Линия аллигатора - Чингиз Абдуллаев

«Я вылетаю в Москву, — довольно невежливо перебил ядипломата, — вылетаю немедленно». — И действительно вылетел уже через несколькочасов, успев на российский самолет, отправлявшийся из Чикаго. В Москве менявстречали представители посольства. Я сразу попросил отвезти меня в морг. Чтоони и сделали. Там я увидел мою девочку…

Роудс замолчал, отвернувшись, словно заново переживая все,что с ним произошло. Дронго протянул руку к бутылке, плеснул ему еще коньяка. Итерпеливо ждал, пока гость заговорит.

— Спасибо, — оценил его тактичность Роудс, — кажется, я ужелучше справляюсь с этим, чем раньше. Я ее, конечно, сразу опознал, хотя головабыла разбита. Потом словно в тумане подписывал какие-то бумаги, разговаривал спредставителями московской прокуратуры и нашего посольства. Вечером меняотвезли в отель, где я переночевал. На следующее утро меня повезли на квартиру,которую снимала Элизабет. Нужно было собрать ее личные вещи, которых оказалосьне так много, лишь два чемодана и сумка. Она не очень любила роскошные платья,предпочитая ходить в джинсах и куртках. Мы забрали ее личный компьютер, еебумаги, документы, дискеты. Сотрудники посольства объяснили, что я могутребовать подробной описи всего того, что было внесено в протокол во времяобыска, но я отказался. Нам помогала Магда, подруга Элизабет, с которой онивместе снимали эту квартиру.

— Она тоже приехала из США?

— Нет, она приехала из Англии. Была корреспондентом радио. Унее мать, по-моему, итальянка. Но они были знакомы с Элизабет достаточно давно,пожалуй, несколько лет. Вот они и решили жить вместе.

Дронго кивнул, но не стал ничего больше уточнять, и егогость продолжал свой нелегкий рассказ:

— Я успел побывать на том месте, где разбилась машинаЭлизабет. Это был довольно крутой поворот, в который она не вписалась иврезалась в грузовик.

Откровенно говоря, место там действительно сложное и вполнеможно было не вписаться в поворот, тем более что в день аварии шел довольносильный дождь.

Дронго внимательно слушал.

— Автомобиль, который арендовала Элизабет, был разбит почтиполностью, и мне пришлось еще оплатить его стоимость. Я почти не встречался спредставителями прокуратуры и полиции, простите, в России, кажется, полицейскихназывают милицией. Только один раз, перед самым отъездом, встретился с молодымчеловеком, который передал мне папку с заключением экспертов и официальнымзаключением московской прокуратуры. После этого вылетел в Америку, куда привезтело нашей Элизабет.

Роудс снова замолчал, но молчание на этот раз не затянулось,просто он раздавил очередную сигарету и потянулся за новой.

— Больше рассказывать, собственно, нечего. Мы похоронилиЭлизабет в Джорджии, в Даблине, рядом с моими родителями. Я бы не стал никогдабольше приезжать в эту страну, если бы не одно обстоятельство.

Дронго смотрел на своего гостя и по-прежнему ничего неспрашивал.

Роудс достал из папки, которую принес с собой, лист бумаги.

— Это официальное заключение о смерти Элизабет. Вы ведьможете прочесть его сами. Оно написано по-русски.

Дронго внимательно прочел заключение медицинских экспертов иакт вскрытия патологоанатомов. Потом посмотрел на гостя.

— Ваша дочь злоупотребляла спиртным? — спросил он.

— Вот-вот, — оживился Роудс, — все дело как раз в этом. Вытоже обратили внимание на этот странный факт. Эксперты утверждают, что у нее вкрови обнаружили достаточное количество алкоголя. Мне это показалось оченьподозрительным.

— Почему?

Роудс помедлил, затем все-таки сказал:

— Дело в том, что Элизабет не могла выпить такого количестваспиртного.

Она вообще не притрагивалась к алкоголю. У нее с детствабыла аллергия на алкоголь. Вы меня понимаете?

Дронго посмотрел на листы бумаги, которые все еще держал вруках. Затем осторожно положил их на столик перед собой.

— Это серьезно, — сказал он, — это очень серьезно, мистерРоудс. Кажется, вы уже убедили меня в том, что этим делом обязательно следуетзаняться. Но почему вы сразу приехали ко мне? Было бы логичнее, если бы выобратились с подобным запросом к следователям и экспертам, которые выдализаключение.

— Я уже обращался, — кивнул Роудс, — примерно месяца триназад я обратил внимание на это несоответствие. И сразу позвонил в Москву, внаше посольство.

Через две недели получил официальный ответ из московскойпрокуратуры. Они уверяли меня, что ошибки не могло быть, Элизабет действительноуправляла автомобилем в нетрезвом виде. Тогда мне пришлось бросить все своидела и снова приехать в Москву.

— И вам никто не поверил? — понял Дронго, тихо переспросивсвоего гостя.

Тот кивнул.

— Вот именно, мне просто никто не верил. Даже когда япредъявлял заключение лечащих врачей Элизабет, московские следователи смеялисьи говорили мне, что в их стране даже убежденные трезвенники со временемстановятся поклонниками Бахуса. Но я-то знал, что Элизабет не могла пить ни прикаких обстоятельствах.

— Тем не менее вы настаивали на новом расследовании? —уточнил Дронго.

— Да, конечно. Они провели еще одну экспертизу, решилипроверить все на месте и доказали мне, что на этом повороте даже абсолютнотрезвый человек мог врезаться в грузовик. Собственно, это я видел и сам. Послечего дело было закрыто официально и мне повторно выдали справку.

Роудс снова замолчал. Даже рассказывать о столь трагическихобстоятельствах было для него чрезвычайно тяжело. Затем он поднял рюмку исделал несколько маленьких глотков. И лишь поставив рюмку на столик, продолжилсвою нелегкую историю.

Дронго обратил внимание, что пришедшая с ним молодая женщинасмотрит не столько с сочувствием на своего патрона, сколько с явнымлюбопытством на самого Дронго. Ее черты начинали раздражать Дронго, привыкшегополагаться на свою память. В этот раз она его подводила. Он никак не могвспомнить, где раньше видел эту молодую женщину.

— Я вернулся в Америку, — продолжал Роудс, — и решился наэксгумацию трупа. Скрыв от своей семьи, настоял на подобной процедуре, и уженаши американские эксперты-патологоанатомы исследовали тело Элизабет. Долженсказать, что самого меня в этот момент там не было. Я бы просто не смог вовторой раз наблюдать за всем этим… В общем, наши эксперты подтвердили все моиопасения. Элизабет не была пьяна. Хотя после ее смерти прошло несколько месяцев,тем не менее специалисты исследовали ее костные ткани и пришли к однозначномувыводу. Но более того… Они посчитали, что смерть не могла наступить врезультате удара автомобиля, смерть Элизабет наступила от удушья.