Миллионерша - Бернард Шоу

class="p1">Патриция. Перестань, Эппи. Ты же обещал мне...

Эпифания. Обещал! Какое право он имеет вам что-нибудь обещать? Как он смеет вам что-нибудь обещать? Как вы смеете требовать от него обещаний?

Элестер. Я не позволю оскорблять Полли!

Сэгемор (добродушно). Не правда ли, мисс Смит, вы ведь не обижаетесь?

Патриция (беззаботно). Ничуть. Моя сестра ведет себя точно так же.

Эпифания. Ваша сестра!.. Вы смеете сравнивать свою сестру со мной!

Патриция. Только тогда, когда она горячится вот так, как вы сейчас. Не обижайтесь на меня. Раз уж у вас такой характер, самое разумное — дать себе выкричаться. Эппи, представь меня джентльмену.

Элестер. Прости, я совсем забыл. Джулиус Сэгемор, мой поверенный и старый приятель. Мисс Смит.

Эпифания. Она же Полли Бесчулочек.

Патриция. Это только мое прозвище. Смит же — наше родовое имя, как выражается мой старый мудрый милый папа.

Эпифания. Вот уже появился и мудрый папа! Только этого не хватало!

Сэгемор. Садитесь, пожалуйста, мисс Смит. (Идет за креслом к книжной полке.)

Патриция (разглядывая сломанное кресло). Ого! Кто это его поломал?

Эпифания. Его поломала я. Пусть это послужит вам предостережением.

Сэгемор придвигает к столу кресло для Патриции. Элестер ногой отбрасывает сломанное, приносит от стены другое и собирается сесть рядом с Патрицией, но Эпифания опережает мужа, садится сама и указывает ему на свое кресло, оказавшись, таким образом, между Элестером и Патрицией: один справа от нее, другая слева. Сэгемор возвращается на свое официальное место за столом.

Патриция. Видите ли, мистер Сэгемор, дело обстоит так. Элестер...

Эпифания. Объяснения излишни. Я все объяснила мистеру Сэгемору сама. А вас я попрошу вести себя прилично в его и моем присутствии и называть моего мужа мистером Фицфесенденом, а не по имени.

Элестер (сердито). Конечно, Эппи, если ты никому не дашь рот раскрыть...

Эпифания. Я никому не затыкаю его. Если у тебя есть что сказать, говори.

Патриция. Прошу извинить, но у него слишком длинная фамилия. В моем маленьком кругу все зовут его Эппи.

Эпифания (раздраженно). Как вам это нравится, мистер Сэгемор? Эти третьесортные людишки именуют моего мужа «Эппи»! Да как они вообще смеют о нем разговаривать? И я должна все это терпеть?

Патриция (мирно). Да, мы знаем, что вам многое приходится терпеть, дорогая... .

Эпифания (топая ногой). Дорогая!..

Патриция (тем же тоном).. ...но так уж устроен мир.

Эпифания. Мир для нас устроен так, как устроены мы сами. Ваш мир — не мой мир.. Мир каждой женщины - в ее собственной душе. Слушайте, мистер Сэгемор. Я вышла за этого человека. Я впустила его в свой мир, мир, который мое воображение населило героями и святыми. Он первый из реальных людей, который был впущен туда. Я приняла его за героя, святого, любовника — все в одном лице. А кем он оказался на деле — судите сами.

Элестер (вскакивает, сжимая кулаки и багровея). Будь я проклят, если потерплю это!

Эпифания (поднимаясь, принимая позу мученицы.и глядя ему в лицо). На, ударь! Покажи ей, как ты нокаутируешь. Пусть она посмотрит, как ты обращаешься с женщиной.

Элестер (растерянно). Проклятье! (Снова садится.) Патриция. Не надо нервничать, Эппи. Ты только компрометируешь себя в глазах мистера Сэгемора. По-моему, тебе лучше пойти домой, а мы с ней сами выясним отношения.

Эпифания. Потрудитесь не говорить обо мне в третьем лице. Я вам миссис Фицфесенден, а не местоимение. (Высокомерно опускается в кресло.)

Патриция. Извините, но у вас такая фамилия, что просто язык можно свернуть. Мистер Сэгемор, не находите ли вы, что Эппи лучше пойти домой? Нехорошо, что он сидит здесь и слушает, как мы рассуждаем о нем в его же присутствии. Кроме того, он измучен: он почти всю ночь не сомкнул глаз.

Эпифания. Откуда вам это известно, скажите на милость? Патриция. Неважно, откуда. Известно, и все.

Элестер. Все было совершенно невинно. Куда же мне было деться после того, как ты учинила скандал и я был вынужден уйти из дому?

Эпифания (неожиданно развеселившись) . И ты пошел к ней?

Элестер. Я пошел к мисс Смит. Она тебе не местоимение — запомни! Я пошел туда, где надеялся найти покой и доброе к себе отношение, пошел к моей милой, нежной, чудесной Полли. Вот так!

Эпифания. Я, конечно, лишена чувства юмора, но все это кажется мне удивительно забавным. Ты в самом деле оставил меня, чтобы провести ночь в объятиях мисс Бесчулочек?

Элестер. Нет. Я уже сказал, что все было совершенно невинно.

Эпифания (Патриции). Был он в ваших объятиях или нет?

Патриция. Разумеется, какое-то время был. Но не в Том смысле, в каком вы думаете.

Эпифания. Значит, у него еще более рыбья кровь, чем я считала. Впрочем, мужчина, способный удрать из дому в тот момент, когда жена уже готова простить его и подарить ему законные наслаждения, способен на любую глупость.

Элестер. Простить меня? За что простить? Что я сделал? За что ты набросилась на меня?

Эпифания. Я не набрасывалась на тебя — я всегда веду себя достойно, даже тогда, когда обида нестерпима.

Элестер. Тебя никто не обижал. Ты выгнала меня из дому.

Эпифания. Нет, не выгоняла. Я вовсе не хотела, чтобы ты ушел. Это было с твоей стороны отвратительно эгоистично. Ты мог уйти к своей Бесчулочек, но мне-то уйти было не к кому — Эдриен за городом.

Сэгемор. Эдриен? Новое осложнение! Кто такой Эдриен?

Патриция. Эдриен — это воскресный муж миссис Фицфесенден, мистер Сэгемор.

Эпифания. Как вы сказали? Мой — кто?

Патриция. Ваш воскресный муж. То, что мистер Эдриен Блендербленд для вас, то Эппи для меня. Вы все отлично понимаете.

Сэгемор. Но я-то не все понимаю. Что же такое мистер Блендербленд для вас, миссис Фицфесенден, смею спросить?

Эпифания. О, это джентльмен, с которым я говорю о вещах, выходящих за пределы умственных способностей моего мужа, человека на редкость ограниченного.

Элестер. Это парень, который выдаёт себя за интеллигента только потому, что отец его был издателем. Он крутится вокруг Эппи и делает вид, что влюблен в нее — у нее ведь хороший повар. А я говорю, что ему наплевать на все, кроме еды. Он вечно приходит к завтраку или обеду. Чревоугодник — вот кто он такой. И от меня требуют, чтобы я его терпел! А стоит мне самому взглянуть на Полли, и... О боже мой!

Эпифания. Это совсем другое дело. Эдриен боготворит землю, по которой я ступаю,—это верно. Но ты грубо