Идеальная Любовь - Марисса Вольф

Включила теплую воду и минут пятнадцать просто стояла, давая возможность воде вымыть всякие глупые мысли из моей головы. Я всегда так делала с самого детства. Представляла, что вода забирает и уносит все плохое.

Только закрыла глаза, думая, что наконец-то мозг мой очищен, как нет, вот он мой змей-искуситель в дверях появился.

— Люба, любовь моя, ты там что уже вторую кожу себе моешь? — улыбнулся во все свои тридцать два.

— Надо будет, и третью помою, — изобразила ворчливую маску на лице. — Тебе.

— Ну чего ты так, солнце? — он подошел поближе и нежно коснулся моего плеча.

Я резко сбросила его руку.

— Ты с Викой разобрался? — будто поговорить мне сейчас было не о чем.

— Эээ… Пока еще нет. Но обязательно…

— Вот и пообщаемся, когда сделаешь это. А сейчас дверь закрой, холодно мне. С той стороны.

Рома молча развернулся, вышел из ванной и закрыл дверь. Судя по тому, что хлопнула входная дверь, в номере я осталась одна.

Мне захотелось выть. И какого черта он ушел? Неужели не понимает, что надо было не слушать меня, а сделать совсем наоборот? Какие эти мужики козлы! И вообще меня никто в этом мире не понимает!

Психанула, выключила воду, наскоро вытерлась полотенцем и прямо в чем мать родила завалилась на кровать. А она, предательница, еще пахла Роминым запахом. Да что же это за несправедливость?

И Машки рядом нет, чтобы поплакаться ей в жилетку. Хотя у нее и у самой сейчас проблемы огромные. Не до меня ей. «Блииин, никому в этой жизни до меня дела нет!» — заплакала.

Что-то нервишки у меня ни к черту стали. Ах, я дура. Поняла наконец-то, это беременность на меня так влияет. Потому я с ума схожу. Господи помилуй, как пережить это еще много-много месяцев? Неужели такие проблемы с головой у всех беременяшек, или это я особенная какая-то?

Ладно, хватит киснуть. Погнала на лыжи. Они всегда меня от глупых мыслей спасали, спасут и в этот раз.

Волосы высушила, крем на нос нанесла, куртку взяла и вниз потопала. Может покушать? Только дошла до столовой, но в дверях развернулась. Нет, не могу я здесь кушать. Тут такие запахи резкие, я тут ни минуты не выдержу. Выворачивает прямо. Срочно на воздух.

Вышла на улицу, прислонилась к стене и закрыла глаза.

Вдруг почувствовала на своей талии чужую руку. Глаза можно было не открывать, этот запах я не перепутаю ни с чем. Слава Богу, от него меня совсем не мутит!

— Прогуляемся? — прошептал мне на ухо мужской голос с хрипотцой. Я только кивнула и открыла глаза.

Мы медленно шли вниз по улице. Солнце отбликовывало от белоснежного полотна, начинающегося за краями дороги. Воздух был ошеломительным. Все, решено, я теперь всегда буду кушать только на улице. Кстати, о кушать, что-то мне так Бефстроганов захотелось. Там и огурчики соленые есть. Ммм… Аж слюнки потекли.

— Рома, здесь есть рестораны, готовящие на вынос? — я повернулась к парню и все-таки утонула в его бездонных голубых глазах.

— Будут. Пойдем, Люба, любовь моя, — он мягко обнял меня.

А я и не сопротивлялась. Похоже, расплавилась я все же. На солнце. Моем персональном солнце.

Роман

Голодная Люба, весело болтающая ногами и жадно поглощающая Бефстроганов, сидела на скамейке на самом верху горы. Вообще-то мы вначале планировали покушать где-то внизу, но она упорно отказывалась, обосновывая тем, что ей нужно не только хлеба, но и зрелищ. Я, в принципе, и от просто хлеба не отказался бы, но чего не сделаешь, раз уж дама просит. А уж если эта дама — будущая мать моих детей, то тут уж грех отказывать.

Наконец-то дама поела, но тут же возжелала чая. И не просто чая, а черного с бергамотом и непременно из пакетика. Фетиш, как я понял, у нее пакетики. Пришлось долго уламывать хозяина кафешки прямо сейчас раздобыть мне необходимый напиток. Вышел мне стаканчик такого чая по цене целого ящика.

— Люба, любовь моя, держи, — гордо протянул ей чай.

А она глаза так прищурила и улыбается во все тридцать два:

— Ромочка, спасибо! — еще и поцеловала меня. Невесомо. Но очень ощутимо.

И тут я понял, что продешевил. Я бы и по цене целой фуры чая маленький стаканчик этого горячего напитка купил.

Приобнял свою фею и так же нежно в ответ поцеловал. До чего же хорошо было сидеть, обнявшись, наслаждаться видом и дышать этим чистым буквально звенящим воздухом. Вот не зря мы все-таки на вершину горы поперлись. Молодец моя Люба.

«А моя ли?» — закралось сомнение. «100 %» — ответила мужская гордость, — «даже если не сейчас, то обязательно будет».

— Пойдем кататься, — позвала меня красавица.

— Ну, наконец-то, — не мог промолчать я.

Поднялся, подхватил Любу, лыжи ее и свой сноуборд и пошел в сторону трассы.

Обычно у нас с ней на тему наших предпочтений в помощниках для спусков с заснеженных вершин гор проходит спор. Как раз, когда мы с ней обуваем снаряжение. Она кричит, что лыжи — это лучшее, что только может быть в этой жизни. Я тоже не молчу, только отстаиваю сноуборд. Но сегодня как-то обошлось без этого. Даже и не знаю, радоваться или печалиться. Странно все это. Необычно. Может чай повлиял? Надо бы потом хозяина кафешки порасспрашивать, может подсыпал туда чего. И если вдруг да, то я его самого в порошок сотру и по ветру пущу. Блин, какой кровожадный я с Любой своей стал. Раньше бы просто наорал и все. А тут прям морду набить руки чешутся.

Вечер подкрался незаметно. Вечером в горах вообще темнеет интересно. Светло-светло, потом соседние вершины гор нежно окрашиваются в розово-сиреневые оттенки, а потом — резкие сумерки.

— Ну, еще разочек. Ну, пожалуйста, — канючила Люба. — Мы быстренько. Ну, пожалуйста, Ромочка, — пустила в ход последний аргумент.

И не прогадала. Видно, не зря психологи говорят, что самое приятное для слуха каждого человека — это его имя. Ну, а мое имя, сказанное Любой ТАК — протяжно, с придыханием и обольстительной улыбкой — так вообще сродни звуковому оргазму.

Чертовка, не иначе.

— Хорошо, Люба, любовь моя. Но только один.

Она кивнула, схватила палки в руки и умчалась куда-то вниз. Пришлось котику догонять свою мышку. И догнал-таки. Хрен знает сколько метров от трассы, в густом лесу среди елок.

— Попалась, — подъехал сзади и нежно обнял ее хрупкую талию.

— Почти, — засмеялась она, отщелкнула лыжные крепления и рванула куда-то в лес.

«Детский сад», — подумал я и побежал вслед за Любой.

Моя проказница добежала до разлапистой ели, ветки которой спускались до самой земли. И, словно маленькая белочка, вскарабкалась на нижнюю пушистую ветвь. Пальчиком поманила меня за собой.