История Византийской империи. Том 3. Период Македонской династии (867-1057 гг.) - Федор Успенский

Нужно было обладать большим знанием людей и искусством приспособления к обстоятельствам, чтобы проложить себе дорогу в той среде, где господствовали близкие люди Варды. В самом деле, важнейший военный пост командования царской гвардией вверен был брату его Петроне, а потом сыну Антигону; логофетом дрома по смерти Феоктиста назначен был его зять Симватий. Весьма можно пожалеть, что в изложении обстоятельств, касающихся придворной жизни Василия, мы должны ограничиваться весьма скудными данными, в которых анекдотическая сторона берет верх над простой и неприкрашенной правдой. Василия сопровождала удача, и всемогущему Вар-де неоднократно приходилось невольно способствовать его возвышению. В биографии Василия рассказывается, между прочим, следующий случай (6).

«В то время был у царя паракимоменом патрикий Дамиан, славянского происхождения. Будучи волнуем властолюбием, он часто говорил царю как о других лицах, неискусно управляющих делами, так в особенности о дяде его, кесаре Барде, что он, завладев верховной властью, часто преступает требования долга, и, отменяя некоторые распоряжения кесаря, приводил царя к иным воззрениям на современные события. Вследствие этого кесарь по внушению своих друзей и советников стал строить козни Дамиану: клеветал на него, возводил мнимые обвинения и так изменил настроение к нему царя, что он лишил Дамиана его достоинства. По низвержении Дамиана место его оставалось долго незанятым. Но божественное провидение направляет дела в пользу того, к кому благоволит: проницательность делает бесплодной и лукавство уловляет в собственные сети. И сам кесарь, и многие другие намечали того и этого на открывшееся место и тайно принимали всяческие меры; но против всякого ожидания царь назначает на это место Василия, возведя его в сан патрикия и женив его на прекрасной девице и первой тогдашней знатной невесте, это была дочь благородного и знаменитого тогда Ингера».

Так рассказан в жизнеописании Василия наиболее важный эпизод в его карьере, который, конечно, не мог пройти так просто, как об этом сказано, и который поставил нашего героя в ближайшие отношения к царю и сделал его почти недоступным для козней кесаря Варды, который любил потом говорить в тесном кружке своих приверженцев: «Положившись свыше меры на ваши слова, я прогнал лисицу, но впустил льва, который проглотит нас всех». С тех пор между Вардой и Василием не могло быть доверия, каждый стремился воспользоваться своим влиянием для нанесения вреда другому.

Василий подготовил решительный удар Варде с большим искусством и осторожностью. Ему нужно было найти союзников и друзей среди высших лиц, чтобы чрез них постепенно действовать на императора, который во всяком случае привык видеть в своем дяде такого государственного деятеля, за которым можно было не опасаться личной ответственности. Зять Варды, логофет дрома Симватий, вошел в соглашение с Василием насчет замышляемого переворота. Именно Василий внушил ему мысль, что в случае устранения от дел кесаря он может получить его сан и звание, так как царь вполне к нему расположен в только ждет благоприятного случая, как бы отделаться от своего дяди. Реальное положение дела хорошо изображается автором жизни Василия в рассказе о смерти Варды во время похода против критских арабов, когда пущены были в ход все нити интриги, хорошо подготовленной сторонниками паракимомена Василия. Когда византийский отряд раскинулся лагерем на реке Мэандр в фракисийской феме, случилось, что царская палатка оказалась раскинутой на низменном месте, между тем как кесарская — на возвышенном и отовсюду видном. Недоброжелатели кесаря воспользовались и этим, может быть случайным, обстоятельством, чтобы доказать его беспредельное честолюбие и желание оскорбить царя явным к нему пренебрежением. «Поверив этим наветам, царь склоняет дух к наговорам против него и принимает участие в обсуждении средств к его низвержению, ибо явно он не мог ни сказать чего-либо против кесаря, ни принять какое-либо враждебное против него решение, так как, с одной стороны, он пользовался почти равной с ним честью и участвовал в царской власти, с другой — не боялся его друзей и приверженцев. Он хорошо знал, что все архонты и стратиги более преданы и расположены к нему, а не к царю и что по его мановению направляются все дела и в особенности зависят от сына его, анфипата и патрикия Антигона, тогдашнего доместика царских схол». Вообще царь имел многих, разделявших его взгляд и готовых принять на себя убиение кесаря (7). Когда в числе заговорщиков против Варды оказался и тесть его Симватий, тогда колебания царя прекратились и он вполне вошел в планы паракимомена. Считалось опасным покуситься на жизнь Варды в столице, где можно было вызвать военное возмущение. Таким образом в 866 г. быстро составлен план военного похода в Крит, предпринятого, по-видимому, лишь с той целью, чтобы удалить Варду из той обстановки, которая была ему так близка и в которой он имел так много друзей и приверженцев.

