Возлюбленный лекарь - Маша Моран

решались ступить на него, но это была лишь краткая передышка.

Следом за проводником мы въехали в ворота, которые тут же сомкнулись за нашей спиной.

Нам… удалось?

Рядом застонал Дайске, и я натянул поводья, успевая спрыгнуть с коня и подхватить падающего алхимика.

К нам начали подбегать люди. Большинство из них выглядели, как обычные горожане. Торговцы, крестьяне.

Они окружили нас с Дайске, рассматривая так, словно видели впервые.

Сходя с ума от паники, я рявкнул:

— Лекарь! У вас есть лекарь?!

— Давайте за мной!

Наш проводник пробрался сквозь толпу и махнул рукой, указывая на осыпающуюся башню с зеленой черепицей. Я закинул руку Дайске себе на плечо и потащил алхимика за собой.

Он едва дышал. Держался за грудь, пытаясь унять кровь, которая толчками покидала его тело, и все время бубнил извинения.

Мальчишка, увязавшийся за нами, подпрыгивая бежал рядом со мной, и, задыхаясь тараторил:

— Господин лекарь его вылечит, не сомневайтесь!.. Лучше него в этом деле никого нет!.. Он всех в крепости лечит!.. Любую хворь прогнать может!..

Лучше бы это действительно было так.

Мы оказались внутри башни. Воздух здесь был совсем иным. Пахло воском, сухими травами и алхимическими смесями. А еще почему-то сыростью и пылью.

Остатки витражей в узких оконцах выглядели зловеще. Кроме огромного грубого шкафа и клочьев паутины по углам здесь больше ничего не было.

В шкафу стояли разноцветные свечи и связки ароматических палочек. Круглые колбы со странного вида смесями. Это что, чешуя русалки? Не смотря на стонущего Дайске, я не смог сдержать удивления. Такое впечатление, мы попали в обитель колдуна, а не лекаря.

Проводник взбежал по ступеням и распахнул неприметную дверь.

— Поднимайте его сюда! — Он скрылся внутри и кому-то закричал: — Господин лекарь! Господин лекарь! Еще один пострадавший от черных монахов!

Я потащил Дайске по лестнице. Он едва слышно стонал. Кровь из раны пропитала одежду.

Я с трудом доволок его до дверей. За нами тянулся темный кровавый след. Каждая капля крови могла стать последней…

Взвалив Дайске на себя, я ввалился в просторный зал.

— На стол его!

Я вздрогнул от приказного тона. Даже министры, считающие себя выше меня, не смели обращаться ко мне подобным образом.

— Ну, чего встал?! Живо клади его!

Я даже не понял, откуда он появился. Просто возник из темноты, на ходу затягивая пояс на выцветшем халате. Не знаю почему, но не мог отвести глаз от его талии. Она была настолько узкой, что казалась неестественной. Для внутренних органов просто не было места. Как он вообще дышал?

Одним движением он смел все, что лежало на длинном столе.

— Сюда! Быстрее давай.

Я очнулся и уложил Дайске на стол. Он застонал от боли и вдруг замолчал.

— Мои инструменты! — Лекарь протянул руку, и словно по волшебству ему кто-то вложил тяжелый футляр. Я даже не сразу понял, что это был наш проводник.

— Нужна горячая вода и бинты.

Проводник тут же бросился выполнять задание, а лекарь ловкими движениями распахнул полы халата Дайске.

Я снова уставился на него. Молодой. Трудно определить возраст, но вряд ли ему было больше двадцати. Аристократические черты, которые делали его лицо… смазливым. Наверняка, такие красавчики отбоя не знают от дам. Он лечить-то хоть умеет? Почему-то я был уверен, что все свое время он тратит на женщин.

Ему бы самому не помешал лекарь — такой бледный, что походил на Создание Ночи — умертвие, пьющее кровь живых.

Светлые, почти серебристые волосы, были гладко зачесаны назад, а в голубых глазах отражалось пламя свечей.

Он так низко склонился над раной, что едва не тыкался в нее носом. Пока я рассматривал его, он успел срезать прилипшую к ране ткань нижней рубашки.

— Говоришь, его ранил черный монах? — Он обернулся к проводнику, тащившему таз с кипящей водой. За ним следом бежал мальчишка. В его руках белели рулоны бинтов.

— Так и есть, господин. Вогнал в него свои жуткие пальцы. Вот так! — Он изобразил движение, которым монстр ранил Дайске. — Своими глазами видел. Да и господин тоже.

Лекарь бросил на меня презрительный взгляд и скривился, будто сильно не полагался на мое мнение.

— Понятно. Тогда нужно обеззаразить рану.

Он отвернулся к другому столу и начал что-то там искать. Когда снова повернулся к нам, в его руках был длинный тонкий пузырек с крупными кристаллами. Вытащив крышку, он поднес пузырек к носу Дайске.

Алхимик вдохнул и обмяк.

Лекарь вытащил из футляра длинный тонкий пинцет и поднес к уродливой ране на груди Дайске. Я перехватил его тонкую руку.

— Что ты собираешься делать?

Лекарь бросил на меня еще один презрительный взгляд:

— Очистить рану. Если этого не сделать, частички плоти черного монаха останутся внутри. И тогда твой друг превратится в одного из них. Нам придется его убить. Ты и дальше можешь мешать мне, а тем временем зараза будет двигаться к его сердцу.

Несколько мучительно долгих секунд мы смотрели друг другу в глаза, но в конце концов я сдался. Жизнь Дайске зависела от способностей этого смазливого наглеца. Но сейчас он — единственный, кто мог спасти алхимика.

Я отпустил тонкое запястье с таким чувством, будто обжегся. После прикосновения к нему ладонь словно покалывало.

Лекарь снова склонился над Дайске и, глубоко вдохнув, коснулся пинцетом его раны.

Дайске дернулся и застонал, но не открыл глаз.

— Держи его! Если он будет дергаться, я не смогу вытащить оскверненную плоть. — Лекарь достал из футляра длинный нож с тонким лезвием. — Рана слишком глубокая. Ему будет очень больно.

Дайске прошел со мной через многое. Стал союзником, хотя мог тысячу раз уйти. Я был не тем принцем, за которым можно было идти, не боясь последствий.

Изо всех сил я прижал его к столу и кивнул лекарю, чтобы тот начинал.

Сначала кроме ниток, оставшихся от разодранной одежды, он не доставал ничего. Но вскоре вытащил первый кусочек.

На вид это был черный и сырой щеп древесной коры. Но я помнил, что именно так выглядела обуглившаяся плоть монстров. Вскоре в деревянной плошке валялась уже кучка таких щепок. Я не подозревал, что их было столько.

Дайске дергался и стонал. Весь покрылся потом, а крови вытекло столько, что она капала на пол.

За окнами совсем стемнело, и лекарь хрипло приказал нашему проводнику:

— Неси фонарь. Мне нужен свет.

Боги, сколько же еще будет длиться это мучение? Запах крови и жженой плоти въедался в кожу.

С каждой минутой Дайске становился все бледнее, приобретая жутковатый серый оттенок.

Лекарь покачал головой и снова