Первый апостол - Джеймс Беккер

Роган встал.

— Ты прав. Пошли. Давай закончим начатое и будем убираться отсюда.

Не оглядываясь, мужчины вернулись в гостиную. Роган взял молоток и зубило и продолжил откалывать остатки старой штукатурки над громадной каменной притолокой, которая шла по всей длине камина.

Работа заняла совсем немного времени, и минут через двадцать вся нужная им часть над камином была освобождена от штукатурки. Несколько мгновений они стояли перед ним и молча смотрели на буквы, высеченные на одном из камней.

— Это оно? — спросил Альберти.

Роган неуверенно кивнул.

— Похоже, что да. Приготовь штукатурку.

Пока Альберти ходил за водой, Роган достал из кармана цифровую камеру с высокой разрешающей способностью и сделал полдюжины снимков. Затем проверил, насколько четко на них отобразилась надпись, высеченная на камне. Потом для большей уверенности записал слова в крошечный блокнот.

Альберти вернулся с ведром воды. Из инструментов, оставленных строителями, он достал деревянный боек для приготовления бетонной смеси, мастерок, после чего притащил пакет со штукатуркой из кучи таких пакетов, сваленных у стены. Через несколько минут, приготовив густой замес, он приблизился с ним к камину.

Притолока покоилась на стальной плите, явно недавнего происхождения. Ею, по-видимому, воспользовались, чтобы прикрыть неприглядную трещину, по диагонали пересекавшую камень на расстоянии двух футов от левого края. Металл выступал из-под притолоки примерно на полдюйма, что могло быть надежным основанием для штукатурки.

Альберти был явно не новичок в этом деле, и уже примерно через полчаса над камином возникла гладкая поверхность новой штукатурки, которую невозможно было отличить от той, что была делом рук работавших здесь строителей. Правда, слева от камина штукатурка была еще старая — строители туда пока не дошли, — но тут уж он ничего не мог изменить.

Через пятьдесят минут после гибели Джеки Хэмптон и через полтора часа после того, как два итальянца взломали заднюю дверь дома, они уже шли по переулку к месту, где оставили свой автомобиль.

2

Крис Бронсон въехал на своем серебристом «мини — купере» на стоянку, расположенную на втором этаже многоэтажного гаража «Кресент-роуд», как раз напротив отделения полиции в Танбридж-Уэллсе. Несколько мгновений сидел в машине, размышляя. Он предчувствовал, что нынешнее утро будет для него сложным, очень сложным.

У Криса не впервые возникали проблемы с Харрисоном, но что-то подсказывало ему, что нынешний раз будет последним. Детектив-инспектор Томас Харрисон — «Том» для немногочисленных друзей и «жирная скотина» для всех остальных — был непосредственным начальником Бронсона, и отношения у них не заладились с первого дня знакомства.

Харрисон считал себя полицейским старой школы, поднявшимся из самых низов, что он не уставал повторять всем подряд. Бронсона он не выносил по целому ряду причин. Особенно много желчи Харрисон изливал по поводу «чистоплюев» — офицеров полиции, пришедших туда после университета и благодаря этому пользовавшихся определенными привилегиями. Он причислял к ним и Бронсона, хотя тот никаких университетов не заканчивал, а после школы сразу пошел в армию. Короче говоря, Харрисон почему-то считал, что Бронсон просто играет в полицейского. А то, что Бронсон на самом деле был очень компетентным и толковым полицейским, ничего не меняло в отношении к нему Харрисона.

В течение тех шести месяцев, которые Бронсон провел в Танбридж-Уэллсе, Харрисон объявлял ему выговоры почти каждую неделю по тому или другому поводу, но так как самым большим желанием Бронсона была работа в полиции, ему приходилось терпеть неприязнь начальника. И вот, кажется, настал предел и его терпению.

Ему было велено явиться в отделение рано утром, и Бронсон почти наверняка знал причины вызова. Двумя днями ранее он с несколькими другими полицейскими принимал участие в задержании молодежной банды, подозреваемой в торговле наркотиками. Ее традиционным местом промысла были восточные окраины Лондона, но в последнее время они расширили ареал своей деятельности на графство Кент. Задержание прошло не так гладко, как поначалу рассчитывали в полиции, и в ходе операции несколько парней из торговцев наркотой получили незначительные ранения. Бронсон подозревал, что Харрисон собирается обвинить его в превышении полномочий или даже в намеренном применении насилия к подозреваемым.

Он вышел из машины, запер ее и спустился по лестнице на улицу. Лифт в гараже начинал работать только с восьми часов.

Через десять минут Бронсон стучал в дверь кабинета инспектора Харрисона.

3

Мария Паломо прожила в районе Монти-Сабини всю свою жизнь и в свои семьдесят три года продолжала работать по пятьдесят часов в неделю. Была она обычной уборщицей. Правда, надо откровенно признать, работа ей не очень нравилась, и выполняла она ее, как говорится, спустя рукава. В чем Марии никак нельзя было отказать, так это в честности. Клиенты, оставившие на столе стопку евро, могли быть уверены, что по возвращении найдут ее на том же самом месте. Мария была также довольно пунктуальной для итальянки — приходила всегда более или менее вовремя. Ну и что, если какой-то дальний уголок комнаты оставался не подметенным, а плита чистилась не чаще раза в год, зато окна сверкали, да и ковры были отлично выколочены.

Короче говоря, Мария была лучше, чем ничего, и в своей громадной сумке она носила ключи от тридцати частных особняков, расположенных в районе Понтичелли-Скандрилья. Некоторые из них она убирала, за другими просто присматривала в отсутствие хозяев, в некоторых поливала цветы, разбирала почту и следила за электричеством, водопроводом и канализацией.

Вилла «Роза» принадлежала к числу тех особняков, которые Мария убирала, хотя у нее появилось предчувствие, что, скорее всего, в ближайшее время хозяева откажутся от ее услуг. Ей нравилась молодая англичанка, использовавшая визиты Марии, чтобы усовершенствовать свой итальянский, но в последнее время она стала откровенно высказывать неудовольствие работой Марии. Дважды она выговорила Марии по поводу тех уголков дома, которые могли бы быть и почище, на что Мария, как всегда, просто улыбнулась и пожала плечами. Нелегко поддерживать чистоту в здании, ответила она, в котором полно строителей, ведущих ремонт. Отсюда и пыль.

Подобные объяснения, конечно же, не могли удовлетворить синьору Хэмптон, и она вновь настоятельно попросила ее работать усерднее, но Мария давно не обращала внимания на подобные упреки и нотации работодателей. Она по-прежнему будет приходить каждую неделю, выполнять только самую необходимую работу, а потом посмотрит на реакцию хозяйки. Если англичанка уволит ее, она без труда найдет работу у кого-нибудь еще. Нет смысла делать из этого проблему.

В то утро в начале десятого Мария отправилась на работу на своей старенькой «веспе», на которой объезжала клиентов на протяжении последних пятнадцати лет. Мотороллер ей не принадлежал, она взяла его взаймы у кого-то так давно, что уже и забыла, у кого именно. Забывчивость распространялась и на документы «веспы». У Марии не было прав на вождение мотороллера, и он очень много лет не проходил техосмотр. Марию подобное не волновало, ей не приходило в голову обращаться куда-либо за получением прав. Отправляясь в путь, она просто старалась не попадать на глаза полиции и карабинерам.