Холодная вода Венисаны - Линор Горалик

Камешек, еще камешек. Ближе всех к окну спит маленькая Сонни, но сон у нее будь здоров, ее не разбудишь. А вот Мелисса, наверное, не спит, думает об Агате — еще камешек, совсем маленький, — Мелисса не может не услышать, как он ударяется в стекло. За окном спальни мелькает хрупкая фигурка в голубой пижамке, Агата видит, как Мелисса изо всей силы зажимает себе рот, чтобы не вскрикнуть. Агата бешено машет руками, показывает — «налево, а потом вниз»: на первом этаже, возле гардероба, есть крошечное окно, через него глуповатый, вечно улыбающийся садовый работник Шемаэль в черной засаленной шапочке тайком принимает от ребят деньги, чтобы купить и передать им через то же окошко непозволительных сладостей с настоящим вредным сахаром. Агата уже под окошком, а Мелисса все не идет, но Агата не беспокоится: Мелиссе еще надо сбегать на этаж мальчиков и придумать, как вызвать из спальни Торсона. Наконец в окне появляются две голубые тени, маленькая и большая, и на секунду Агата забывает, как она устала и как голодна.

Агата изо всех сил машет руками — «Нет, нет!» — чтобы Торсон и Мелисса не шли наружу, а просто открыли окно. Она делает пару шагов вперед, потом пару маленьких шажков назад: ей надо встать так, чтобы говорить совсем тихо и при этом не заразить Торсона и Мелиссу. «Наконец-то!» — счастливо говорит Торсон, а Мелисса шмыгает носом и тянет к Агате руки. Агата шипит и прикладывает палец к губам — сейчас совсем не время для таких вещей, сейчас надо сделать очень важное дело: найти ключ от Дикой комнаты. На самом деле в Дикой комнате нет ничего дикого, это просто небольшая захламленная каморка, куда учителя колледжии годами сносили ненужный хлам. Агата обнаружила Дикую комнату давным-давно, во время «игры в тень»: поздно вечером, после отбоя, выскальзываешь из дормитории, пристраиваешься за спиной у толстого пыхтящего майстера Солано и тихо-тихо, незаметно-незаметно крадешься за ним с этажа на этаж, пока он, переваливаясь и отдуваясь, наводит в колледжии порядок, шепотом отдает команды уборщикам, распекает на кухне поваров за то, что греются у газовой плиты и бессовестно расходуют газ, проверяет, не капают ли краны и во всех ли классах у доски лежат чистые тряпки. Много чего можно узнать во время «игры в тень» — например, что у младшего повара майстера Менонно роман с мистресс Анни, мистресс старшей команды; что в туалете мальчиков на третьем этаже кто-то нарисовал большущего черта, очень похожего на майстера Солано и ничем не отмывающегося со стены; что в Малой церкви облатки лежат в незапертом шкафу и можно утащить парочку, чтобы потомподелиться с Торсоном и перепуганной от такой дерзости Мелиссой; что в Дикой комнате стоит гигантское чучело габо с распахнутыми крыльями, достающими от стены до стены. Словом, «игра в тень» — одно из лучших занятий на свете, и Агате досадно только, что из Торсона тень, как из боевого носорога (а Мелисса, конечно, в жизни не согласилась бы на такое нарушение дисциплины). Но сейчас Торсону придется поиграть в тень, и еще как: Агате нужен ключ от Дикой комнаты. Дикая комната в сто раз лучше, чем лазарет, в нее никогда никто не заходит, а если майстеру Солано понадобится подкинуть туда еще одну сломанную табуретку или старую вешалку, Агата юркнет за кучу хлама — и все. Мелисса и Торсон смогут тайком ставить под дверь еду, а в туалет Агата будет ходить в подвале около спортивного зала, там почти никогда никого нет. О том, долго ли Агате суждено прожить в Дикой комнате, пока радужная болезнь будет развиваться, никто не заговаривает, об этом совсем не надо думать, об этом нельзя думать, Агата строго показывает Мелиссе, которая опять начала всхлипывать, бледно-радужный кулачок, и Мелисса закрывает рот ладошкой и изо всех сил прижимается к Торсону. Если Торсон выкрадет у майстера Солано ключ от Дикой комнаты, проблема решена, вот только как это сделать? Нужно стоять у майстера Солано под дверью, ждать, когда вечером он выйдет на минутку — он всегда выходит на минутку уже после обхода, идет в пижаме и роскошном большом халате на террасу с маленькой бутылочкой и рюмочкой. В любой другой вечер Агата бы походила тенью за майстером Солано, а потом подождала под дверью, пока он не появится в своем халате, юркнула бы внутрь — и все. Но сегодня заразной Агате нельзя даже заходить в колледжию, а Торсону вся эта ловкость не под силу. Мелисса опять зажимает рот ладошкой и мотает головой: нет, нет, она не пойдет, она умрет от страха, а вдруг майстер Солано забудет свою бутылочку и вернется, а вдруг ему станет холодно в пижаме, а главное, Мелисса не выдержит ожидания, не выдержит стояния под дверью, она обязательно себя выдаст. Агата видит, что Торсону страшно не нравится вся эта затея, ей и самой она не нравится, а уж меньше всех эта затея нравится Мелиссе. Торсон машет Агате рукой, показывает, что сейчас они с Мелиссой спустятся, Агата против, но Торсон уже исчезает в окне. Их все нет и нет, а потом дверь черного хода тихо-тихо открывается, в нее выскальзывает испуганная Мелисса, за ней идет Торсон и осторожно несет в руках что-то совсем уж странное: большой умывальный таз. В тазу, наполненном до краев, плещется вода; лицо у Мелиссы почему-то серьезное и строгое, будто она готовится читать стихотворение или рассказывать одну из своих страшных историй. Заразная Агата отбегает на несколько шагов, а Торсон осторожно ставит таз с водой на большую деревянную бочку из-под сельди: днем рабочие используют ее как стол, когда выходят перекусить и выпить пива. Торсон оглядывает окна — нет, никто на них не смотрит, все спят, Агата даже вообразить не может, который теперь час — наверное, давно за полночь. И тогда Торсон делает невероятное и ужасное: он быстро опускает лицо в воду и замирает, согнувшись над тазом. На секунду Агате кажется, что Торсон сошел с ума: она представляет себе, что сказала бы мистресс, увидев такое дело; «голос воды — голос беды», в Венискайле это все знают, от воды не бывает ничего хорошего, даже душ надо принимать побыстрее, а когда Агата однажды засмотрелась на свое смешное и зыбкое отражение в графине, мистресс Джула больно щелкнула ее по макушке. Агата переводит взгляд на Мелиссу — но трусишка Мелисса не верещит и не паникует, а только гладит тихонько своего Торсона по согнутой спине. Агата видит, как шея Торсона потихоньку становится радужной, и не выдерживает.

