Весна в душе - Татьяна Фомина

— Вадим! — упрекнула его Ольга Васильевна.

— Я проснулась дома. А как попала домой, я не помню. Потом пришла в школу. Увидела Арсения с Лизой. Потом я заболела. У меня была температура. Это все.

— Кира, постарайся вспомнить последнее, что было на дискотеке? — спросил Вадим.

— Мы танцевали, а потом я куда-то шла. Все. Дальше не помню.

— Хорошо, — мягко сказал Вадим. — А вы пили что-нибудь?

— Нет. Только сок.

— А алкоголь?

— Нет.

— А кто покупал сок.

— Мы с Лизой хотели купить сами, но Ваня сказал, что нас угостит.

— Ефремов? — переспросила Ольга Васильевна.

— Да.

— А он что-нибудь говорил?

— Ольга Васильевна! Со мной теперь никто не разговаривает! Я словно пустое место! Я не знаю, что делать!

— А родители? Они в курсе?

— В курсе чего? Того, что Арсений ушел к Лизе? Или то, что моя лучшая подруга со мной теперь не общается?

— Кира, нет. Что родители говорили тебе утром после дискотеки, или потом?

— Ничего особенного. Все, как обычно! А потом я заболела. И сейчас мама думает, что это осложнения после простуды.

— Где была дискотека? — спросил Вадим.

— В «Атлантиде», — ответила за меня Ольга Васильевна.

— Оль, я попробую, что-нибудь узнать, но не обещаю. Но нужно поговорить с Иваном.

— Вадь, мы не можем без присутствия его родителей задавать ему никакие вопросы. Сейчас не то время. А вмешивать родителей….

— Оля, если девочку чем-то опоили, то не только родителей придется вмешивать, но еще и полицию!

— Опоили?! — такая мысль мне не приходила в голову. — Но я пила только сок!

— Этого могло быть достаточно!

— Подождите! Вы думаете, что я… что меня…

— Кира! Успокойся, пожалуйста! Все хорошо. Вадим просто строит предположения. И начинает с самых худших, — Ольга Васильевна сурово посмотрела на своего друга.

— Нет. У меня ничего не было и не могло быть.

— Ты в этом уверена? — Ольга Васильевна смотрела на меня, не отрывая глаз.

— Да.

— Почему? — спросил Вадим, проигнорировав нахмуренный взгляд Ольги Васильевны.

— У меня тогда были месячные, и тампон я убрала только утром, — призналась я, покраснев до корней волос.

Мне показалось, или Вадим и Ольга Васильевна выдохнули?

— Что ж это уже хорошо! И все равно я попробую узнать, что же там с тобой произошло. Ты не будешь против?

— Нет, я сама хочу все знать!

* * *

После этого разговора дышать стало легче. Я никому ничего не рассказывала. Да, собственно, и рассказывать нечего. Старалась каждый день увидеть Ольгу Васильевну, но она на мой немой вопрос незаметно качала головой. Значит, ничего нет. Жаль. Подожду.

В классе все было по-прежнему. Меня словно никто не замечал. Не скажу, что меня это особо огорчало. Вообще никак! Складывалось такое впечатление, что какая-то часть моей души умерла, или замерзла, и просто не могла переживать так, как это было раньше. За то у меня появилось много свободного времени. И я попросила у Ольги Васильевны учебники по физике, начиная с седьмого класса.

— Кира, ты уверена, что тебе это нужно? Нет. Не пойми меня неправильно, но…

— Ольга Васильевна, я просто хочу занять мозги. С пользой. И исправить вашу тройку.

— Ну, тройка как раз-то твоя.

— Значит, свою тройку.

— Хорошо. Будут вопросы, звони. Вот мой номер, — Она протянула мне листочек с записанным номером телефона. — Кира, по любым вопросам! Хорошо?

— Хорошо. А есть что-нибудь от… Вадима? Простите, вы не сказали его отчества.

— Андреевич. Нет, Кира. Пока ничего нет.

— А вы мне скажете, если будет, хоть что-то известно? — я с мольбой смотрела в глаза учительнице.

— Конечно! Обязательно скажу. Все будет хорошо! Не переживай!

— Спасибо вам огромное, Ольга Васильевна!

— Да пока еще не за что. Запиши мой номер!

— Обязательно!

Знаете, а ведь не так страшны сами проблемы. Намного страшнее, когда нет никого рядом, кто бы держал тебя за руку. И сейчас, чувствуя поддержку своей учительницы и Вадима Андреевича, мне было намного легче. Нет, сердце все еще сжималось и учащало ритм, когда я видела Арсения, но было уже не так больно. Было больше обидно, что он мог так поступить с нами и нашими отношениями. А еще обидно, что он заморозил мою весну.

Лиза смотрела на меня с презрением. Словно только мое присутствие оскорбляло ее особу. Девочки из нашего класса тоже воротили свои носики. Ну, как же! Его Величество Максимов Арсений потерял свой интерес ко мне, а, значит, и я стала не нужна. Ха-ха. Теперь я поняла, что многие «дружили» со мной только потому, чтобы быть ближе к Арсу. Вот же, дуры! Они думают, что теперь он обратит свое внимание на них?! Что ж, удачи! Но мне так не хватало теплого взгляда его голубых глаз! Как же так?! Утешало одно: ни на Лизу, ни на кого-то еще, он не смотрел так. Хотя. Это должно быть уже неважно. Но, как же все-таки больно! Больно и обидно!

А еще очень сложно быть совсем одной. И, если на уроках, а я так и сидела одна, это даже к лучшему, то на переменах стоять в стороне было тяжело. И я старалась ждать звонка в кабинете Виктории Евгеньевны, объяснив, что времени после уроков совсем нет.

И вот, примерно через неделю после того разговора в кабинете у Ольги Васильевны, я увидела Вадима Андреевича. Я чуть не подпрыгнула на месте! Значит, он что-то узнал! Он заметил меня тоже. Я не знала, стоит ли подходить к нему, или же нет. Он сам подошел ко мне.

— Здравствуй, Кира. Как настроение?

— Здравствуйте, Вадим Андреевич! Лучше, — я попыталась улыбнуться. — Вы….

Я не успела договорить, как меня перебила Богданова.

— А вы знаете, что посторонним в школе находиться запрещено? — заявила Лиза, задрав подбородок.

— А кто вам сказал, что я посторонний? — Вадим вскинул брови. Он медленно достал удостоверение и сунул его прямо под нос Богдановой. Лизка отшатнулась и испуганно посмотрела на него. — Следователь, Кудинов Вадим Андреевич. А вы, я так понимаю, Богданова Елизавета?

— Да, — еле слышно прошептала побелевшая Лизка. — Извините, пожалуйста.

— С вами я побеседую чуть позже, — отрезал Кудинов. И Лиза мгновенно исчезла. Как это она оказалась без Арсения? Обычно она не отходила от него ни на шаг!

— Значит, вы не просто друг? — тихо спросила я.

— Кира, я, действительно, пока просто друг. А это, — он убрал в карман удостоверение. — Это — просто работа.