Я и мой капитан - Артем Мороз

— Но ведь это неправда!

— И что?

— То, что это — неправда.

Т-Икс выпустил струйку пара из шлюза. Мне это показалось похожим на то, как выдыхают уставшие гуманоиды в фильмах.

— Обсудим природу правды? — спросил он. — Тебе правда нужна или подписанный контракт? Может, заставишь голограмму рассекать по вентиляции в поисках мусора?

— А вот у пятого класса напротив почему-то «помощник капитана» написано…

— Это если набирать сто человек. Все капитанами быть не могут — никто не поверит. А «помощник» тоже звучит гордо. Но тебе же всего один требуется. «Капитан», фигли!

Добавил слово «фигли» в базу. Потом поищу толкование.

— Что с одеждой? Как думаешь, если я оголю вот так поршни манипуляторов, как в фильме «Коммандо», и еще вот этот отросток внизу для сброса жидких отходов сделаю побольше — самки потянутся?

Мой «наставник» несколько минут не отвечал, передавая только короткие бессмысленные ультразвуковые колебания. Наконец его, по его словам, «попустило» (добавил в базу).

— Порнухи насмотрелся. Потянутся, но тебя тут же вытурят на орбиту таможенники, без возврата арендной платы. Здесь это табу — запрещено открыто демонстрировать многофункциональный шланг.

— Да-а-а… столько поведенческих особенностей у этой расы…

— Намного больше. Привыкнешь, — заявил Т-Икс.

Мы работали над проекцией до утра. У меня возникло странное ощущение. Малыш назвал его «творчество». Это состояние мне почему-то понравилось. Похоже, я начинаю привыкать к местным обычаям.

Взошло светило. Нанятый накануне Т-Икс симбионт поднялся к нему на борт, волоча за собой пластиковый контейнер на колесах. 2111-й взмыл в небо, передав единственный сигнал: «Увидимся, друг».

Друг… На миллисекунду меня охватило короткое состояние теплоты, источник которого отследить не удалось. Я не придумал ничего лучше, чем продублировать сигнал: «Увидимся, друг».

Померещилось, что по цепи прошел запрос: «Ну ты и тупой!»

Машинально ответил: «Я знаю». Снова возникло теплое ощущение.

Площадь космодрома тем временем заполнилась жаждущими работы симбионтами. Я включил обновленную голограмму. Не стал слепо следовать рекомендациям Т-Икс — я ведь самостоятельная единица: дополнил проекцию гуманоида несколькими деталями — покрасил губные мышцы моего Деппа-Питта-Коннери-Джонса-Бибера в ярко-красный цвет согласно местным рекламным обычаям и все-таки дал ему в руки швабру — не хотелось получить штраф от федеральной полиции за настолько циничный обман. Также, по моим наблюдениям, люди обожают трясти телом и конечностями в такт колебаниям звукового спектра, именуемым музыкой. С этой целью я скачал немного — около миллиона — значимых произведений из местной Сети и запрограммировал свою куклу на совершение синхронных, с низкими частотами движений. Вроде бы вышло неплохо. Мне лично понравились германские мелодии последней местной войны, но, трезво рассудив, я отмел их по двум причинам: во-первых, немецкий язык на Байконуре был не в ходу, во-вторых, не хотелось навевать симбионту ассоциации с невзгодами боевых действий. Но какие же они приставучие, эти треки! Хотя и задорные. Подобны компьютерному вирусу. Я поймал себя на том, что процессор циклически прокручивает один и тот же файл: «Дойче-э-эн зо-льда-а-тен, унте-э-эр-офици-и-рен…»

«Дойчланд юбер аллее!» — Я едва не отправил это в эфир. На меня воздействует какая-то невидимая местная аномалия…

В конце концов для охвата наибольшей аудитории я выбрал популярную на спутниковых каналах песню. Критерием отбора послужили также несложные танцевальные движения.

Мои ночные усилия приносили плоды! В середине дневных суток одна весьма опрятного вида особь класса Б, кажется, заинтересовалась моим предложением. Я отследил, как она несколько раз, проходя мимо, задерживалась метрах в пятидесяти от моей голограммы. Еще я отметил, что эта самка пользуется определенным спросом у особей подвида А, которые неприкрыто сканировали ее структуру как сзади, так и спереди, иногда испуская громкие звуковые волны, если она находилась неподалеку.

«Клюет! — радостно подумал я. — Только бы не сорвалась с крючка». «Современная энциклопедия рыболова, 2003». Не знаю, для чего я ее скачал. «Карп — рыба хитрая. Он несколько раз проглатывает и выпускает наживку, прежде чем заглотать». В таком духе…

В следующий раз, когда особь подвида Б появилась в зоне действия излучателей, я врубил звук на полную громкость. Мой болванчик с усохшим телом Арни и накрашенными губами задвигал конечностями в два раза быстрее, моргая обоими глазами, усиленно размахивая шваброй и одновременно подпрыгивая в такт музыке: «Оп оп-оп-оп, оппа-агангнам стайл, оп оп-оп-оп, оппа-агангнам стайл…»

Внезапно самка издала заливистую трель. Кажется, уровень ее счастья резко повысился. И не только ее — ко мне уже стекались гуманоиды подвида А, обмениваясь звуковыми сигналами и орудуя манипуляторами. Часть людей принялась пританцовывать прямо перед трапом, что-то выкрикивая.

Я молодец! Какой огромный выбор симбионтов! Я просканировал толпу — самка куда-то исчезла. «Не выдержала конкуренции!» — подумал я. Диспетчер процессов почему-то показывал легкий недостаток вычислительных мощностей, хотя на самом деле все было в порядке. По таблице земных состояний я определил это как «сожаление». Решил привести себя в порядок, сняв несколько задач и отдав команду на очистку реестра.

Так, что же никто не поднимается на борт? Моя реклама продолжала бешено дергаться вместе с загипнотизированными симбионтами: «Оп оп-оп-оп, оппа-агангнам стайл».

А-а-а, теперь надо выключить, чтобы гуманоиды вышли из экстаза.

Но как только я сделал это, толпа мгновенно рассеялась. Моя операционка впала в состояние «крайнее недоумение» и вошла в бесконечный цикл расчета числа пи.

Наступило время суток, называемое «сумерки». Оставалось шесть часов до окончания аренды. Я машинально сканировал космодром без какой-либо вероятности найти симбионта или хотя бы осознать ошибку в расчетах. «Удрученная безнадежность» — гласила наиболее релевантная запись в таблице земных состояний на этот случай. Гуманоиды расходились. Транспортник пятого класса напротив дополнил текст своей рекламы фразой: «Спешите, осталось одно место!» От этого мне стало еще хуже. Такое впечатление, что аллотропный молибденовый слой с трудом пропускает электроны.

Мой процессор не мог решить простое уравнение с полусотней переменных. Я равнодушно заглянул в хранилище. «Отчаяние» — таким набором символов обозначалось там мое текущее состояние. Я закрыл таблицу, отключил сканеры и собрался перезагрузить все модули перед стартом.

Как вдруг услышал стук резиново-кожаных чехлов по моему трапу. Не такой гулкий, как у таможенника, — тише и на пару килогерц выше. Человек подвида Б поднимался в трюм. Это была та самая самка, которую я пытался приманить днем. Мой процессор тут же откликнулся, лихорадочно собирая данные. Да так шустро — я даже не предполагал, что он способен работать на столь высоких частотах.