Наш сказочный роман - Барбара Уоллес

Найджел возобновил мяуканье. Пейшенс бросила тряпку на стол.

– О, ради бога, я уже иду. Пять минут подождешь и не умрешь.

Она развернулась и… уперлась в высокую, крепкую стену.

– Что… – Ну почему она не взяла в руки чайник… как оружие?

Стюарт Даченко выгнул темную бровь. Глаза у него ярко сияли даже в слабо освещенном коридоре.

– Я вас испугал?

– Как вы вошли?

– Так же, как и вы. При помощи ключа. – Он поднял руку с ключом на брелоке. – Или вы думаете, что только вам Ана позволяет входить в дом?

– Не говорите глупостей. Я просто не услышала звонка в дверь. – Они стоят слишком близко. Так близко, что она улавливает его дыхание – оно пахнет мятой. Пейшенс не привыкла к приятному дыханию, у мужчин во всяком случае. Это застало ее врасплох, и поэтому она не сразу отодвинулась от него. А когда отодвинулась, то увидела два чемодана у лестницы.

От него не укрылся ее удивленный взгляд. Он пожал плечами:

– Я продал свою квартиру в кондоминиуме, уезжая из Лос-Анджелеса. Пока не найду что-нибудь подходящее, то здесь жить удобнее, чем в отеле.

Удобнее для чего? Держать ее в поле зрения?

Он, словно читая ее мысли, произнес:

– Ана приглашала меня, когда я уезжал в первый раз. Она, разумеется, тогда не думала, что может оказаться в больнице. Если я буду здесь, это не создаст для вас сложностей? – Глаза у него при этом сверкнули, как бы вызывая ее сказать, что да, сложности возникнут.

Но Пейшенс не намерена доставить ему такое удовольствие.

– Нет, конечно. С чего это у меня могут возникнуть сложности?

– Ну, лишняя работа. Я же знаю, что вы привыкли к тому, что в доме только вы и Ана.

Еще один завуалированный намек. Да этот человек неисчерпаем на них.

– Лишняя работа – это не проблема. Уборка и есть уборка. К тому же вы сами сказали, что это временно. Разве не так?

– Будем надеяться. Полагаю, что я останусь, пока Ана не встанет на ноги и я не пойму, что у нее все в порядке.

Что он имеет в виду? Боится, что Пейшенс улизнет, прихватив столовое серебро? Почему бы ему прямо не сказать, что у него на уме?

– Вы мне не доверяете, да?

– Нет, не доверяю.

Наконец-то сказал все, как есть. Она оценила его прямоту. Долой фальшивую дружелюбность. Хотя она все равно видит его насквозь.

– Ваша тетя мне доверяет. Вы хотите сказать, что Ана плохо разбирается в людях?

Пейшенс приблизилась к нему и посмотрела прямо в глаза. Пусть не думает, что он ее испугал. Она стояла так близко, что почувствовала запах его кожи. Как и дыхание, запах был свежим, чистым, несмотря на то что он целый день провел в дороге. У нее в желудке что-то задергалось и затрепетало. Словно крылышки бабочек.

Стюарт не отвел глаза. И она тоже. Оба застыли, словно выжидая, кто первым дрогнет.

– Моя тетя отличается великодушием. Я же…

– Позвольте мне догадаться: вы – нет.

Пейшенс скорее почувствовала, чем увидела, как он улыбнулся.

– Я предпочитаю руководствоваться разумом. Так совершишь меньше ошибок.

– За исключением этого случая. Вы уже ошиблись.

– Посмотрим. Раз уж я живу здесь, то у нас будет много времени, чтобы познакомиться. Кто знает, что мы узнаем друг о друге?

Он исчез на верху лестницы, а Пейшенс раздраженно хмыкнула.

Но не стоит бросать ему вызов. Ей только не хватает держать над головой плакат со словами: «У меня есть секрет!»

Надо задвинуть свое прошлое подальше. Ей следовало знать, что будущее, построенное на лжи – даже на невинной, – долго не продлится.

Пейшенс вонзилась зубами в костяшки пальцев. Только не паниковать. Пока нет необходимости идти укладывать вещи. Эти пустые угрозы, скорее всего, ничего не значат, кроме желания поставить ее на место из-за того, что это не он взял ее на работу. Пройдет пара дней, он увидит, как отлично она справляется со своими обязанностями, оставит ее в покое и уедет.

Такой вариант вполне возможен.

Грудь придавило что-то тяжелое. К тому же «оно» вибрировало.

– Найджел, пошел вон, – пробормотал Стюарт. Должно быть, он оставил дверь открытой, когда поднялся наверх. Он выпростал руку из-под одеяла, и пальцы нащупали шерсть. Мурлыканье тут же усилилось. Тоскливый голос в мозгу напомнил ему, что последнее время к нему в постели никто не прижимался.

– Эй, осторожно, приятель, – сказал Стюарт, когда кот начал впиваться в него когтями. – Мне могут понадобиться кое-какие части моего тела… когда-нибудь. – Кто знает? Случаются и непредвиденные вещи.

Он рано осознал, что такое быть наследником Даченко: его оценивают, но не понимают. В детстве его неловкость и замкнутость называли снобизмом, когда же он подрос, то его принимали в обществе в соответствии с банковским счетом. Ему приходилось постоянно быть начеку, определяя мотивы каждого человека, с которым он сталкивался. Один раз он этого не сделал… и эта ошибка преподала ему два новых урока: не позволять сексу затуманить тебе сознание; даже члены семьи могут тебя использовать. Семья… Ана была единственным представителем семьи, кто любил его просто так.

Голова Найджела ткнулась ему в руку, чтобы его погладили. Стюарт со вздохом открыл глаза и четко разглядел кота сквозь контактные линзы, которые забыл вынуть. Неудивительно, что теперь глаза резало, словно в них насыпали песка. Интересно, сколько сейчас времени? Вчерашний день так измотал его, что он едва помнил, как повалился в постель.

Хотя не настолько был измотан, если стал пререкаться с домработницей. Конечно, с его стороны немного пренебрежительно появиться в доме без предупреждения, но он хотел показать ей, что управление богатым домом не находится в ее руках, и заодно посмотреть, как она прореагирует на это.

Она отнеслась к этому лучше, чем большинство его профессиональных оппонентов. И у большинства его оппонентов нет глаз, которые зажигаются и сверкают. Темные и… греховные, их блеск заставляет сердце биться с бешеной скоростью, чего никогда не бывает в суде.

Такие сверкающие глаза могут подвигнуть человека на многое.

А как насчет того, чтобы не позволять сексу затуманить разум и повлиять на ясность суждения?

Не обращая внимания на недовольное урчание Найджела, Стюарт перекатился на бок и протянул руку к телефону на тумбочке, чтобы посмотреть, который час. Рано, конечно, но не настолько, чтобы не позвонить партнеру. Честолюбивые личности практически спят в офисе.

Как он и ожидал, Боб Каннингем ответил сразу же:

– С возвращением. Слышал, что можно вас поздравить. – Он имел в виду дело, которым Стюарт занимался в Лос-Анджелесе.