Стоя на краю неба - Екатерина Белецкая

– Тогда идем, – Фэб поднялся, опираясь о стол. – И притащи чего-нибудь вкусного.

– Ага, – обреченно кивнул Скрипач. – Женская метаморфоза, неделя на подготовку, по пять кило в плюс на каждую тушку и…

– И поэтому неделю вкусного у нас будет в избытке, – Фэб нашел в себе силы усмехнуться.

– Обожаю эту диету. Жрать побольше сладкого и поменьше двигаться, – невесело заметил Скрипач. – Слушай, у меня идея, совсем забыл рассказать. Ну, то есть у нас идея… – поправил он сам себя. – Мы тут с Итом подумали и решили, что тебе же, наверное, скучно. Ведь нас постоянно нет, мы за год, дай Бог, месяц дома проводим. Может, ты какое-нибудь животное хочешь, а? Мы бы привезли. Ну или ты сам. Как тебе такая мысль? Мы же видим, что ты даже в доме ничего не делаешь, когда нас нет.

– Зачем? – Фэб ощутил, что губы словно онемели.

– Чтобы было кого любить, – пояснил Скрипач. – Хочешь, мы привезем собаку? Ри ведь их разводит, они обалденные! Жалко, тебя с нами не было, когда мы к ним последний раз ходили. У него целая стая, большой питомник…

Фэб беззвучно застонал сквозь стиснутые зубы.

Женщины – совершенно удивительные существа.

Женщину невозможно сыграть или имитировать, ею можно или быть, или не быть. Мужчина, играющий женщину, смешон и нелеп, образ, им создаваемый, жалок и годится лишь для комедий в лучшем случае. Играющий женщину мужчина обычно манерно глуп, потому что он искренне убежден, что женщину определяют такие детали, как наличие груди и макияж. Что уж говорить про жеманное хихиканье или размахивание руками в стиле «уйди, противный»?

На деле все совсем не так.

Женщиной нужно родиться.

Любая плоскогрудая, тощая, некрасивая глупышка с торчащими зубами и полным отсутствием округлостей в нужных местах даст миллион очков вперед любому мужчине, который попытается как-то ее изобразить.

Даже женщина, играющая мужчину, менее нелепа, чем мужчина, играющий женщину.

Женщина – это не одежда, не юбка, не украшения, не макияж, не туфли и, уж конечно, не кокетство. Женщина – существо мифическое, возвышенное, и даже в самой грязной грязи, в унижении, в страдании, она все равно останется тем, чем создана, – потому что убить в женщине женщину невозможно.

Равно как невозможно сделать женщину из мужчины.

Из мужчины – нельзя.

А вот из гермо – очень даже запросто.

* * *

Все началось с того, что с ректором межмирового университета Брава-Консо, Учителем высшей категории, профессором академии лингвистики и межрасовых языковых конструкций Этномом Вайлдом Гривином вышел на связь по трансивер-каналу его заклятый коллега из университета Анлиона, декан Ри Нар ки Торк. Декан слыл эксцентричным чудаком, подолгу отсутствовал на родной планете, постоянно устраивая какие-то экспедиции, был женат на женщине, о которой последние пятьдесят лет ходили по кластеру легенды (не всегда приятного толка), и славился тем, что брал порой учиться таких студентов, от которых отказывались все. Не по причине таланта или инакомыслия этих студентов, нет. Скорее, по совсем другим причинам.

И потому у него было ну очень много денег.

Итак, виртуальный Ри Нар ки Торк сидел сейчас в кабинете коллеги и упрашивал его взять на трехмесячный курс по обмену двух его студенток. Этном сопротивлялся из последних сил, но уже начал потихоньку сдавать позиции – Ри, когда хотел чего-то добиться, отличался редкостной напористостью.

– Вайлд, поймите, для вас это ерунда, – убеждал его Ри. – Замечательные девочки, и всего-то три месяца.

– С какой целью это им нужно? – с неприязнью посмотрел на Ри Этном. – Неужели они рассчитывают чему-то научиться?

Ри покровительственно усмехнулся. Высокий, широкоплечий, с лежащими волной черными длинными волосами, он был настоящим красавцем… и это особенно не нравилось низенькому, толстому и абсолютно непривлекательному внешне Этному.

– Конечно, они не рассчитывают на это, – засмеялся Ри. – Но ведь вы прекрасно осведомлены о том, что въезд в ваш мир ограничен, а у вас на Онипрее можно приобрести и эксклюзивные вещи, и украшения, и… светская жизнь тоже весьма богата.

– Ограничение въезда для молодых людей у нас именно поэтому и введено – чтобы наша собственная молодежь побольше училась и поменьше занималась светской жизнью, – огрызнулся Этном. – Устроили из университета как ее… какую-то тусовку.

– Ну Вайлд… – протянул Ри. – Ну что вам стоит? Ну устроили, подумаешь, велика важность? Они пробудут три месяца, а заплатят, как за три года. Я, например, этим пользуюсь. И вам советую.

– Что, богатые семьи? – В голосе Этнома появилась неприязнь.

– Семья, – поправил Ри. – Да, очень богатая семья. Очень, Вайлд. Мало того, это богатая семья из Мадженты, так что гарантии там… – он зажмурился. – Они учатся у меня уже десятый год, и все это время исправно платили.

– Надо полагать, учатся они не очень хорошо?

– Плохо, – хохотнул Ри. – Ужасно плохо. Впрочем, родителям об этом знать необязательно, ясное дело… Ведь учатся все-таки. И в результате все довольны. И родители девочек, и девочки, и те мои студенты, которым я оплачиваю обучение за счет сестричек.

– Родные сестры? – вяло поинтересовался Этном.

– Двоюродные, по матерям. Дружат с младенчества, не разлей вода, – хохотнул Ри. Этном снова поморщился. – Не сомневайтесь, они не доставят вам проблем.

– Вы все никак не поймете, Ри, что меня волнуют в данном случае не проблемы, а этическая сторона вопроса, – промямлил Этном. – Ведь это некрасиво и непорядочно. Это лишнее подтверждение тезиса о том, что, имея деньги, можно делать все, что заблагорассудится, и нарушать законы и существующую организацию процесса.

– Разве это на самом деле не так? – прищурился Ри. – Ах, Вайлд… Вы ведь сами знаете, что идеализм нигде не в чести. Так что? Я включаю их в группу?

– Включайте, – сдался ректор. Тяжело вздохнул, вытер платком вспотевший лоб. – Надеюсь, вся остальная группа… не из таких?

– Ну что вы, нет, конечно, – заверил его Ри. – Остальная группа – небесные ангелы, и…

– Знаю я ваших «ангелочков», – проворчал Этном. – В прошлый раз трое из них так отличились, что программу вообще хотели свернуть.

– Всякое бывает, – пожал плечами Ри. – И скажите спасибо, Вайлд, что я вас предупредил о них. Ведь мог этого и не сделать, верно?

Этном беспомощно пожал плечами.

– Вы сами намерены… к нам? – спросил он, стремясь перевести тему в безопасное русло.

– Через пару недель, – ответил Ри. – Я в составе независимой комиссии, которая будет контролировать группу аналитиков Официальной службы. Мы все-таки не оставляем надежды прижать эту развеселую контору к ногтю. Может, в этот раз повезет.