Барнаби Граймс. Проклятие ночного волка - Пол Стюарт

Я успел бросить быстрый взгляд на этикетку, прежде чем вернуть бутылочку старику Бенджамину: «Доктор Теофолус Кадуоллэдер. Хартли-сквер, 27».

Хартли-сквер! Знаменитое место! Там живут одни богачи. Величественные особняки с мраморными ступенями образуют квадрат, внутри – парк, в который не каждому разрешено зайти. На Хартли-сквер имели практику только избранные врачи – самые обеспеченные, самые известные. Многие из них нажили своё состояние, излечивая от недугов городских толстосумов. Были те недуги истинными или же самими врачами придуманными – узнать непросто. Но мало кто из этих модных докторов имел дело с настоящими болезнями, свирепствующими в бедных кварталах города.

Доктора с таким адресом на визитке бедняков не лечат. Но кто знает, вдруг этот доктор Кадуоллэдер – исключение. Может, он пожалел старика Бенджамина. А иначе зачем бы он так расщедрился. Ведь даже бутылочка от настойки – и та вся какая-то роскошная. Сразу понятно, что такое лекарство не по карману извозчику на пенсии.

Впрочем, ничего необычного не было и в том, что менее почтенные практикующие врачи испытывали свои самодельные зелья на бедных или вконец отчаявшихся. Отслеживали, так сказать, побочные эффекты. Однако, возможно, я чересчур недоверчив.

Я внимательно посмотрел на старика Бенджамина. Он больше не был бледным, на щеках играл здоровый румянец, в глазах блестел огонёк. От кашля не осталось и следа. Старик Бенджамин и вправду словно заново родился. Может, с ним случилось то самое чудо? Если это так, то я мог только порадоваться за него. Я коснулся полей цилиндра в знак прощания и отправился в контору Брэдстока и Клинка, чтобы получить деньги за сегодняшнюю работу.

Помню, в тот день зарядил дождь. Булыжная мостовая блестела. Было скользко. Над городом, как обычно, висела тонкая коричневая пелена дыма, но дождю, в который раз, не удавалось её извести. Я шагал по переулку Турбот, сжимая трость с вкладной шпагой подмышкой, мимо чугунолитейного завода Дэвиса. Потом перешёл через двор на другую сторону. А потом по мокрой ржавой водосточной трубе вскарабкался на крышу.

Когда я перемахнул через жёлоб, вспугнув стайку болтливых воробьёв, и ноги мои коснулись черепицы – я понял, что безотчётно улыбаюсь. По правде говоря, так происходило всегда, когда я был по-настоящему счастлив – здесь, высоко над городом, меж дымовых труб.

Верхоходство. Мы называем это дело – верхоходство, и, поверьте, оно – не для слабонервных. Когда я только начинал работать, тик-такер по имени Том Флинт научил меня перемещаться верхоходом. Старина Том… Всего-то на пару лет старше меня, он был лучшим верхоходцем в нашем деле, пока не свернул себе шею на Конихоуп-лейн. Хью Шовл покалечился вскоре после Тома, а Коротышка Клаф сорвался и утонул в Юнион-кэнале. Немного нас, верхоходцев, осталось. Но я не хотел, чтобы эти мысли омрачали сегодняшнюю ночь. Я держал свой путь поверху, перепрыгивал с водосточного жёлоба одной крыши на скат другой, с колонны на фронтон, словно мартовский кот, что кичится своей ловкостью.

На небе уже красовалась полная луна. Я направлялся на юго-запад, ориентируясь, во-первых, на иглоподобный шпиль банка Паргетера, и, во-вторых, – на высокую закопчённую кирпичную трубу клеевой фабрики Гревилля. Конечно, я не боялся сбиться с пути. Я проделывал этот маршрут десятки раз, как и многие другие, – и мог добраться до конторы даже в кромешной темноте. Лоскутное одеяло крыш расстилалось у меня под ногами, а мысли мои занимали события минувшей недели.

Я перепрыгивал с водосточного жёлоба одной крыши на скат другой… словно мартовский кот, что кичится своей ловкостью

Я вспоминал профессора Пинкертона-Барнса: он изучал повадки снегирей и попросил меня о помощи – отказать ему я не мог. Я обдумывал, как бы скорее доставить по недавнему запросу партию гадюк в Герпетологическое Сообщество Чёрной Часовни – если хоть чуть-чуть потеплеет, змеи станут опасно активными. И нужно не забыть вернуть книги об иероглифах племени майя в Библиотеку Андерхилла для изучающих мистические теории – а иначе штраф выпишут изрядный.

Я поднял глаза и увидел купол того здания, где и находилась контора Брэдстока и Клинка. Мне показалось, что купол немного похож на перевёрнутое птичье гнездо, застрявшее в сине-фиолетовой кроне ночи. Полная луна осветила его. Голуби взметнулись в густой воздух, и хлопанье их крыльев звучало как жидкие аплодисменты.

Сейчас слева от меня возвышалась огромная труба фабрики Гревилля. Я даже чувствовал жар, исходящий от топки, в нос ударил отвратительный запах клея, что варили внизу в громадном котле. Воздух дрожал.

Я шёл по парапету, обрамляющему плоскую крышу. Раскинув руки, чтобы сохранять равновесие, я старался не оступиться, как вдруг резко ощутил нечто враждебное. Что-то было не так.

Потревоженные воробьи, что следовали за мной до сих пор, спешно улетели прочь, взволнованно галдя. Небо нахмурилось, мимо белого диска луны проносились откуда ни возьмись появившиеся всклокоченные тучи. Запахло чем-то прогорклым. И тут внезапно ветер стих, и я остро почувствовал, что сзади кто-то есть.

Я обернулся.

Как будто ничего необычного. Неужели воображение разыгралось, подумал я. Клей, что ли, меня так одурманил?

Но потом, когда я уже было собрался идти дальше, я краешком глаза заметил – что-то промелькнуло в сумерках. Сердце замерло. Там что-то точно было. Никаких сомнений. Что-то, на вид внушительное, скрывалось в тёмном углублении кирпичной стены.

Я услышал фырканье. Затем негромкое, но грозное рычание. И когда тучи рассеялись и луна снова осветила всё вокруг, я вдруг увидел, что на меня неотрывно глядят два сверкающих жёлтых глаза.

Дрожа от страха, я медленно попятился назад. Рычание стало громче. На фоне лунного неба вырисовывался тёмный силуэт. Напряжение повисло в воздухе.

Кем бы ни было это чудовище – оно готовилось напасть…

Мимо полной луны неслись тучи, сквозь их струящееся полотно пробивался лунный свет. И в этом дрожащем свете я увидел, как сверкнули клыки и блеснули когти. Я вмиг обнажил шпагу. Мысли путались.

Существо, уставившееся на меня с крыши напротив, поражало своими размерами и определённо жаждало моей крови. Я нацелился шпагой в точку, которую мысленно поставил меж двух горящих глаз. Во рту пересохло, как на каменоломне, а сердце стучало, словно судейский молоток. Но всё-таки… всё-таки мне было страшно любопытно.

Тик-такер я опытный и не понаслышке знаю о свирепых существах, которые встречаются в самых жутких местах города. Мне доводилось сражаться с крысами размером с кошку, я подвергался нападению орланов на Восточной набережной, а однажды пришлось схватиться даже с парочкой синемордых бабуинов, удравших с выставки диких животных Дж. В. Петтифога.