Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра - Джеймс Клавелл

– Но у вас-то все в порядке, у вас лично? – спросил Травкин.

– О да. Никаких проблем. – Данросс мрачно улыбнулся. – Если мы все не подхватим круп[4] после купания в этой выгребной яме.

Когда «Плывущий дракон» неожиданно перевернулся, Данросс, Горнт и Питер Марлоу были в воде прямо под ним. Из мегафона на полицейском катере прозвучало отчаянное предупреждение, и все трое рванулись прочь. Данросс плавал хорошо, и они с Горнтом успели покинуть опасную зону, но поднявшейся волной их отбросило назад. Уходя под воду, Данросс увидел, что в воронку затянуло наполовину заполненную людьми шлюпку, что она перевернулась и Марлоу в беде.

Он позволил бурлящему потоку отнести себя, пока шлюпка не легла на борт, и нырнул за Марлоу. Данросс нащупал пальцами его рубашку и уцепился за нее. Какое-то мгновение их обоих кружило, затянуло еще на несколько фатомов[5] вниз и ударило о палубу. От этого удара Данросс чуть не потерял сознание, но продолжал держать Марлоу и, когда тянуть вниз стало меньше, заработал ногами и всплыл. Их головы показались на поверхности вместе.

Марлоу выдохнул слова благодарности и рванулся к Флер, которая вместе с другими цеплялась за борт опрокинувшейся шлюпки. Вокруг царил хаос, люди хватали воздух ртом, тонули, их спасали матросы и те, кто посильнее. Данросс заметил, как за кем-то нырнула Кейси. Горнта нигде не было. Всплыл Бартлетт, держа Кристиана Токса, и метнулся за спасательным кругом. Убедившись, что Токс надежно держится за круг, он прокричал Данроссу: «Думаю, Горнта затянуло вниз, еще там была какая-то женщина…» – и тут же нырнул снова.

Данросс огляделся. «Плывущий дракон» уже почти лег на борт. Он ощутил подводный взрыв, вода вокруг на какое-то время забурлила. Показалась Кейси, чтобы набрать в легкие воздуха, и снова ушла под воду. Данросс тоже нырнул. Почти ничего было не разобрать, но он прошел на ощупь всю верхнюю палубу опрокинувшейся шлюпки, которая теперь стояла в воде почти вертикально. Поискал вокруг, оставаясь под водой, сколько мог, потом осторожно всплыл, потому что вокруг по-прежнему барахталось множество людей. Токса тошнило морской водой, он давился, но не выпускал спасательный круг. Данросс подплыл к нему и стал буксировать к какому-то матросу, зная, что Токс не умеет плавать.

– Держись, Кристиан… Уже все нормально.

Токс отчаянно пытался что-то сказать между позывами рвоты.

– Моя… моя жена… она внизу… внизу там… внизу…

К ним подплыл матрос.

– Я держу его, сэр. Вы в порядке?

– Да… да… Он говорит, его жену засосало.

– Господи! Я никого не видел… Сейчас позову на помощь! – Матрос повернулся в сторону полицейского катера и стал кричать.

Несколько его товарищей тут же бросились в воду и начали поиск. Данросс поискал Горнта, но не увидел. Подплыла задыхающаяся Кейси и уцепилась за борт шлюпки, чтобы перевести дух.

– Как вы, ничего?

– Да… да… Слава богу, с вами все хорошо… – говорила она, задыхаясь. Грудь ее тяжело вздымалась. – Там внизу какая-то женщина, думаю, китаянка. Я видела, как ее засосало.

– Горнта не видели?

– Нет… Может, он… – Она показала в сторону катера.

Там люди забирались по трапу, другие сбились в кучу на палубе. На мгновение из воды показался Бартлетт и погрузился снова. Кейси сделала еще один глубокий вдох и скользнула в воду. Данросс нырнул вслед за ней, держась чуть правее.

Втроем они продолжали поиски до тех пор, пока все остальные не оказались в безопасности на катере или сампанах. Женщину так и не нашли.

Когда Данросс добрался домой, Пенелопа крепко спала, но тут же проснулась.

– Иэн?

– Да. Спи, спи, дорогая.

– Все прошло хорошо? – сонно спросила она.

– Да. Спи, спи.

А час назад сегодня ему удалось уйти из Большого Дома, не разбудив ее.

– Ты слышал, что Горнт выплыл, Алексей? – спросил он.

– Да-да, слышал, тайбань. На все воля Божья.

– То есть?

– После вчерашнего, на фондовой бирже, было бы очень кстати, если бы он не выплыл.

Ухмыльнувшись, Данросс потянулся, чтобы ослабить боль в спине.

– Ага, но тогда бы я очень расстроился, на самом деле расстроился, потому что это лишило бы меня удовольствия уничтожить «Ротвелл-Горнт» самому, а?

– Поразительно, что не погибло больше народу, – заметил де Вилль, помолчав.

Они понаблюдали за прошедшим мимо рысью Пайлот Фишем: жеребец смотрелся весьма неплохо. Де Вилль окинул взглядом ипподром.

– Правда, что Бартлетт спас жизнь жене Питера Марлоу? – спросил Травкин.

– Да. Он прыгнул вместе с ней. И Линк, и Кейси поработали здорово. Просто великолепно.

– Прошу прощения, тайбань. Там Джейсон Пламм, – Жак кивнул в сторону трибун. – Мы с ним играем в бридж сегодня вечером.

– До встречи на «молитве», Жак, – улыбнулся ему Данросс, и де Вилль отошел. Он вздохнул, переживая за друга. – Я поехал в офис, Алексей. Позвони мне в шесть.

– Тайбань…

– Что?

Травкин колебался. А потом взял и рубанул:

– Хочу лишь, чтобы вы знали: я… я преклоняюсь перед вами.

Данросса смутило это неожиданное изъявление чувств и исходившая от Травкина неприкрытая, необъяснимая грусть.

– Спасибо, – тепло произнес он, похлопав тренера по спине. Так по-дружески он еще никогда к нему не прикасался. – Ты и сам человек неплохой.

Травкин провожал его глазами, грудь распирало от боли, и к капелькам дождя добавились слезы стыда. Он вытер лицо тыльной стороной руки и снова стал наблюдать за Ноубл Стар, пытаясь сосредоточиться.

Заметив кого-то боковым зрением, он повернулся в ту сторону и вздрогнул. В углу трибун он увидел того самого человека из КГБ, к которому как раз подходил другой. Этот другой, уже в летах, был хорошо известный в Гонконге игрок на скачках. Травкин стал вспоминать, как его зовут. «Клинкер. Точно. Клинкер!»

Какое-то мгновение тренер безучастно смотрел на них. На трибуне сразу за кагэбэшником сидел Джейсон Пламм. Травкин видел, как Пламм встал, чтобы помахать в ответ Жаку де Виллю, и спустился по ступенькам навстречу ему. Как раз в этот момент кагэбэшник взглянул в сторону Травкина, и тот из осторожности отвернулся, решив впредь действовать осмотрительнее. Кагэбэшник поднес к глазам бинокль, и Травкин не знал, заметили его или нет. При мысли, что мощный бинокль наведен на него, по коже поползли мурашки. «А что, если этот мерзавец умеет читать по губам? – в ужасе думал Травкин. – Господи Иисусе и Матерь Божья, слава Богу, я не выложил тайбаню всей правды».