Прикосновение смерти - Элмор Леонард

— Но зато он наносит достаточно сильные удары окружающим у себя дома, — навесил Билл Хилл. Поняв, что его не собираются пригласить присесть, он опустился в кресло. — Вы знаете Вирджинию, отец Квинн?

Отец Квинн продолжал стоять, в своем зелено-белом тренировочном костюме, и теперь смотрел на него сверху вниз.

Забавно! Священник, похоже, спортсмен… Возможно, он жалкий гомик, однако наверняка весьма информированный, со своими свисающими на уши седеющими волосами и проницательным взглядом человека, который с ходу сечет, когда ты под парами гонишь пургу.

— Конечно! Вирджиния сюда наведывалась… — сказал отец Квинн, вскинув подбородок.

Билл Хилл мгновенно увидел на нем шрам. Ха! А ведь отец Квинн хоккеист… Однажды ему вмазали шайбой, а «Крылатые отцы» — неслабая команда.

Подумать, какая встреча! Отец Квинн — частый гость на спортивном телеканале.

— Она, кажется, играла на органе в вашей церкви? — добавил Квинн.

Видали? Этот отец Квинн весьма осведомлен.

— Да, — кивнул Билл Хилл. — Это было много лет назад.

— Вы священнослужитель, не так ли?

— Я занимаюсь продажей транспортных средств для отдыха и развлечений. Но когда-то у меня была единоверческая церковь. На самом деле она представляла собой сооружение под открытым небом, своего рода амфитеатр, способный вместить полторы тысячи человек. У нас была часовня, сувенирная лавка, но толпы людей привлекало самое высокое в мире, освещенное прожекторами распятие, ста семнадцати футов в высоту, с голубой неоновой надписью «Господи, помилуй!» на самом верху, которую вечером и ночью было видно отовсюду.

— Эта церковь находилась где-то здесь?

— Нет, в предместье Долтона, штат Джорджия. Я переместил все это зрелище сюда и обанкротился. Но это отдельная история.

— Потрясающе, — покачал головой Квинн.

— Вирджиния была у нас органисткой, впрочем, вы знаете об этом. — Билл Хилл помолчал. — Вы, должно быть, знаете и о том, что к ней вернулось зрение.

— Я понял, вы были там, когда это случилось.

— И еще был парень из центра по имени Ювеналий. Вирджиния считает, что он сотворил с ней чудо.

— Какое такое чудо? Что за чудо? Великое множество приятных, удивительных вещей случается повсюду и постоянно.

— Он исцелил ее, если угодно. Вернул ей зрение, наложив на нее руки.

— Наложив на нее руки? — вскинул брови Квинн.

— Именно, если вы допускаете употребление этой фигуры речи. В нашей единоверческой церкви наложение рук практиковал преподобный Бобби Форши, считавшийся целителем. Но у него это не всегда получалось. А с Вирджинией Уоррел произошло нечто невероятное, но очевидное. У нее было чистое лицо перед тем, как это случилось. А после того, как Ювеналий коснулся его, на нем появилась кровь… Вокруг глаз, на лбу… Что вы скажете об этом?

— Возможно, у нее пошла кровь из носа. Она дотронулась до лица и размазала кровь, — произнес торопливо Квинн, снова кинув взгляд на свои наручные часы.

— У Вирджинии не было носового кровотечения. Она утверждает, что у нее вообще не было никаких порезов, повреждений, ран…

— Возможно, у нее лопнул кровеносный сосудик в глазном яблоке. Но я не офтальмолог и этой темой не владею, — произнес с расстановкой отец Квинн. — Вы хотели поговорить со мной об Элвине, не так ли?

— Не только о нем, но и о Ювеналии, — ответил Билл Хилл. — Скажите, вы обсуждали с ним то, что случилось с Вирджинией?

— Давайте поговорим об этом в другой раз. Сейчас, к сожалению, у меня нет времени. У нас по распорядку дня волейбольный матч, и я уже опаздываю на встречу.

— Может быть, мне удастся поговорить с Ювеналием… Я бы хотел с ним побеседовать.

— Пожалуйста, в любое время…

— Вирджиния — моя хорошая знакомая. Была незрячей пятнадцать лет и вдруг прозрела. Ювеналий был там всего несколько минут. Я видел, как он присел на диван рядом с ней. — Билл Хилл помолчал. — А потом он внезапно ушел. Возможно, став свидетелем ее прозрения, он испугался? Как вы думаете?

— Вы сами спросите его об этом, а мне пора. Думаю, он будет рад побеседовать с вами.

— Мне сказали, что его сегодня нет.

— Приходите в любое время. И если у вас есть ненужная одежда, захватите с собой. Вы выглядите как заправский щеголь, — сказал отец Квинн и ушел.

— Ничего себе заявочка! — с усмешкой произнес Билл Хилл. — Заправский щеголь… Надо же!

Он появился в центре на следующий день с парой спортивных трикотажных костюмов и полудюжиной рубашек к ним, почти неношеных. Ему обрадовались, словно старому знакомому. Сообщили, что отец Квинн, к сожалению, уехал в Торонто, а Юви в приемном отделении с одним из новоприбывших, которому прерывают запой. Билл Хилл ждал больше часа. Когда детоксикация была окончена, выяснилось, что Юви куда-то ушел, и никто не мог сказать, где он.

Когда Билл Хилл наведался в центр в третий раз, отец Квинн вернулся из Торонто, но отлучился на целый день, и его ожидали только к вечеру. Юви был в центре, его пытались найти, но опять не смогли. Странно! Здание центра не такое уж и большое! Четыре этажа, гимнастический зал и бассейн…

Четвертое посещение центра также оказалось безрезультатным. Отец Квинн готовился к заседанию опекунского совета, Юви уехал по вызову, и никто не мог сказать, когда именно он вернется.

— Вы знаете, что это такое, когда люди, проявляющие милосердие, избегают вас? — обратился Билл Хилл к симпатичной темнокожей девушке.

— Расскажите, что вас волнует, — отозвалась та.

— Не понимаю, в чем дело. Здесь все такие приветливые и отзывчивые, но я, похоже, пришелся не ко двору. Думаю, мне не удастся побеседовать с Ювеналием.

— Ничего не поделаешь, стечение обстоятельств. Я бы с удовольствием дала вам телефон Юви, но, понимаете, анонимность — это непременное условие деятельности нашей организации, ведь она и называется «Анонимные алкоголики».

— Вы хорошо его знаете?

— Я вам ничего не скажу, — покачала головой негритянка, — поэтому не спрашивайте меня.

Но почему? Зачем вся эта тайна? Почему Ювеналий избегает его?

— Позвольте задать вам прямой вопрос, — сказал он погодя. — Как сюда попадают алкоголики?

— Следует записаться в список очередников.

— Список очередников? А если я, к примеру, в очень плохом состоянии?

— Все алкоголики в плохом состоянии, но мы записываем сто тридцать семь человек в день.

— А женщин вы принимаете?

— Алкоголичек, хотите сказать? Разумеется. Алкоголизм по половому признаку не различается…

— И как долго приходится ждать?

— Три или четыре недели. Исключение делаем для тех, кто обращается к нам в крайне отчаянном состоянии, — вздохнула негритянка. — Мы не отказываем бедолагам в приеме.