Связывающая луна - Эмма Хамм

что они любили суеверия и магию. Она бы слишком легко поняла его недостатки, и тогда что с ним будет?

Его привяжут к столбу, скорее всего. Или наколют на вилы в руках единственного человека в Перекрёстке Мертвеца, который терпел его.

Фермер Баррен оглянулся на свой дом и вздохнул.

— Не обращай внимания на девушку. Она в том возрасте, когда все девушки думают, что они старше, чем на самом деле. У нее уже было бы кольцо на пальце, если бы отец разрешил ей.

— А он, я полагаю, не позволяет?

— Конечно, нет. Никто в этом городе недостаточно хорош для его девочки, — старик заколебался и критически оглядел его с ног до головы. — Конечно, мнение любого человека может измениться, когда возникает вопрос о богатстве.

Каком богатстве? Лютеру хотелось бы увидеть состояние, которое якобы оставил ему отец, но, похоже, никто не понимал, что богатство в виде активов не означало, что у него были материальные богатства. Сам город стоил больших денег, если другой граф хотел купить его у него. Но он никогда бы не продал Перекрёсток Мертвеца.

Поместье тоже стоило копейки, но где же тогда он будет жить? Лондон? Будто это когда-нибудь сработает.

А еще был вопрос о семейных драгоценностях, запертых, чтобы никто никогда их не видел, потому что в последний раз, когда люди видели драгоценности его матери, воры врывались в их дом при каждой возможности.

Так что, если это было богатство, о котором все говорили, он тоже хотел бы увидеть эти деньги. Состояние было бы лучше, чем вещи, которые он никогда не сможет использовать, увидеть или потрогать. Он бы предпочел жизнь здесь, на ферме, чем жизнь сына своего отца.

Выбор другой жизни или бегство от этой не были вариантом. Он был графом. Членом пэра, и поэтому ему нужно было защищать фамилию. Его отец, вероятно, каждый день переворачивался в гробу, когда слышал, что его сын хотел сбежать от всего этого.

Его отец был тем, кто солгал, в начале. Утверждал, что их семья была благородной, и даже составил генеалогическое древо, чтобы доказать это. Но его отец был находчивым человеком.

Лютер отдавал предпочтение стороне своей матери. Усердным трудягам. Люди были созданы, чтобы тянуть плуг, прикрепленный к их плечам, по земле до тех пор, пока земля не будет вынуждена уступить их воле.

Его отец, вероятно, презирал его за это.

Лютер вырвался из воспоминаний и покачал головой.

— Я не ищу жену, Баррен. Я не ищу никого, кого можно было бы взять в семью.

— Почему нет? Ты молодой, крепкий мужчина. У тебя должна быть женщина, к которой можно возвращаться ночью.

О, но ночью было хуже всего. Ни одна женщина не хотела быть рядом с ним ночью. Не когда… Когда…

Он снова покачал головой.

— Это плохая идея, Баррен. Я не годен ни для женщины, ни для жены. И я оставлю это так.

— Знаешь, я думал так же, когда был в твоем возрасте. Я думал, что я слишком дикий и свободный для любой женщины, — Баррен усмехнулся, и Лютер впервые увидел такое яркое выражение на лице старика. — А потом я встретил свою жену. И я понял, как легко было приручить человека, который думал, что он дикий. Они дикие, правда. Нам до них далеко.

В словах старика была доля мудрости. Хотя Лютер обнаружил, что большинством людей легче манипулировать, чем думал фермер Баррен. Он осыпал их комплиментами, а затем исчезал прежде, чем они успели подумать, что он стал слишком серьезным. Так было лучше. По крайней мере, когда он исчезал, они так и не узнавали, кем он был. Или кем он становился.

Он ухмыльнулся старику и отпустил лопату.

— Вряд ли я планирую жениться, мне жаль это признавать.

— Почему нет? У тебя есть богатство, статус, внешность. Ты из тех мужчин, которым следует жениться. Твои дети могут сделать мир лучше.

Лютер мог поставить деньги на то, что такие ожидания все возлагали на его отца, когда он женился. Сын, который пойдет по стопам семьи. Молодой человек, который возьмет семейное богатство, а затем превратит все это во что-то еще лучшее. Возможно, он думал, что у Лютера хватит смелости продать все и отправиться на поиски приключений.

Почему-то он сомневался в этом.

— Я не хочу подвергать ни одну женщину той жизни, которую веду. Никому не нужно ходить на бесконечные вечеринки и подвергаться осуждению со стороны бесчисленных людей за все поступки. Это глупо, и мечта о том, что дворяне живут роскошной, смехотворно прекрасной жизнью, не более чем мечта.

— Редкие молодые женщины не хотели бы, чтобы все красивые платья, которые они могли купить, и взгляды сотен женщин были на них, — фермер Баррен указал большим пальцем за плечо. — Она, конечно, хотела бы. Я слышу об этом все время. Кто этот мужчина? Почему он не хочет со мной разговаривать?

Он не хотел разговаривать ни с одной молодой женщиной, у которой были мечты о величии, когда все, что он мог предложить лишь кошмары и ужасы. Она могла узнать на собственном горьком опыте, что он чудовище, зверь, дурак. Или она могла бы спастись от страданий и не видеть ничего из этого.

— Она найдет хорошего фермера, который будет обращаться с ней лучше, чем я, — Лютер вытащил рубашку из-за пояса и стянул ее через голову. Возможно, если бы он спрятал свои крупные мускулы, она бы забыла о нем.

Во всяком случае, он интересовал женщин из-за формы. Они не хотели слушать его планы относительно города или знакомиться с ним. Ничто из этого не было частью игры с мужем. Им не нужно было понимать, чего он хочет от жизни, пока у них были хорошие широкие бедра и улыбка, способная очаровать его друзей.

Разве не так всегда говорила ему мать? Жена не обязана быть партнером или другом. Она должна быть полезной, а он сможет найти что угодно в объятиях любовницы или другой женщины, которой нет дела до его мыслей.

Черт возьми, снова. Голоса его родителей шептали ему на ухо о том, как ему жить и что делать.

— Только будь осторожен, мальчик, — предупредил фермер Баррен. — Есть много женщин, которые знают, как заманить в ловушку такого молодого человека, как ты. Они сделают все возможное, чтобы получить титул вместе с красивым мужем.

— Они должны сначала поймать меня, — ответил он с кривой ухмылкой.

И это было бы непросто. В конце концов, он сделал целью всей своей жизни вырваться из хватки