата, когда мне нужно было произнести тост, я так нервничал, что у меня пересохло во рту. Я даже говорить не мог! Помню, я подумал: «Что со мной не так?» К тому времени я уже был профессиональным актером, поэтому не мог понять, почему я не могу просто встать и произнести тост. Словно Бизарро Дженсен[1]!

Дело в том, что на телевидении у вас есть сценарий. Вам не нужно быть самим собой, когда вы играете роль. В отличие от той свадьбы. Поэтому так вышло. А потом была первая церемония награждения, на которую я должен был пойти. Я так нервничал, что мне казалось, я вот-вот упаду в обморок прямо на сцене. Даже притом что я знал слова – и они были на телесуфлере! Но это не имело значения. Мне казалось, что я вот-вот упаду в обморок в попытке выступить.

Перенесемся на десять лет вперед. «Сверхъестественное», мой опыт общения с фанатами и проведения конвенций изменили это во мне. И это благодаря взаимодействию между нами. Я думаю, что Джаред, Ким, Бриана и все остальные сказали бы то же самое. Это благодаря любви между нами. Мы получаем от вас так много энергии! Это как топливо. Эти взаимные эмоции между нами – топливо для меня. И эта эмоция искренняя, она реальна. В этом вся разница.

Недавно мы с Джаредом выступали на церемонии вручения наград премии «Сатурн», и это было совершенно иначе, чем на моей первой церемонии награждения. Мне было так комфортно, будто мы были на конвенции со всеми вами. И мы настолько расслабились, что отошли от сценария и начали шутить – прямо там, даже с самим Уильямом Шетнером! Фандом, который у нас с вами образовался, повлиял на всю мою жизнь. Этот комфорт распространился и на нас. Видите ли, вы больше не чужие. Вы мне не чужие. Конечно, мы все немного странные – и мы у каждого заимствуем немного странности и смешиваем эти маленькие кусочки вместе, все мы, и именно поэтому мы ценим отношения, которые у нас есть.

Вы – семья. И вы изменили меня.

Одна из моих самых любимых цитат из книги «Чарли и огромный стеклянный лифт» Роальда Даля: «Какая может быть беседа без околесицы и бреда?»[2]. До того, как я узнала об этом маленьком сериале под названием «Сверхъестественное» лучше всего меня характеризовал вопрос Джокера: «Что ты такой серьезный?»

Я верю, что стоящие за «Сверхъестественным» люди вдохновили меня на то, чтобы полностью изменить мой взгляд на работу, актерскую игру и дружбу. Я изо всех сил пытаюсь объяснить своей семье и не-Сверхъестественным друзьям, что этот сериал значит для меня. Мои нынешние коллеги вроде как понимают это. Некоторые из них смотрят сериал, и им тоже нравится. Никто из них не увлекается им до такой степени, как я, но они меня понимают. И это еще один подарок, который мне преподнес сериал: место работы и коллег, которые понимают и поощряют индивидуальные особенности и страсть.

В моей истории нет ничего экстраординарного. Я знаю, что у многих были более сильные переживания. Однако именно благодаря сериалу я нашла свое сообщество и заново открыла для себя свои страсти. Я нашла в себе силы сменить разрушающую рабочую среду на поддерживающую и жизнеутверждающую атмосферу. Я узнала, что такое настоящее лидерство. Я поняла, что веселиться – это не только для детей, это неотъемлемая часть жизни и взрослых. И что быть глупенькой – это нормально. Увлеченность этим шоу помогла мне сохранить рассудок и обрести счастье.

Я работаю в IT большую часть своей профессиональной жизни. Я решила, что это мое призвание, поскольку я была гиком. Когда я росла, компьютеры были уже в каждом доме. Но в то же время девочкам еще не полагалось увлекаться техникой или научной фантастикой, а я любила и то и другое. Мне также нравилось рисовать и фотографировать. Хотя большинство моих интересов соответствовало интересам моих родителей и двух братьев, я была все-таки единственной девочкой в семье, а все девочки, которых я знала, интересовались больше куклами Барби, чем просмотром «Звездного пути». А когда они подрастали, то косметика, школьные танцы и мальчики их увлекали больше, чем компьютеры, театр, кино, телевидение и искусство. Я приспособилась и особо не делилась своими внутренними страстями с другими людьми. После школы я нашла свою профессиональную нишу и в ней преуспела. Потом вышла замуж и родила детей. Постепенно я перешла на руководящую должность и стала типичной деловой женщиной.

За двадцать лет я постепенно убедила себя, что я та, кем не являюсь. Я обманывала себя, думая, что мое детство и юношеская любовь к научной фантастике, а также другие мои интересы из сферы театра, кино, телевидения, фотографии и искусства были фазой, которую я переросла. Искусство и фотография были забавными хобби, но жизнь была серьезной, и у меня были обязанности как в карьере, так и перед семьей. Обратили внимание на приоритеты? Такова была жизнь, которую я создала сама. Работа, потом семья – и больше ничего.

Как лягушка в кипятке, я не замечала, насколько нездоровой была моя жизнь до 2006–2008 годов. Моя карьера, на которую я потратила излишне много времени и собственной самооценки, стала токсичной. Я проработала в компании более двадцати лет, и это было замечательное, ориентированное на людей место. Однако из-за изменений в руководстве, в отрасли и надвигающейся рецессии рабочая среда стала больше ориентирована на конечный результат, чем на людей. Мы должны были работать сверхурочно, без каких-либо доплат (нам платили только основную зарплату) и больничных. Атмосфера стала слишком напряженной. Ошибки не допускались, а успехи недооценивались. Казалось, люди действовали из страха или из чувства соперничества. Мы научились недоверию к коллегам и нашим руководителям. Я думаю, мы даже перестали доверять самим себе. Токсичность была всепроникающей и заразила даже лучших из нас таким образом, что мы все начали выдыхаться. Я научилась делать еще более фальшивое лицо, чтобы выжить. Каждое утро я начинала бороться с мыслями о том, что ненавижу себя и боюсь идти на работу.