Советские спецслужбы и Красная Армия. 1917-1921 - Сергей Войтиков

Автора консультировали по различным вопросам д.и.н. Н. С. Тархова, д.и.н. А. А. Зданович, д.и.н. М. В. Ходяков, П. В. Батулин, к.и.н. О. И. Капчинский, к.и.н. С. В. Карпенко, к.и.н. А. В. Крушельницкий, к.и.н. Г. А. Куренков, к.и.н. М. Ю. Моруков, Г. Ю. Пернавский, М. В. Страхов.

Автор благодарит к.и.н. И. С. Ратьковского и д-ра истории В. В. Каминского за критические замечания, высказанные на стадии апробации работы.

Отдельные положения настоящей книги публиковались на страницах журналов «Военно-исторический архив» (Оперод Наркомвоена во главе отрядов Красной армии, у истоков советских разведки, контрразведки и военной цензуры. 2009. № 4. С. 68–85; № 5. С. 8–15); «Военно-исторический журнал» (Рождение советской военной контрразведки. 2010. № 3), «Новый исторический вестник» («Дело о шпионстве» генштабиста Теодори. 2009. № 3. С. 103–117), «Новейшая история России» («Старый большевик А. Г. Васильев у истоков политотделов РККА, Военного отдела Секретариата ЦК РКП(б) и советской военной контрразведки». 2016. № 2. С. 108–123). Первое издание книги вышло в издательстве «Вече» в 2010 г.

Подбор иллюстраций — А. С. Дикарёва, Е. В. Раменский, к.и.н. В. А. Арцыбашев и к.и.н. С. С. Войтиков.

Октябрь 1917 г. стал рубежом в отечественной истории. Основным театром его стал Петроград, но и в Москве революционные события разворачивались до крайности бурно. Из дневника москвича: «Повреждений… не исчислишь. Они и там, где я их видел (в особенности у Никитских ворот, где разбито и сожжено дотла несколько домов, от которых остались одни полуразрушенные стены. Там все погибло в огне: много живущих… и все добро, все имущество от подвалов до чердаков. И дома многоэтажные, с сотнями квартир.) В Кремле снаряды попали в Успенский собор, в Чудов монастырь, в церковь 12-ти Апостолов, в Малый дворец и вообще, должно быть, пострадал наш Святой и седой Кремль больше, чем от нашествий иноплеменных. Пишут о многих разрушениях, пожарах, расстрелах» (8 ноября 1917 г.)[32].

11 марта 1918 г. из Петрограда, спасаясь от наступающих германских частей и собственной социальной базы — рабочих, переехал в Москву Совет народных комиссаров. Московский обыватель пометил в дневнике 14 марта: «Царя не обожали, а «обожаемым» все время называли. Буду для краткости Совет нар[одных] ком[иссаров] называть тоже «обожаемым». Для дебюта в новой столице обожаемый председатель обожаемого совета Ленин выступал вчера в двух заседаниях московских обожаемых советов и везде ему «бурно аплодировали». Нового он ничего не сказал, но здорово ругнул экс-царя, Керенского и буржуазию. Первого назвал «идиотом», второго «пустым хвастунишкой», а буржуазию «бездарной и глупой», а ее «прихвостней — глупыми». (Теперь я, по крайней мере, знаю свое политическое лицо: подлый прихвостень бездарной, глупой буржуазии…) Во всех последних речах Ленина, сказанных в Петрограде и здесь (в Москве. — С. В.), одни просьбы «не увлекаться революционной фразой», т. е. не говорить империалистам, что мы закидываем их шапками, а сделать «передышку», принять позорный мир и исподволь готовиться сделать немцу отпор революционной силой. Завтра московские газеты должны выйти без объявлений, которые являются теперь монополией «обожаемых» «Известий»… С переездом обожаемых в Москву здесь в спешном порядке, порой в 24 часа, реквизируются особняки, гостиницы, магазины, целые небоскребы, или частью, чтобы разместиться всем «правительственным» учреждениям и служащим в них. Многие семьи буквально выбрасываются на улицу со всем своим скарбом. Что церемониться с бездарными, глупыми и подлыми буржуями!»[33]

На фоне развала старой армии, сформирования красногвардейских отрядов и переезда государственного аппарата в Москву стал стремительно развиваться новый орган военного управления, которому был уготовлен поистине революционный взлет.

Первым советским центральным военным органом, отвечавшим за формирование воинских частей и их всестороннее (политическими работниками, картами, снабжением, подарками) обеспечение, осуществлявшим оперативное руководство нарождавшимися частями Красной армии, взявшимся за организацию советских разведки, военной контрразведки и военной цензуры, стал Оперативный отдел Наркомата по военным делам (Оперод Наркомвоена). Оперод, соединивший в себе функции, условно говоря, Ставки Верховного главнокомандующего, Главного разведывательного управления и Особого отдела ВЧК, до сих пор не стал предметом самостоятельного исследования. В поле зрения историков попадали в лучшем случае отделения Оперода (Отделение военного контроля в исследованиях военной контрразведки И. И. Васильева и А. А. Здановича, Отделение военной цензуры — П. В. Батулина[34]).

Основным источником об его организации и деятельности, вкладе в удержание большевиками власти в 1918 г. остаются конъюнктурные воспоминания заведующего Оперода Семена Ивановича Аралова, не свободные от характерных для мемуаристики «ошибок памяти» (книга вышла в 1962 г.). Аралов, сломленный в заключении во время репрессий, приписал себе заслуги Оперода, преувеличил вклад В. И. Ленина в организацию Красной армии. К чести Аралова стоит заметить, что он не умолчал о работе в Опероде и роли в строительстве армии левых эсеров и военных специалистов, даже назвал в числе последних фигурантов дела о «заговоре в Полевом штабе Реввоенсовета Республики» генштабистов Н. Н. Доможирова[35], Б. И. Кузнецова[36], Г. Я. Кутырева[37] и др.[38]