Во имя любви. Искупление - Мануэль Карлос

Бранка больше не плакала, хотя очень хотелось. Оказаться в таком положении! Ей! Чтобы кто-то за ней ухаживал! Да не кто-то, а Нанду! Вот уж испытание, так испытание!

Она не сдержалась и заплакала.

– Мамочка! Миленькая! Вот увидишь, тебе у нас будет хорошо. Ну что, ты не знаешь квартиры Марселу? Это же каменные джунгли, там дышать нечем. Лежала бы и на небо смотрела. Тоска! А у нас совсем другое дело!

Милена подошла к окну и подняла жалюзи, в комнату заглянул цветущий куст роз.

– Видишь, у нас есть каталочка, мы тебя будем вывозить в сад.

Бранка повернула голову и заметила у стены каталку. Значит, дело обстояло настолько серьезно, что без каталки не обойтись. Печально.

– За мной могла бы ухаживать Зила, я бы не доставила вам столько хлопот, – продолжала пытаться руководить дочерью Бранка.

– Она и будет за тобой ухаживать. Можешь считать, что мы приехали к тебе в гости, – улыбнулась Милена. – Если не захочешь нас принять, Зила скажет, что тебя нет дома.

Наконец Бранка улыбнулась – с чувством юмора у нее было все в порядке.

– Так я и буду поступать, – сказала она и, как ни странно, успокоилась. Что поделать, она должна была непременно чувствовать себя хозяйкой если не положения, то хотя бы своего дома. Если не дома, то комнаты. Если не комнаты, то хотя бы самой себя!

– А в саду-то как хорошо! Вот вернется Нанду с работы, и мы поедем погуляем. Доска пластиковая, легкая. Просто прелесть! Доктор сказал, что, если ты захочешь, ты сможешь плавать в бассейне на спинке. Представляешь, какая красота! Полежишь, потом поплаваешь. В общем, не огорчайся. Мы с Марселу обсудили, у кого тебе будет лучше, и решили, что у нас. У Эдуарды с детьми забот полон рот, а мы с Нанду сосредоточимся на тебе.

– Спасибо, – сказала Бранка с непередаваемой интонацией.

– Не грусти, мамочка! Все обойдется, – еще раз повторила Милена и поцеловала ее в щеку.

После поцелуя обе почувствовали себя не слишком ловко, таких нежностей за ними не водилось. Но со стороны Милены нежность к матери была искренней. Те несколько дней, что Бранка находилась без сознания, многое ей открыли. Она увидела мать немолодой, слабой, и в ней проснулись если не дочерние чувства, то материнские. Она пожалела Бранку. Со вздохом подумала, что время идет очень быстро, постарел отец, постарела мать, а они, дети, повзрослели. И еще почувствовала, что ей, взрослой Милене, совсем не хочется быть всегда взрослой. Ей нужна мать, она дорожит ею… Да, вот такие неожиданные для себя чувства испытала Милена, пока Бранка лежала в беспамятстве, и поэтому совершенно искренне поцеловала ее.

– Сегодня тебя забежит проведать Катарина с малышом, я – в магазин, Нанду летает. Держи телефон возле подушки, тебе с ним будет не скучно. Марселу уже два раза звонил, скоро позвонит опять. Сейчас пришлю Зилу, и она принесет завтрак. Ну, пока!

Милена помахала рукой и направилась к двери.

– Хорошая у вас дочка, – ласково сказала вслед Милене монахиня, – заботливая.

Бранка промолчала. Больше всего ее интересовало, что делает в ее комнате эта коричневая старушонка: неужели она, Бранка, так плоха, что с часу на час ждут ее кончины?

Мысль о близкой кончине ее напугала, и спросить впрямую она не решилась. Однако монахиня поняла ее и без вопроса. Бранка и в самом деле была плоха. Не случайно она пролежала несколько дней в беспамятстве – в угрожающем состоянии находились сосуды головного мозга. Потому ее и поместили под строжайшее врачебное наблюдение – каждую минуту ей грозил инсульт. Однако своевременный прием лекарств, режим и диета могли стабилизировать сосуды. За всем этим и следила опытная сиделка, сестра Клара, которая заботилась еще и о том, чтобы больную ни в коем случае ничем не волновали.

– Я с вами для того, чтобы помочь вам и облегчить боль, если вдруг заболит спина, – объяснила она. – Станет больно, сразу говорите мне.

Бранка поморщилась – поясница противно ныла.

– Если боль резкая, примем болеутоляющее. Если ноющая, будем терпеть, – продолжала сестра.

– Будем терпеть, – покорно согласилась Бранка и поерзала головой на подушке.

– Почитать вам? – предложила монахиня.

– Нет, я лучше посмотрю телевизор, – ответила Бранка. – По-моему, скоро мой сериал.

Вошла Зила с подносом.

– Как же я рада, что вам стало лучше, – сказала она.

– Сколько времени прошло с тех пор, как я попала в больницу? – спросила Бранка. – Я помню, что засыпала, просыпалась, но все как-то смутно, неотчетливо.

– В больнице вы пробыли три дня, а дома сутки, – ответила Зила. – Дома вам сразу стало легче. Доктор так и сказал – вы нуждаетесь в домашней атмосфере.

– Кто бы мог подумать? – скептически хмыкнула Бранка. – И что, теперь я буду поправляться?

– Конечно, – с уверенностью ответила Зила. Почти год прожила Зила наедине с Бранкой и несмотря на все ее недостатки, властность, самодурство, привязалась к ней. Не было одной Бранки – Бранок было много: злая и добрая, заботливая и деспотичная, щедрая и прижимистая, и – что самое главное – всегда обаятельная. Стоило Бранке почувствовать, что человек ускользает из-под ее влияния, замыкается, отгораживается, она становилась такой внимательной, такой дружелюбной, что не открыться ей навстречу было просто невозможно. Зила это испытала на себе.

Позвонил Марселу. По его голосу Бранка поняла, что сын счастлив, оттого что может поговорить с ней, оттого что ей стало легче. И она сама почувствовала себя счастливее. Бранка по-прежнему больше всех своих детей любила Марселу. Раньше она объясняла себе это тем, что он – сын Атилиу, теперь же, когда выяснилось, что это не так, она это никак не объясняла. Просто любила старшего сына. А вот Леу так и остался для нее непонятным. Хотя она теперь видела, что он очень похож на своего отца, но все, что пленяло ее в Атилиу, раздражало в сыне. Странно.

Странным было и то, что с некоторых пор она стала часто вспоминать Арналду. Много лет они прожили вместе, она часто пренебрегала им, привыкла ни в грош его не ставить и вдруг поняла, как много в их жизни зависело от его добродушия, незлобивости, терпения. Может, он был недалеким человеком, но ведь в жизни многое решает не ум, а сердце, чуткость, готовность пойти навстречу…

Бранка лежала на спине, смотрела в потолок и вспоминала прошлое. Да, доска оказалась пожестче их ортопедического матраса.

Сестра Клара сидела на стуле в ногах постели, подавала лекарства, что-то вязала. Кажется, кофточки для приютских детей. Бранка не спрашивала. Днем иногда забегал Нанду и выносил Бранку в сад. В саду ей становилось легче.

Как-то ей пришла в голову мысль: вот я прикована к постели, я тут, как в тюрьме, и следом другая: Нанду – молодец, несладко ему пришлось в тюрьме, но он выдержал.