Зимовье зверей. Вегетарианская история - Светлана Медофф

найти хотя б.

Нашли и успокоились,

Ведь осень благодатная

Свои дары богатые

Животным припасла:

И ягод наморозила,

И желудей насыпала,

Но как-то утром вскинулись:

А вся земля бела!

Бычок сказал: «Неправильно

Живёте вы, товарищи.

Идёт зима, и холодно

Без крова жить в лесу.

Мне лично дом под ёлкою

Совсем не привлекателен.

Привык я к хлеву тёплому!

Морозы на носу.

Ну, кто со мной на поиски

Жилища настоящего?

Баран, ты как?» «Мне незачем.

Я в шубе, мне тепло».

«А ты, Свинья?» «Лень-матушка!

И от мороза спрячусь я,

Зарывшись в землю тёплую.

С ней у меня родство».

«Пернатые, что скажете?»

Петух, тряхнув бородкою,

Сказал: «Боюсь я холода,

Но от людей слыхал,

Что он весьма пользителен:

Простуды профилактика,

И для омоложения.

Все говорят – я стар».

Гусь тоже за компанию:

«Останусь здесь, под ёлочкой.

Я утеплён как следует:

Слой жира, сверху пух.

Мой прадед – мореплаватель,

Гусь морозоустойчивый,

Мне передал методику».

«А ну-ка?» – влез Петух.

«Одно стелю я крылышко,

Другим накроюсь». «Только-то?»

«Не только. Кроме лежбища,

И завтрак мне готов».

«Как так?» «От тела тёплого

Земля за ночь прогреется —

Оазис! Встану утречком —

Нарою червячков».

«Нет слов, умно придумано», —

Все языками цокали,

Кивали уважительно.

«Тогда вопросов нет,

Всё ясно», – Бык понурился.

Ушёл, повесив голову.

«Зато старуха к празднику

Не сделала котлет», –

Так думал Бык обиженный,

Когда шатаясь по лесу,

Набрёл он на охотничью

Заимку у ручья.

Довольно с виду ветхую,

Заброшенную будто бы.

Её внутри обследовал:

Да, так и есть – ничья.

Телок был рад без памяти,

И с воодушевлением

Избу подремонтировав,

Стал жить кум королю.

Но иногда подумывал

Тошнотно-скучным вечером:

«Когда же эти олухи

Ко мне гонца пришлют?»

Ждал он недолго. Зимушка

Во всей красе нагрянула:

Мороз и вьюга лютые

Пробрали до костей

Команду сирых странников.

Петух осипшим голосом

Сказал: «Храбриться нечего,

Признаюсь без затей:

Мне лично, братцы, холодно.

Пойду Бычка разыскивать.

Вы, может, и не мёрзнете,

А у меня катар!

Уверен я, что где-то там

Наш друг в тепле устроился.

Я видел над деревьями

Как будто струйкой пар».

«Во как! Петух ты гамбургский!

Вали! – сердито взвизгнула

Свинья, – своим брюзжанием

Ты всех уже достал».

Баран проблеял: «Скатертью».

Гусь отвернулся, судорожно

Комок сглотнув, по-тихому

Вслед Петуху махал.

Шкряб-шкряб – почти безжизненный,

Уставший и измученный

Путём-дорогой снежною –

Петух поскрёбся в дверь:

«Ко-ко! Бычок! Впусти меня!

Я так замёрз!» «Неужто ли!

А растираться пробовал?

Теплей и здоровей!»

«Помилосердствуй, деточка!

Корова, твоя маменька,

Тех, кто в почтенном возрасте,

Учила уважать.

А если нет, то прежде чем

Почить свежемороженым,

То с чердака земельку-то

Смогу я раскидать.

Избушку твою выстужу», –

Петух устало вымолвил.

Бык испугался: «Ладно уж», –

И двери отворил.

«Я вовсе не бесчувственный,

О вас я беспокоился».

«Зачем же не впускал меня?»

«Да просто пошутил.

Скажи, как посчастливилось

Найти дорогу верную?

Ты не собака – запахи

Навряд ли различал».

«Однако я внимательный

И замечал отметины

Рогов, когда о дерево

Ты голову чесал!

Зудит, небось?» «До ужаса!»

