Актриса на роль подозреваемой - Ирина Градова

Последние несколько лет имя Рогозиной редко упоминалось в прессе. Поговаривали, что актриса оставила сцену. Она не давала интервью и не светилась в ток-шоу, которые кормят артистов в отсутствие ролей. Судя по материалам газет, актриса обладала склочным характером, и оставалось лишь удивляться, что такой светлый человек, как Сергей Свердлин, состоит с ней в близких отношениях!

– Мог бы найти себе помоложе, – пробормотала Рита. – Как думаешь, что за итальянка ему звонила?

– Ты так уверена, что он разговаривал с женщиной?

– У него было такое выражение лица, а еще интонации…

– Ладно, – пожал плечами Игорь, – его личное дело.

* * *

Она плавно провела рукой по щеке, по губам, перешла к подбородку и осторожно спустилась по шее к линии декольте. Потом поднесла ладонь к глазам и потерла друг о друга большой и указательный пальцы, пытаясь понять, остался ли на них слой тонального крема. Кажется, нет – эта фирма и впрямь заслуживает доверия, как гласит реклама. Правда, красота и стоит столько, что страшно произнести вслух! Зато можно не бояться, что в самый неподходящий момент она осыплется с тебя, как осенняя листва с деревьев.

Операция по круговой подтяжке лица прошла превосходно, убавив лет десять. Именно это сейчас и требовалось – выглядеть моложе, чем гласят данные в паспорте. Легкий взмах пуховки, и на бледных щеках расцвел девичий румянец. Несколько штрихов подводкой – и из зеркала на актрису глянули миндалевидные глаза Клеопатры. Тушь, помада телесного цвета и перламутровые тени довершили портрет совершенства.

Женщина поднялась с табурета, на котором сидела, и критически осмотрела себя в зеркале в полный рост. Платье, пожалуй, чересчур облегает фигуру. Поправилась на пару килограммов? Ничего, у нее в запасе несколько дней, чтобы избавиться от лишнего жира на талии. На собственном юбилее она будет выглядеть как картинка, и ни у кого не возникнет вопроса о том, сколько ей лет на самом деле.

За долгие годы в театре Илона привыкла репетировать каждый шаг – от выхода на сцену до похода в магазин. Любое появление на людях тщательно планировалось. Илона знала, как накрасится, какое платье наденет с какими туфлями и какой платочек повяжет на шею. Поначалу бывало трудно – шутка ли, постоянно следить за малейшим своим жестом? Но постепенно это стало частью натуры Илоны, и она не мыслила себе иной жизни.

Теперь все труднее… Неужели это станет ее концом? Концом великой Илоны Рогозиной, недостижимой мечты десятков тысяч мужчин на протяжении более сорока лет? Врагу не пожелаешь такой жалкой развязки… Но в ее пьесе такого не случится! Единственное, что может сделать Илона, так это сама написать свою роль – от начала до финала. И финал будет таким, каким захочет она.

* * *

– Я не собираюсь работать с ней, даже не проси!

Валерия Краснопольская театральным жестом закрылась от собеседника.

– Но, душечка, как же так? – молитвенно сложив руки, пробормотал режиссер, недоумевая, что могло произойти за двадцать четыре часа, которые прошли с момента получения согласия актрисы.

Ролан Антонович Дикий за свои сорок девять лет, большую часть которых он провел в обществе актеров, научился их понимать. И не только понимать, но и обращаться с ними правильно. Для Дикого артисты не были людьми. Они представляли собой предметы, к каждому из которых следовало найти особый подход. Глядя на актера, Дикий видел фарфоровую вазу, медную кастрюлю или хрустальный бокал. Знали бы они, какими предстают в воображении режиссера! Сейчас перед Роланом Антоновичем – явно фарфоровая ваза. Она отказывалась слушать, что подписала контракт и что теперь их отношения – вопрос юридический. Еще вчера Краснопольская сияла от счастья, узнав, что ей предлагают роль в антрепризном спектакле, где ее партнерами станут Илона Рогозина и Сергей Свердлин. О таком можно только мечтать, и Дикий считал, что угасающая звезда Валерии должна ухватиться за этот шанс обеими руками! А она что делает? Заявляет, что отказывается играть на одной сцене с Рогозиной?

Дикий не мог не знать, что две старухи, как называли их за глаза в театральной середе, ненавидят друг друга. Никто точно не знал, что за черная кошка пробежала между ними, но Дикий не верил, что причина вражды была исключительно профессиональная.

Примерно одного возраста, хотя Краснопольская при всяком удобном случае подчеркивала семилетнюю разницу, абсолютно непохожие по темпераменту, две эти женщины в равной степени обладали драгоценным для каждого режиссера качеством – они были актрисами до мозга костей. Каждая представляла собой прекрасный податливый материал, из которого умелый специалист мог вылепить любой характер.

Но это – на сцене. В жизни Рогозина и Краснопольская слыли сущими мегерами, и иметь с ними дело считалось нелегким жребием. Поначалу Дикий воспринял идею соединить двух старух на одной сцене в штыки. Он и представить не мог, как станет разбираться с ними, когда каждая начнет тянуть одеяло на себя. Чтобы разбавить ядреный дуэт, было решено пригласить в постановку Сергея Свердлина. Все знали, что его с Рогозиной связывают романтические отношения и, вполне возможно, ему удастся сдерживать престарелую возлюбленную. Дикий понимал, что идея спектакля хороша до невозможности. Две знаменитые примы преклонных лет в сочетании со Свердлиным, чье участие в любом мероприятии уже само по себе обеспечивает кассу, произведут фурор, просто взорвут подмостки! Но, черт возьми, какой ценой?

Пьеса, предложенная Дикому, называлась «Монстры». Время действия – середина XIX века, место действия – Санкт-Петербург. Две героини, пожилые светские львицы, без конца соперничают друг с другом. Строя козни и вовлекая в них близких людей, они приближают себя к трагической развязке. Костюмная драма, напряженный сюжет и участие звезд не могло не привлечь в театр толпы желающих. Молодой драматург, автор пьесы, признался режиссеру, что писал своих «Монстров» с Краснопольской и Рогозиной. Дикий не мог не признать, что портрет удался: роли просто созданы для этих женщин! Ему ли не знать, что для стареющих актрис такой шанс – подарок судьбы? Да кому они нужны в свои под и за шестьдесят? Постановка станет для них лебединой песней, возможностью уйти на покой с триумфом, оставив о себе яркую память. Но Краснопольская вдруг заартачилась. Вот почему Дикий не любит антрепризу: на одной сцене собираются артисты, не соблюдающие субординацию, принятую в труппах отдельных театров, просто потому, что каждый считает себя пупом земли. Им и невдомек, что они – винтики в механизме, способ заработать деньги и как личности никого не интересуют! Их дурацкие прихоти раздражают и тормозят процесс, который мог быть намного плодотворнее, уделяй артисты больше внимания репликам, а не разборкам друг с другом. К несчастью, театр без актеров существовать не может, и Ролану Антоновичу всю жизнь приходится изворачиваться, чтобы спектакль состоялся при минимальном кровопролитии. Он предвидел, что при постановке «Монстров» сцена обагрится реками крови – если, разумеется, ему удастся уговорить Краснопольскую!

– Лерочка, ведь ты же знала, что тебе придется играть с Рогозиной, когда подписывала контракт? – увещевательным тоном, словно урезонивая непослушное дитя, проговорил режиссер. – Ты даже сказала, что будет интересно встретиться после стольких лет…