Чужие степи — Оффлайн - Клим Ветров

подогревателем Зяма — так мы ласково называли нашего проходимца, — заводился с полтычка, но подключать двухкиловатный тен к генератору я не рискнул, решив попытаться так.

«Надо было сразу на бензин переключиться...» — безуспешно крутил я стартером. Просто горячий Зяма легко заводился на газу, а вот при минусовой температуре уже не хотел, поэтому оставался только бензин.

Но всё получилось, вместе с натужно заревевшим двигателем обрадовался я и, чуть убавив подсос, убрал ногу с газа.

Сейчас поработает немного, прогреется, и можно прокатиться вокруг села, так сказать, своими глазами поглядеть...

Убедившись, что глохнуть Зяма не собирается, я пошёл в дом, дабы не ехать с пустыми руками — всё же как-то боязно, мало ли чего, а когда под рукой лежит ружьишко, как-то спокойнее. Документов, как и разрешения, у меня, правда, нет, но сейчас они и ни к чему. Единственные менты у нас — это те два залётных депса, только им, думаю, совершенно по барабану.

Пройдя в дом, я залез под кровать и, достав оттуда замасленный свёрток, вынес его на крыльцо и уже там развернул. Вот так вот, не бог весь что, но на безрыбье и рак рыба, старенький тридцать четвёртый ТОЗ. Как и мопед, остался ещё от деда, я даже стрелял из него как-то — проверить, живое оно вообще или нет.

Жаль только патронов мало, но зато они латунные, такие можно перезаряжать хоть тысячу раз, главное — чтобы пороху хватило.

Распихав патроны по карманам, я зарядил ружьё и, прикинув его в руке, закинул на заднее сиденье уаза.

Потом, по привычке достав телефон, — хотел позвонить Андрею, но лишь глянул на время: двенадцать сорок, — и засунув ставший практически бесполезным гаджет — обычный, кнопочный телефон, пошёл открывать ворота.

— Никого не пускать, никому не открывать, — сказал я, когда Аня вышла закрыть за мной, — а лучше собак спусти, я скоро приеду.

— Хорошо, — согласилась супруга. Ей сейчас тоже было не разговоров — осознав, во что мы вляпались, точнее, куда попали, она занималась инвентаризацией лекарств, инструментов и прочих медицинских приблуд. Будучи ветеринарным врачом и ведя широкую практику, — по деревенским меркам, конечно же, — Аня имела в наличии кое-какие препараты, в основном ветеринарные, но были и обыкновенные, человеческие лекарства. Так что худо-бедно, но что-то всё же вырисовывалось, хотя как оно пойдёт дальше, я даже загадывать боялся.

— Ты не представляешь, какой сейчас клёв! — вернувшийся сын радостно показывал полный садок довольно крупной рыбы.

— Это что, ты сам наловил?

— Конечно! Сейчас вывалю куда-нибудь и ещё пойду, пока клюёт!

М-да... Выходит, что моё предположение верно, и мы действительно каким-то непонятным образом провалились в прошлое. Иначе как объяснить исчезнувшие дороги и всё остальное? А рыба? Как случилось так, что ребёнок, обычно ничего, кроме нескольких уклеек, не ловивший даже летом, на зимнюю удочку за какой-то час поймал несколько килограмм?

Вывернув руль до упора, я сдал назад и, подключив привод, поехал за Андреем.

Глава 2

Глава 2.

— Он ещё не пришёл, — дверь открыла Маша, жена Андрея. По её лицу было видно, что она очень встревожена, хотя сейчас про любого жителя нашего села можно было сказать то же самое. Так что, уточнив на всякий случай, где они собираются — а это был клуб, — я залез обратно в кабину и, решив подождать Андрея там, — одному ехать на разведку было как-то очковато, — развернул уазик.

«УАЗ 3153» — единственный девятиместный автомобиль в России, подпадающий под категорию «Б». Правда, опять же, единственное отличие от простого уаза — длиннее на полметра и вместо багажного отделения у него две узенькие лавочки, так что, по сути, это просто уазик с большим багажником. Конечно, он тяжелее, более прожорливый, но зато за счёт веса и длинной базы не так прыгает на кочках, как обычный козёл. Ну и ремонтопригодность, конечно, на уровне — практически всё чинится в полевых условиях, ну, кроме мотора, естественно. Электрики никакой, трамблер, замок зажигания — правда, я его выкинул, поставил тумблер на зажигание и кнопку на стартер. Ещё коммутатор, катушка зажигания, ну вроде и всё, больше никаких заморочек. И если по асфальту на нём ехать тяжко, то стоит съехать с дороги, как все претензии к этому автомобилю исчезают.

Ну а сейчас, сейчас ему просто цены нет, что называется — тачанка апокалипсиса.

А вот и Андрюха. Вышел из клуба и бегом ко мне рванул, явно что-то важное сообщить хочет.

— Здорова, — усаживаясь в кресло, громко хлопнул он дверью. — Ты не поверишь, но ты теперь казак. Поздравляю.

— Чего это вдруг? — я видел, что Андрей не шутит и без веской причины не записал бы меня в дружину.

— Распоряжение штаба: все внедорожники, а также трактора и прочий транспорт, способный ездить вне дорог, подлежит реквизированию для нужд поселения.

— Даже так? — вот тебе и коммунизм во всей красе, ладно я, особенно спорить не стану, но другие обладатели чудо-коней, думаю, возмутятся. — А дружина тут каким боком?

— Меня назначили главным по снабжению, вот я себе и выторговал транспорт, а тебя водителем записал.

— Чудно. Определились, что случилось с нами? Куда подевалось всё?

— Да, тут всё совсем серьёзно, у одного из жителей есть хороший дрон, так вот, он облетел всё в радиусе нескольких километров...

— И ничего не нашёл, — перебил я, заканчивая фразу.

— Ага, и более того, вокруг даже рельеф изменился, река наша теперь не река, а озеро, и само русло на том месте, где раньше старица была.

— Круто. Всё же, получается, нас каким-то образом в прошлое выкинуло... А люди, людей не видели?

— Нет. Людей не видели. И ещё, — Андрей посмотрел на лежащее на кресле ружьё, — ты бердану спрячь, тебе нормальное что-нибудь выдадут, а это пусть на всякий случай останется.

— Спрячу. Только это не бердана, а тоз тридцать четыре, легенда практически...

— Легенда не легенда, но с ней только на охоту ходить, казакам нарезное должны раздать.

— Что, калаши?

— Это вряд ли. Откуда такое богатство...

— Жаль. Калаш бы сейчас не помешал. Я, кстати, вокруг села хотел прокатиться, поразведать. Ты как?

— Не вижу смысла горючку жечь, во всяком случае свою. И ты забыл, наверное, свободе конец, мы теперь люди подневольные, и нам, —