Робкие кентавры. Сборник стихов - Одран Нюктэ

наполнены отрадой,

Что нет во всей Вселенной ничего,

Что было бы отделено оградой

Или сокрыто пеленой –

Я следую моим небесным тропам.

Но я стремительно теряю невесомость.

Я становлюсь обычным пилигримом.

Бог ждет – я выражу готовность

Смириться с долей, быть гонимым.

Пришпоривает Смерть, и мучают Болезни,

Терзает Голод, зверствует Судьба.

Пусть так. Так даже интересней.

Восходит солнце. Силы есть пока.

12.02.08.

Античный Китай

Черные реют знамена –

Бог-разрушитель идет.

Сильный не знает законов.

Он лишь себя признает

Мерой добра и порядка,

Истиной хрупких времен,

Правилом без недостатков.

Вижу – за черной волною

Красные флаги встают,

Без руководства, толпою,

Люди в атаку идут.

Следом за красным – зеленый,

А за зеленым – о, нет, -

Белый – безбрежной стеною,

Всепоглощающий Свет.

17.02.08.

Пляски Смерти. Третий вздох

Взгляни – за занавескою,

За стеклами окна –

Во дворике с невестою

Гуляет Сатана.

Бледна его избранница.

А, может, это он?..

Безглазого красавца

Он вводит в чей-то дом.

Шуршат шелка подола платья.

Как осторожна поступь слепоты.

Наложник Дьявола в неласковых объятьях –

Сам Смерть. Страшись своей судьбы!!

18.02.08.

Д.р.Ника (непосланное)

Подарок мой – здоровый эротизм.

В нем нет и капли извращений.

Удачи на пути перерождений.

А я останусь есть мой эгоизм.

18.02.08

Д.р.Ника

В ненастный день и в грозовые ночи

Желаю оставаться на волне.

Родившемуся в феврале –

Врата открыты в стенах прочных –

В сердца людей ты входишь без труда.

Неси по жизни этот дар полезный

И оставайся милым и любезным.

Пусть даже и не для меня.

Зы

Если есть проблемы – наплюй на них.

Если все нормально – иди вперед, расти!

Если все отлично – не теряй энергии и смелости!

Я тебя помню…

18.02.08

Стеклянный, черствый

В броне разрядов электрических

И с платою, вживленной в мозг,

Я не сторонник эмпирических,

Но – признак явственных угроз.

С коронками зубов заточенных,

Искусственных, лишенных нервов,

Став хищным, плотоядным зверем,

Встречаю год – и тысячный, как первый,

И каждый год, что ни в висок, – в живот.

И смерти нет. Она как будто медлит,

И скалится, беснуется в ночи.

Железные сносил –

Стальные вставлю.

Садиться солнце, и выходят волки

Из логовищ на стайную охоту.

24.03.08

Рваные окна,

Ржавые двери,

Битые стекла,

Кровопотери.

Мертвые звуки,

Рты жестяные,

Длинные луки,

Псы городские.

Смотрю – и вижу омут тусклых глаз.

Зеленых лиц бессильные призывы,

Пустые импульсы – как ворох СМС,

Обойма снов и психотропный газ.

Я слышу – там, где Талос-Плаза,

Ночами раздаются взрывы.

Немые тени ходят в тишине

Вокруг меня – слепца в подземном царстве.

Безумие, коснись меня во сне! –

Меня, меня! – закованного в цепи рабства.

Я – канцлер доверенный Темных Владык.

На Смерть не надеюсь – смирился, привык,

Что в память мою шелестящие фразы

Мойры вплетают, ткут полотно,

И объезженный разум,

Кажется, груза веков не снесет,

Лопнет, взорвется, но нет, не спасет.

Не спасет, не спасет… сожаленье одно:

Освобождение не суждено.

25.03.08.

Они танцуют под Раммштайн

Раб

Я вынул сердце –

Вот оно, в ладони.

Бери без лишних церемоний.

Да, вот оно,

Дай только наглядеться,

Дай утонуть в глазах твоих.

Никки

Зачем мне это –

Клок из мышц и связок?

Его я съем.

Я тронут и растроган.

Станцуем, не снимая масок?

Раб

Прими меня, открой объятья шире –

Хочу, чтоб ты держал меня за плечи.

Пронзительно спокоен этот вечер,

Закат горит багрянцем для обоих,

Для нас двоих, танцующих в пыли,

Для пары ядовитых змей,

Соперников, влюбленных.

Я раб, я раб, я раб, я раб –

И нагло ухмыляюсь.

Я больше видимого края неба.

Никки

Я задушу тебя твоими же кишками!!

Я вырву тебе зубы, челюсти сломаю!!

Раб

Ты будешь мною зацелован, Николае.

Негодник – сосунок, ты будешь выпит мною.

Аффтар

Даритель ритуальными ножами

Чертил на ветхой шкуре письмена.

И знают руки колдуна

О трижды проклятых веками.

Их танец – битвы и сраженья,

Где нет ни шанса уцелеть,

И все, что можно рассмотреть, -

Пугающее мир забвенье.

Они танцуют под Дер Боте,

Под Умф, Унхайлиг и Раммштайн,

Под миг с рефреном ганц аляйн

И вечность с плетью не-свободы.

Они не устают кружить,

Подножки ставить друг для друга.

Но в рамках замкнутого круга

Не умереть им и не жить.

13.04.08.

***

Обрезанные тополя

С мольбою тянут к небу пальцы.

Подсохла мертвая земля,

И птицы, вечные скитальцы,

Вернулись в старые края.

Мой бедный Моцарт!

Я теперь узнала,

Кто был тот ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК.

Не повезло…

Из-под набрякших век

Я вижу в эпицентре зала –

Он здесь. Он дышит. Он меня поймал.

Он перетек из трещин меж мирами.

Наш Бог – космический ублюдок.

Наш Враг – без имени, мертворожденнй.

И черный странник не терял рассудок:

Он прятал разум в пепел древних шуток.

Он цепь порвал. Теперь, освобожденный,

Лишь бхутам видимый, он странствует в ночи.

Еще срок не пришел. Не до последней капли.

23.04.08.

В седых ветвях застряли комья шерсти,

Свисают перья, скальпы и шнуры.

Я приношу лишь траурные вести.

Но все мертвы. Кому они нужны?

Мой труд востребован не будет.

Предшественник удушен и зарыт.

Так нищенка вываливает груди.

Но никого уже не соблазнит.

Туман стеною безъязыкой наступает.

В нем вижу силуэты – духи зла.

Мне не впервой. Когда – никто не знает,

Но опустеет черная казна.

Шевелятся без ветра комья шерсти,

Колеблются и перья, и шнуры.

Мне не хватает смелости и чести,

Чтоб обращаться с духами на «ты».

Я иссушающ, словно ангел зноя.

Пронзителен мой неприступный взгляд.

Я слишком щепетилен для изгоя,

Для чистого – достаточно помят.

Но тени обретают плоть и запах,

Стальные когти, верные клыки.

Они крадутся на пружинных лапах.

Мне жить – не больше полстроки.

Как жаль… Трепещут в кроне перья.

Слепые ветви трутся и стучат.

25.05.08.

ВЦД вернулся

Мой дорогой, мой верный Принц Пиявок!

Люблю драконовы глаза твои.

Господь не принимает ставок.

Осталось время только для любви.

Вот интересно – может, Бог не верит?

Закоренелый, мрачный атеист?

Каким аршином он поступки мерит?

Чем омывает совесть, коль нечист?

Мой принц, мой яхонтовый княжич,

Мне одиноко тихим летним