— Хватит! — кричит она шепотом. — Хватит, хватит! — и Торсон наконец с плеском разгибается, по радужной шее и радужным щекам его течет вода, и Мелисса быстро утирает ему лицо концом своего шарфа.

— Он пьет чай, — непонятно почему говорит Торсон, и Агата убеждается, что он сошел с ума. — Еще десять минут, наверное, и пора. Я засеку пять, и побежим.

Мелисса кивает.

— Что? — спрашивает растерянная Агата.

— Вся вода — вода, — говорит Торсон, и Мелисса тихонько повторяет за ним:

— Вся вода — вода.

— Мой папа был профетто, — тихонько говорит Торсон, и Мелисса повторяет:

— Его папа был профетто.

Агата знает, кто такие профетто, и еще знает, что родители Торсона умерли, когда он был совсем маленьким: у него есть только дядя и старенькая больная бабушка, к которой Торсона отпускают раз в неделю. До сих пор свободолюбивая Агата завидовала Торсону, который каждую неделю уходил из колледжии на целый день, но сейчас ей ужасно не по себе: профетто! Профетто — странные люди, которые умеют отвечать на незаданные вопросы; говорят, профетто лучше знают, какой вопрос тебя мучает, чем ты сам, — а вот как профетто это делают, никто толком не понимает, но на всякий случай от них стоит держаться подальше. «От профетто даже габо держатся подальше», — однажды сказала Агате рыжая Нолли, которая когда-то, еще малышкой, ходила к профетто на площади пья’Чентро с родителями; профетто взял у них старенькую бумажную купюру, ушел в свою будочку и запер дверь, а потом, где-то через полчаса, вернулся и сказал: «Не сразу — через неделю», а когда они вернулись домой, оказалось, что бабушке Нолли стало хуже и врач не знал, давать ли ей опасное лекарство, и стало ясно, на какой вопрос ответил профетто, — так-то. Ах, вот, значит, как это происходит, все дело в воде! Внезапно Агата забывает и про свои беды, и про радужность, и про Дикую комнату: ей ужасно, ужасно обидно. У Мелиссы с Торсоном был, значит, секрет от Агаты, да еще какой огромный! Агата тихонько рычит, сжимает кулачки и быстро поворачивается к друзьям спиной, чтобы не раскричатьсяи не поссориться.