Торговец смертью - Лоренсо Сильва

— Дело не в нем, а во мне. Я не привык терпеть неудачи. Вы должны осознать, насколько все серьезно. Что я могу предложить вам, чтобы вы согласились?

— Это вы должны осознать: если я приму этот заказ, то потеряю то, что ценю больше всего на свете.

Глаза Поттера сузились.

— И что же это такое? — спросил он.

— Свою независимость. Денег у меня даже больше, чем мне нужно, поэтому я вовсе не собираюсь бросать все и лететь по первому свистку любого сукиного сына, полагающего себя достаточно богатым, чтобы диктовать мне, что и как рисовать.

В пылу спора Малоун сам не заметил, как перешел почти на крик. В какой-то момент он осознал, что вокруг них воцарилась тишина, огляделся и увидел, что все обедающие отложили вилки с ножами и смотрят на них. Ят стоял в глубине ресторана, и в его взгляде читалась нескрываемая тревога.

— Прошу прощения, — проговорил Малоун, подняв руку в успокаивающем жесте. Затем он снова повернулся к Поттеру. — Этот ресторан является для меня вторым домом. Не заставляйте меня устраивать здесь скандал.

— Ваш отказ от нашего предложения является окончательным?

— У вас что, проблемы со слухом?

— И нет никакого способа заставить вас изменить свое решение?

— Господи, неужели вы этого еще не уяснили?

— Хорошо. — Поттер поднялся. — Так я и доложу мистеру Белласару.

— Куда вы так торопитесь? Покушайте сначала.

Поттер взял свой атташе-кейс.

— Мистер Белласар желает узнать о результатах наших с вами переговоров немедленно.

Пассажиров сорокафутовой яхты, бросившей якорь у рифа, в четверти мили от берега, больше интересовало не отражение луны на водной глади, а огни ресторана. Четверо мужчин смотрели в сторону берега и одновременно слушали рацию, из которой в данный момент доносился невнятный шум голосов и звяканье ножей о тарелки.

— Я нахожусь слишком далеко и не расслышал, что сказал Малоун, — послышался из рации мужской голос, — но у Поттера вид совершенно убитый.

— Он встает, — произнес следом за этим женский голос, — берет свой кейс и торопится к выходу.

— Наверное, собрался в аэропорт, — предположил старший и, видимо, главный из стоявших у поручней — мужчина в возрасте и с редкими волосами. — Нам известно, с каким недоверием Белласар относится к телефонам, поэтому Поттер наверняка свяжется с ним по переговорному устройству с шифратором, которое имеется на борту самолета.

Рация вновь заговорила женским голосом:

— Родригес под видом шофера такси занял позицию. Он проследит за машиной, арендованной Поттером, и выяснит, куда тот направился.

— А Малоун тем временем подошел к хозяину ресторана, — сообщил мужской голос из рации. — Похоже, извиняется. Он, судя по его виду, недоволен собственным поведением, но еще больше зол на Поттера. — В течение некоторого времени из рации доносились только обычные для любого ресторана звуки, а потом мужчина произнес: — Сел за столик и принялся за еду.

Старший на яхте устало вздохнул. Выражение его лица было кислым. Он испытывал тошноту — то ли от легкой качки, то ли от того, что услышал.

— Боюсь, что на сегодня — все. Шоу окончено, — сказал он.

— И Малоун не принял предложение, — проговорил крепко скроенный мужчина, стоявший рядом с ним.

— В точности как ты предсказывал.

— Но я же был у него вторым пилотом, да и после его ухода из армии продолжал с ним общаться. Я хорошо его изучил и знаю, как он мыслит.

— Думаешь, он окончательно решил быть свободным художником? А ведь такой великолепный шанс может нам больше никогда не подвернуться! Ты действительно знаешь его лучше всех, так подскажи, каким образом, черт побери, мы могли бы перетащить его на свою сторону?

Малоун услышал низкое рычание и сразу же насторожился. Это случилось еще до того, как джип обогнул группу пальмовых деревьев и он увидел свой дом. Однако после того, как Малоун объехал пальмы, он все равно не увидел своего дома, поскольку огромное облако пыли заволокло все вокруг. Картина, представшая его взгляду, была настолько нереальной, что он резко затормозил, и джип остановился, будто наткнувшись на невидимое препятствие. Словно парализованный, Малоун смотрел на вершащийся прямо перед его глазами хаос. Ревущие, похожие на динозавров бульдозеры — один, два, три, Господи Иисусе, целых шесть! — перепахивали дюны, вырывая с корнем и валя на песок чудесные пальмы, росшие вокруг его дома.

Когда Малоун впервые увидел эту укрытую от посторонних глаз бухточку на восточном берегу Косумеля, он сразу же понял, что хочет жить только здесь. Спокойные воды на противоположном побережье островка делали его более привлекательным для туристов и застройщиков, и это вполне устраивало Малоуна. Он предпочитал держаться подальше от людских толп. Сильный прибой на этой не защищенной скалами стороне острова, не говоря уж о полной безлюдности маленькой бухты, прямые и резкие контрасты света и тени, создаваемые белым песком, испещренным черными валунами, сделали ее неотразимой для Малоуна.

В соответствии с мексиканскими законами, иностранец мог купить землю, получив официальное разрешение министерства иностранных дел Мексики, однако с участками, расположенными в прибрежной зоне, все обстояло не так просто. Правительственных чиновников было необходимо убедить в том, что потенциальный собственник будет обходиться с этим драгоценным природным ресурсом заботливо и бережно. Поэтому Малоуну пришлось приобрести этот участок, заключив с местным банком трастовое соглашение сроком на пятьдесят лет. Право собственности при этом сохранялось за банком, и он же выступал гарантом сохранности пляжа.

Малоун тут же нанял известного мексиканского архитектора, и тот разработал для него проект будущего дома. Элегантная, вытянутая в длину одноэтажная постройка была сооружена из обычно непривлекательного на вид бетона, который, однако, был в меньшей степени подвержен пагубному влиянию царившей здесь влажности, нежели дерево, послужившее материалом для строительства большинства домов на острове. После этого все края и грани дома тщательно обтесали — так, что не осталось практически ни одного острого угла, и дом приобрел мягкий, обтекаемый вид. Стены оштукатурили, вокруг дома посадили множество красочных цветущих кустов, а крышу, как это было принято здесь, покрыли пальмовыми листьями. Несколько арочных проемов и внутренних двориков позволяли морскому бризу свободно гулять по всему помещению, отчего отпала необходимость в кондиционерах.

Но сейчас все здесь выглядело иначе. Дом был покрыт толстым слоем песка, поднятого в воздух бульдозерами, а обычно ласковый морской ветер нес песок внутрь дома. Дюны, среди которых угнездился дом Малоуна, бульдозеры начисто сровняли, повсюду лежали поваленные пальмовые деревья. Но им этого было мало: словно сорвавшись с цепи, бульдозеры продолжали вспахивать, уродовать, разрывать пространство вокруг дома.