Путевой блокнот - Дмитрий Туманов

Оставив Петровича в компании с моим ноутом разбираться с глючным армянским железом, мы с водителем Гариком через полчаса уже были на трассе М7, которую бывалые за глаза называют «дорогой смерти». Это сплошной поток фур в обе стороны, и при этом в каком-нибудь месте обязательно ведутся дорожные работы, отчего образуются огромные пробки. Постояв в них полчаса, даже опытные водилы звереют. Что уж тогда говорить о молодых да горячих, которые лавируют в потоке, обгоняют слева и справа и вечно торопятся куда-то успеть. И порою не успевают уже никуда.

Вот один такой мажор на красном спорткаре, выбравшись на свободу, увидел перед собой пустую дорогу и втопил газ до отказа. Обходя на спуске как стоячего какого-то отечественного ветерана-тихохода, лихач цепанул колесами придорожный гравий. Тотчас его повело, развернуло, приложило об идущий следом груженый тягач и, словно пушинку, перебросило через бордюр. На скорости под сотню кэмэ полторы тонны железа вылетели на запруженную встречку и понеслись там, прыгая и крутясь, словно колесница смерти, сметающая всех и вся на своем пути.

Мы с Гариком видели все это и были бы несказанно рады убраться с пути стремительно приближающегося красного болида, но из потока не выскочишь. К тому же водитель впередиидущего «кадиллака» резко ударил по тормозам, и мы, резко отвернув, встряли в щель между ним и отбойником. Еще пару секунд мы тупо смотрели, как кувыркающийся металлический молот летит прямо на нас. Потом последовал удар, и…

Стоп-кадр! Удар был чуть-чуть позже, на пару секунд. А перед этим я упал. Не в метафорическом смысле, и не ощущениями, и не духом. Просто упал с высоты. Скорее всего, с дерева, поскольку в последние пару секунд вокруг меня промелькнул калейдоскоп из веток, листьев и кусочков серого неба. Вот тогда уже последовал жесткий удар и темнота. После чего в памяти случился провал, и я очнулся уже здесь, на трухлявой подстилке в бетонной тюрьме.

Что бы это значило? И как я вообще это смог запомнить и удержать в голове? Я где-то читал, что в минуты смертельной опасности внутреннее время человека словно бы замедляется. А память, наоборот, резко обостряется и фиксирует каждую мелочь. Но одно дело – читать, скептически относясь вообще к этой сомнительной теме, и уж тем более не прикладывая сие к себе любимому. А совсем другое – реально пережить это самому.

Хотя с другой стороны… Мозг человеческий – материя тонкая, и его сотрясение может привести к удивительным последствиям. Вполне возможно, что все это вокруг меня – одна сплошная галлюцинация, причем с очевидными логическими нестыковками. Очень даже может быть, что я на самом деле никуда не перемещался, а в настоящий момент лежу в реанимации, в искусственной коме и смотрю затяжной сон про мой залет в чужое тело и в иное измерение. Чтобы выйти из комы, мне, скорее всего, достаточно покинуть эту камеру, которая, условно говоря, является моей черепной коробкой. Да, это непросто, но выход из нее обязательно должен быть. Ведь я эту камеру сам и создал, силами своего воспаленного подсознания. И сам создал правила, которым сам же и должен следовать.

Однако как же жутко в гостях у подсознания… И холодно – в мешковине на голое тело. Мертвый надзиратель мне фуфайку точно не принесет – по причине своей безмозглости он даже не поймет, что мне нужно. Так что надо срочно утеплиться, пока я тут совсем не околел. Даже если для этого придется позаимствовать одежду у своего соседа по камере. Ему-то она уже точно не понадобится.

Так, преодолев страх (а ну как и этот встанет?.. – мне-то от него тут никуда не деться!) и придушив на корню брезгливость, я подошел к нише, где навечно упокоился безымянный заключенный. Одет он был вполне по местному климату – что-то вроде длинной шерстяной парки. А на ногах мертвеца были расшитые сапожки с меховыми отворотами.

Но не везет так не везет! Этот покойник пролежал здесь так долго, что мумифицировался вместе с одеждой. И парка при неловкой попытке ее снять развалилась прямо у меня в руках, открыв ремень, на котором висело что-то вроде поясной сумки. В ней обнаружились черный обкатанный продолговатый галечный камень размером с пол-ладони, толстый стеклянный фломастер с засохшей черной краской – странный гибрид маркера и чернильницы, обычный с виду грифельный карандаш и кусок плотного картона, сплошь исписанный с двух сторон аккуратным убористым почерком.

Размером чуть больше ладони, картон походил на обложку блокнота. А судя по наличию множества металлических колец на одном из краев – ею когда-то и был. Обычный такой блокнот из обычного земного магазина канцелярских товаров. У меня был такой же – в клеточку, с черным большеглазым удивленным котом на обложке, и его маленькой копией в углу на каждой странице. Когда быстро перелистываешь страницы – создается ощущение, что кот улыбается и подмигивает тебе. Но это лишь игра воображения – иллюзия, созданная сознанием. Потому что на самом деле кошки никогда не улыбаются. И уж точно никогда не подмигивают.

Мне подарили этот блокнот в первый день, когда я устроился на работу. Помнится, тогда я собирался записывать в нем ценную информацию. Но так получилось по жизни, что ценная информация всегда оставалась в моей голове. А блокнот оставался девственно чистым и со временем стал чем-то вроде талисмана. В дни, когда бытовая депрессия явно брала верх, – я пролистывал блокнот, и глазастый котофей задорно подмигивал мне, как бы говоря: «Не все еще потеряно! Все проблемы – они только в твоей голове. И в твоих силах их решить». И я – решал.

Этот блокнот был при мне и во время аварии. Сколько дней уже прошло после нее? Или уже не дней? В нижнем правом углу пожелтевшей от времени обложки отчетливо была видна рукописная цифра – «33». Почему я не удивляюсь, что она совершенно совпадает с моим возрастом? Текст оказался написан на русском языке, и это меня тоже почему-то совсем не удивило.

Но вот сам текст…

«Вот и последняя страница. Как много еще хочется сказать, и как мало осталось чистой бумаги… Но думаю, ты со временем сам во всем разберешься. Кто я? У меня много имен, все их тут не перечесть. Чаще всего враги называли меня Многоликим, а друзья – Шутником. Мое настоящее имя ты тоже однажды узнаешь и, возможно, удивишься. А пока что можешь называть меня Странником.

Вселенная, в которой ты находишься, называется Эквилибриум. В ней расположены сотни звезд, объединенных космическим потоком магического эфира, – все вместе они называются Созвездие. Примерно полторы сотни планет Созвездия обитаемы – почти все они заселены или же когда-то были заселены человеческими цивилизациями с уровнем развития земного Средневековья.

Я посетил многие миры Созвездия: где-то мои деяния запомнили на века, а где-то забыли на следующий день. Я низвергал с трона злодеев и давал надежду отчаявшимся беднякам. Я строил замки и города. Я изучил многие тайные знания, постиг секреты высокой магии и прожил сотни лет интересной и увлекательной жизни. Я покорял страны, правил мирами и создал звездную торговую империю. Я общался с богами миров Созвездия и почти достиг их уровня. Но есть лишь одно свойство, которое отличает человека от бога и которого человеку никогда не достичь, – бессмертие.