Барде предстояло принять личное участие в походе, которым заговорщики и воспользовались для осуществления своих замыслов. Как сказано выше, в апреле 866 г. в лагере при устьях Мэандра произошла кровавая драма на глазах самого царя.

«На заре 21 апреля кесарь по принятому обычаю явился к палатке царя, чтобы вместе обсудить предстоявшие распоряжения. Когда он приблизился, царь, находя это время самым удобным, дает знак патрикию Симватию, чтобы он распорядился приведением в исполнение составленного заранее плана. Он же, выйдя, сделал условный знак, каковым было знамение креста на лице; но заговорщики по малодушию и из страха перед опасным предприятием потеряли присутствие духа и замедлили исполнением составленного решения. Царь оказался в затруднении и, узнав от одного из слуг, что заговорщики перетрусили и откладывают предприятие, действительно требовавшее смелости и мужества, посылает одного из доверенных лиц к Василию, имевшему уже сан патрикия и должность паракимомена, и уведомляет его, полный смятения, что если он не поспешит подкрепить дух тех, которые назначены на исполнение предприятия, и не побудит их немедленно приступить к делу, то неизбежно самому ему угрожает от Барды смерть, «ибо, — говорил Михаил, — невозможно, чтобы он не знал всего, что я замышлял против него, и вы будете настоящими виновниками моего убийства». Узнав об этом и боясь, чтобы не случилось какого несчастия с царем, Василий подкрепляет робких и делает смелыми трусливых и побуждает их к исполнению царской воли. Тогда заговорщики вторглись в царскую палатку, а кесарь, поняв, что дело идет о его жизни, бросился к ногам царя. Убийцы нанесли ему смертельный удар на том же месте» (8). По некоторым данным, не посторонние убийцы, а сам Василий нанес Варде первый удар.

После этого события, открывавшего паракимомену прямой путь к высшей власти, военные предприятия были отложены; император возвратился в столицу, где его, однако, ожидали разнообразные неприятности, вызванные частью трагической смертью Варды и неожиданным оборотом столь популярного предприятия против критских арабов. Не обращая внимания на чувства населения столицы, император по возвращении из похода приобщил к императорской власти Василия, усыновив его и назначив соимператором (26 мая 866 г.). Но происшедший переворот сопровождался смутами. Прежде всего Симватий, жестоко обманутый в своих надеждах на кесарский сан, отказался от должности логофета дрома и испросил назначения его стратигом фракисийской фемы. Здесь он в соглашении с стратегом Опсикия Пигани начал бунт против правительства, порицая возвышение Василия и посылая ему всяческие укоризны. Движение в фемах продолжалось, впрочем, только в летнее время, причем бунтовщики разорили усадьбы и поля константинопольских вельмож и захватили несколько судов. С приближением холодного времени восстание прекратилось, и оба стратига были схвачены и приведены в Константинополь, где их постигло суровое наказание: Симватий сослан в заточение с лишением глаз и одной руки; Пигани также отправлен в ссылку с выколотыми глазами и прорванными ноздрями.