А остальная братия

Ещё неделю целую

Держалась молодцом.

Хоть каждый зяб, но с гордостью

Переносил все тяготы.

И не горел желанием

Ударить в грязь лицом.

Гусь наконец не выдержал:

«Ребята, если коротко –

Пошли к Бычку попросимся!

Зима нас уморит».

Свинья в ответ: «Гусь лапчатый!

Рискни здоровьем, бестолочь.

Оставшись, в худшем случае,

Получишь гайморит,

Уйдёшь – за Гуся голову

Не дам я ни копеечки.

В лесу зверьё голодное –

Костей не соберёшь.

Зачем бежал ты из дому?

Ведь мог быть украшением

Стола на радость бабушке:

И вкусен, и пригож».

Баран Свинье поддакивал:

«А так Лисе подарочек,

Как в старой-доброй сказочке,

Гусь – в роли Колобка».

«Рискну. Дано не каждому

Сложить геройски голову.

А выжить – так тем более!

Поэтому пока», –

Гусь вежливо откланялся

И, шлепая вразвалочку,

Неторопливо двинулся

По следу Петуха.

Вот и избушка. Вежливо

В дверь постучался клювиком.

«Друзья, впустите! Холодно!» –

Гусь охал и вздыхал.

Бычок ответил: «Батюшки!

Не ты ли нам рассказывал,

Что стужа – дело плёвое

И голод нипочём:

Одно крыло постелешь ты,

Другим крылом накроешься,

А брюхом обогреется

Питомник червячков!?

Теплично-одеяльная

Метода не работает?»

«У прадеда-полярника

Бездарный ученик», –

Гусь зарыдал пристыженный,

Но быстро успокоился:

«Бычок, мы вместе выросли,

Я знаю, ты шутник

И любишь позлорадствовать.

Но вспомни: твоя матушка

Всех слабых и униженных

Учила защищать.

Не впустишь – между брёвнами

Я мох и паклю выдерну –

И ветер во все щёлочки

Снег будет задувать».

Бык отворил. Ликующий

Гусь к ним в объятья бросился:

«Друзья, я рад без памяти,

Что вы меня спасли!»

Петух ответил: «Я-то что?

Здесь Бык хозяин». «Полноте, –

Бычок слегка потупился, –

Я рад, что вы пришли.

А остальным не холодно?»

Гусь выдал: «Вот уж если бы!

Они же все упрямые

И гордые к тому ж.

Им совестно, что доводов

Разумных не послушали.

Вдобавок трусоватые:

Идти боятся в глушь».

«Старик Мороз Иванович

Их вылечит играючи, –

Бычок беззлобно вымолвил, –

С упёртыми он злой!»

Так и случилось. Вскорости

Свинья под дверью хрюкнула:

«Я к вам, друзья-товарищи,

С повинной головой».

«А что же в землю-матушку

Ты не зарылась, милая? –

Бычок спросил с издёвкою, –

Пятак вмерзает в лед?»

«Ты прав, если по-честному.

Я ведь свинья домашняя,

Всё, наигралась. Побоку

Мне этот зимний спорт».

Но ей в ответ молчание.

Ломая сопли мёрзлые,

Свинья в окошко стукнула:

«Бычонок, твою мать –

Корову терпеливую –

Я через стенку слышала.

Она ж тебе талдычила,

Что нужно всех прощать:

Друзей, врагов, особенно

Кто искренне раскаялся

И просит извинения.

А именно свинью!

Но если нет, то с силами

Я соберусь и к вечеру

Углы подрою варварски –

Избушку уроню!»

Немного выждав паузу,

Бык отворил: «А что же ты,

Свинья, Барана бросила?

Ведь так нехорошо!»

«Не захотел. Шерсть длинная,

А ум короткий, знаете.

По правде, не бросала я,

Он сам вчера ушёл

И заблудился, видимо».

Все всполошились: «Господи!

Ведь надо же разыскивать

Иль знак какой подать».

Гусь предложил: «Так Петька же

В тепле катар свой вылечил.

Пой, друг». Захлопав крыльями,

Тот принялся кричать:

«Кукареку-кукареку!

Привет барану-куманьку,

Держись поближе к сосняку,

В дубраву ты не лезь.

Иди на север, к огоньку

И