В глуши таёжной (сборник) - Александр Пискунов

Один случай произошёл в один из ноябрьских морозных дней. С вечера прошёл густой рыхлый снег, а к утру сильно подморозило. Из дому я вышел, когда было ещё темно, и до рассвета успел преодолеть более шести километров. Снежный покров был плотный и мало мешал движению.

В призрачном свете предрассветных сумерек, увидел я впереди на лесной дороге свежие следы, как мне показалось человека в валенках. Решив, что с ним можно будет и покурить, я ускорил шаг, намереваясь догнать «незнакомца». В одном месте на обочине дороги «охотник» долго топтался у куста рябины, на котором ещё сохранились несколько гроздьев ягод. «Ягоды собирал», – подумал я. Тут же я решил, что по возвращению домой тоже надо будет набрать этих ягод. Потом след свернул на большую поляну и углубился в лесной массив. При приближении к опушке леса я услышал впереди треск от сломанного деревца. Я был убежден, что незнакомый «охотник» и там собирает ягоды рябины. Нас разделяла стена мелких ёлочек, за которыми находился тот, кого я догонял. Боясь, что мое внезапное вторжение к нему через кусты может вызвать у него чувство преследования, я предупредительно крикнул: «Мужик, а закурить у вас есть?». В ответ раздался медвежий рёв и тут же послышался треск сучьев от убегающего зверя. Поняв, что медведь попался некурящий, я снова вернулся к дороге, причём времени на это потратил значительно меньше, чем тогда, когда шёл по следу.

Уже днём, после хождения по лесу, я вернулся на то место, где состоялась моя встреча с медведем. Оказалось, что зверь находился всего в двадцати шагах от меня. Медведь сломал деревце рябины толщиной с руку, украшенное гроздьями красных ягод, но позавтракать так и не успел. Все гроздья этого дерева я собрал в рюкзак и принёс домой. Детям я сказал, что это подарок им от медведя. Дети с удовольствием ели эти сочные, тронутые морозом, ягоды и хвалили мишку за подарок.

У каждого охотника и любителя природы есть своё любимое место в лесу, которое он навещает особенно часто. Было такое место и у меня. Находилось оно на склоне Лубной горы, что в восьми километрах от города Верхнего Тагила. Мне нравились здесь высокие кедры, пихты и ели, с густым подростом из ёлочек, черёмухи и папоротников. Здесь царил дух какой-то особой дикости и первобытного состояния природы.

Обычно я отдыхал здесь у ствола огромной лиственницы, в кроне которой я неоднократно добывал красавцев глухарей, прилетавших сюда кормиться её хвоей. Удобно усевшись средь выступавших из земли корней дерева, я часами наблюдал за поведением обитателей этого леса. Вот мелькнула в траве рыжая шубка белочки, несущей во рту пучок сухой травы, необходимой для утепления гнезда. А вот откуда-то взялся воробьиный сычик – сова размером со снегиря.

Присев на торчащую из земли корягу, сычик выделывает уморительные движения и пучит на меня большие, жёлтого цвета глаза. Сычик никак не может понять, что это за чучело притаилось у ствола дерева. Он улетел, так ничего и не поняв. Однажды я увидел в стороне промелькнувший силуэт крупной совы. Я негромко похлопал в ладони, имитируя хлопанье крыльев крупной птицы, и замер в ожидании. Через несколько минут сова уже сидела в десяти шагах от меня.

Это была одна из самых крупных наших сов – бородатая неясыть. Прищурив глаза и направив в мою сторону своё «лицо», испещрённое тёмного цвета кругами, сова внимательно меня изучает. Её слух позволяет слышать биение моего сердца. Убедившись в том, что я для неё не съедобен, она улетела. Взмахи её огромных широких крыльев не издали ни малейшего звука.

С помощью специального пищика я подманивал здесь к себе рябчиков. Добытые рябчики не являлись моей главной добычей. Главное на охоте для меня было общение с природой и возможность понимать её таинства.

