Ангел в петле - Дмитрий Агалаков

— После портвейна за руль — не боитесь? — почти с вызовом спросил Дмитрий Павлович.

— Я ничего не боюсь! — беззаботно откликнулся тот.

Сдаваясь, Савинов покачал головой. Что ж, красиво жить не запретишь.

— Может быть, еще увидимся, — сказал на прощание Принц. — И если вы оправдаете мои надежды и свои желания, то очень скоро!

«Его надежды и мои желания, — усмехнулся про себя Савинов. — Катись, любезный. Скатертью дорога!».

Еще через минуту машина Принца завелась, тронулась с места и исчезла. Дмитрий Павлович огляделся. Многие разглядывали его, недавнего собеседника этакого франта, все еще с любопытством. Он взял свой стакан и направился к дальнему столику. Уже оттуда Савинов смотрел на пустеющий зал, на Полину. А едва прикрыл глаза, тотчас стал тонуть в мутном потоке забытья.

Когда Савинов открыл глаза, то в первое мгновение подумал, что он один в этом кафе, что его просто-напросто тут забыли. Но тотчас услышал слабый гул нескольких голосов в противоположном углу. Там еще кто-то ерепенился, балагурил. Значит, он заснул? Наверное, этот скандалист и разбудил его.

Заснул, точно старик выпивоха!

«Как быстро улетучиваются дни, — неожиданно для самого себя подумал он, — пробегают недели, месяцы, годы. — Дмитрий Павлович устало обвел взглядом забегаловку, вздохнул и сразу почувствовал во рту кислый привкус вина. — Позади — бессмысленная жизнь, впереди — прозябание, жалкая старость, смерть. Впору взять и намылить веревку. Правда, сил для этого не хватит. Так и придется тащить лямку до бесславного конца. Или крест…».

Господи, точно за него говорил кто-то! Там, внутри. В самом сердце. И тут же он вспомнил о Принце. Это были его слова — незнакомца из большого черного автомобиля. Только был он на самом деле или все это ему приснилось?

Дмитрий Павлович допил вино. А когда поставил стакан, то увидел стоявшую рядом Полину.

— Мы закрываемся, — негромко сказала она.

Не говоря ни слова, он разглядывал ее лицо — сейчас как-то совсем иначе, чем раньше. Оно было очень милым, приветливым, с рассыпанными по носу и щекам конопушками.

— Мы закрываемся, — вздохнув, повторила она.

— Я слышу, — кивнул он. — Сейчас… — И когда девушка хотела уйти, негромко окликнул ее. — Полина…

Она обернулась.

— Посиди со мной. Пожалуйста.

Полина, удивленная этим предложением, решала, как ей быть. А потом устало улыбнулась, села рядом на стул, положила перед собой руки. Все верно: девушка была прекрасна в своих вытертых добела джинсах, майке и тесном фартучке. Крепкая, изящная. Девушка была похожа на поспевший, налитой, сладкий плод, с которого только стоило снять тонкую кожицу, эту невзрачную одежонку, и впиться в него зубами. Съесть, захлебываясь соком. Нужно только дотянуться до него. Мягкий рот, уставшие зеленые глаза, растрепавшаяся челка. От Полины пахло недорогими духами, но аромат ее самой, с легким привкусом пота, — молодое вино, не иначе, — был сильнее. И тогда Дмитрий Павлович почувствовал такое острое желание, какое не приходило к нему уже много лет. Он едва удержался, чтобы не протянуть к этой женщине руку, не привлечь к себе, не схватить губами ее приоткрытый, еще юный рот.

Он попытался скрыть волнение, несмело улыбнулся. И следом, опять неожиданно для себя, накрыл рукой пальцы девушки. Она не убрала руку, но смотрела на него так, точно ждала объяснений этому поступку. И в то же время, он мог бы в этом поклясться, все понимала — каждый удар его бешено колотившегося сердца.

— Приходи сегодня ко мне, — сказал он. — Я живу здесь рядом, через дом.

Она опустила глаза. Он больше не мог выговорить ни слова. Сердце ушло в пятки. Так же устало, как и минуту назад, улыбнувшись, Полина посмотрела на него:

— Через полчаса я буду свободна… Хорошо?

За окошком вьюжило. Эти несколько часов преобразили его спальню. Сюда вошли новые, прекрасные запахи, каких уже давно здесь не было! Еще вчера враждебный ему мир вдруг наполнился новыми красками, расцвел, зазвучал. Все неудачи, большие и малые, отступили. Им было не под силу дотянуться до него, помешать чувствовать себя счастливым.

Полина вышла из душа, быстро пробежала через комнату, нырнула к нему под одеяло, прижалась. Он провел рукой по ее бедру, оно было влажным. Еще теснее прильнув к нему, она зашептала ему на ухо:

— Я часто смотрела на тебя и ждала, что ты со мной заговоришь. Пригласишь куда-нибудь…

— Ты ждала этого?

— Да.

— Чем я так приглянулся тебе?

— Ты — красивый. У тебя мужественное лицо, ты хорошо сложен. И потом, твои глаза. В них так много чего-то такого… необычного… У ребят, с которыми я была, никогда не было таких глаз. Тебя один раз можно увидеть, чтобы никогда уже не забыть.

— Звучит, как песня. А впрочем, спасибо.

Она поцеловала его в плечо:

— На здоровье, Дмитрий Павлович.

— Вот и я о том же. Мне уже много лет, Поля. Сорок три. Пятый десяток пошел.

— Хороший возраст для мужчины. От молодых парней тошнит. Дураки они все. Только о себе думают: и в жизни, и в постели. Ты — другой… Мне было хорошо с тобой…

— Мне тоже.

Она неожиданно прыснула, приподнялась на локте:

— Ты набросился на меня, точно год не видел женщины. Я даже испугалась…

— Просто я понял, что если этой ночью ты не будешь со мной, я сойду с ума. Именно ты.

— Я догадалась — там, в нашем баре. Женщина всегда такое чувствует. Когда ты взял мою руку, мне это передалось, прямо сразу же. Ни с одним парнем у меня такого не было. Даже в глазах помутилось.

Она провела ладонью по его лбу.

— У тебя шрам над правой бровью. Откуда он?

— Это я подрался лет двадцать назад. Из-за пустяка. А драка вышла лютая…

— Расскажи.

— Хорошо… Я тогда учился на последнем курсе педагогического института, на истфаке. Летом — стройка, так полагалось по тем временам, и полевые работы. Из-за Марины, моей будущей жены, схлестнулся с одним работягой, сверстником. Он, подлец, оказался сильнее меня. Рыжий такой, кулачищи, как кирпичи. Одним словом, полетел я с первого этажа ровнехонько на бетонную плиту. Потерял сознание. Тот парень так напугался, что готов был тащить меня на руках в больницу — уже за решеткой себя увидел. Потом я оклемался. Все лицо залито кровью. Ничего не вижу. Сотрясение, два ребра сломаны, запястье. Из-за этого перелома пришлось бросить легкую атлетику. А ведь у меня было даже прозвище — Спортсмен. Ничего, главное выжил…

— Скажи, а этот человек в черном пальто — твой знакомый? — вдруг, точно это касалось чего-то важного, спросила Полина.

— Нет. Я видел его первый раз в жизни.