На мои коварные свисты не раз прибегала куница, а однажды явилась даже сама Патрикеевна. Лисичка пробежала буквально в метре от моих вытянутых ног. Я решил, что это какая-то больная, утратившая обоняние и зрение особь. Оказалось, не так. Вечером я сбил прилетевшего на лиственницу глухаря, который упал где-то рядом с деревом. Стало темно, и я решил отложить поиски до утра. Утром я довольно быстро нашёл свой трофей, от которого остались только крылья, лапки да хвост. Ночью лисичка быстро разыскала убитую птицу и хорошо подкрепилась.

Здесь, на этом участке горной тайги, и произошла моя очередная встреча с медведем.

Вторая декада сентября выдалась очень сухой и тёплой. На всём лежала печать какой-то особой неизбежной покорности. Заняв своё любимое место, я стал имитировать свисты рябчиков, подражая свисту то самочки, то самца. Стояла удивительная тишина и было слышно, как рябчики отвечают на мои свисты. Метрах в тридцати от меня находилась густая куртинка ёлочек, за которой периодически было слышно какое-то сопение и хруст веток. Конечно, там лоси, а рябчики слышат все эти шорохи и не летят. Да, это было время лосиной любви. Мне довольно часто приходилось видеть здесь этих лесных красавцев и даже наблюдать столкновение между самцами. Однако лоси для меня особого интереса не представляли. Моими трофеями всегда были птицы.

В ожидании рябчиков, я закрыл глаза, и, кажется, даже вздремнул. Громкое хлопанье крыльев заставило меня очнуться. Я увидел, что рябчик находится от меня на расстоянии всего двух метров. Поднимая и опуская хохолок на головке, петушок несколько раз издал призывный свист. Я боялся пошевелиться. Стоило мне только пошевелиться, как он тут же бы улетел. Я ждал, когда он удалится на нужное для стрельбы расстояние. Вот он вспорхнул и уселся на ветку у ёлочек, за которыми перед этим я слышал сопение. Вскинув ружьё, я выстрелил. Почти одновременно с выстрелом раздался громкий медвежий рёв. Ожидая нападения, я выхватил из грудного кармана пулевые патроны и вставил их в патронник ружья.

Выждав несколько минут, я поднял убитого рябчика, и осторожно обошёл куртинку ёлочек, за которой обнаружил буквально вспаханную когтями медведя небольшую полянку. Оказалось, что здесь находилась колония полёвок, у которых имелись приготовленные к зиме запасы провизии, состоявшие из обрезков каких-то растений. Медведь уничтожил запасы полёвок, а заодно и ловил их самих. Мой выстрел он воспринял как покушение на его жизнь. Нельзя исключить и того, что в него могли попасть дробинки от моего заряда, так как медведь мог находиться на линии выстрела.

Эта встреча с медведем была для меня самой интересной из всех встреч с обитателями этого леса. Правда, я не жалею, что эта встреча не была визуальной.

Ранним сентябрьским утром, проходя по лесной дороге на склоне горы Малиновая, услышал я впереди громкую нецензурную брань. Ускорив шаг, увидел стоящий на дороге мотоцикл и согнутую фигуру мужчины. Приблизившись, узнал в нём одного из жителей Верхнего Тагила, занимавшегося бортничеством. На мой вопрос, что заставило его так возмутиться, он ответил: «Как не закричать, вы только посмотрите, что натворил этот гад!», – показывая на помятое ведро и куски кожаного, сплетенного из тонких полосок, ремня.

Мужчина стал рассказывать мне о том, что ещё вчера он побывал в этом месте, где спрятал в кустах своё ведро с мёдом и ремень, при помощи которого он удерживается на стволе дерева, когда поднимается по нему к бортям. Приехав сюда на мотоцикле за мёдом, он обнаружил, что ночью сюда приходил медведь, который съел ведро мёда и сильно помял эмалированное ведро. Этого ему показалось мало, и он стал жевать необходимый для подъёма на деревья ремень. Не заметив этого, пчеловод, надев когти и опоясав ствол дерева, полез к ещё одной борти, что висела поблизости от дороги. На высоте около трёх метров повреждённый медведем ремень лопнул, и пчеловод шлёпнулся на землю, повредив ногу. В этот момент он и выразил свое возмущение не совсем приличным образом. Всё могло оказаться намного хуже, если бы он упал с большей высоты. Хорошо ещё и то, что медведь не нашёл второе ведро, которое было спрятано в другом месте.