Планета Рэй - Небо Рэй Нерредайн

Через несколько лет в его жизни появился человек, к которому юноша, с первого дня их встречи, испытал трепетные чувства. Эта нежнейшая девушка, осознание присутствия которой в своей жизни, к нему приходило со временем, стала неотъемлемой составляющей его счастья. В какой бы вселенной Рэй не был, что бы не происходило, она всегда находилась рядом, поддерживая его. Он не мог показать ей своё истинное лицо – с паническими атаками, галлюцинациями, голосами. Он боялся, что это может оттолкнуть ее, поэтому решил пойти к врачу.

Из-за того, что Рэй хотел стать нормальным, а не тем человеком, который задыхается из-за ночных кошмаров, он пошел к терапевту. Но тот записал его к неврологу, который сообщил юноше, что психоэмоциональной сферой не занимается, и записал его к психиатру. Одна мысль об этом наводила на юношу ужас. Он думал, что лучше утаить всю правду и рассказать только о панических атаках. Но ради Неба он был готов измениться.

Перед приемом Рэй настолько разволновался, что плакал, как маленький ребенок. Скрывая слёзы от людей, скучающих в очереди, он зашел в кабинет. На стуле сидел серьезный, средних лет, мужчина, в отражающих свет, очках. Этот доктор выглядел более устрашающим, чем представлял его юноша.

Рэй собирался говорить сдержанно и без эмоционально, но как только открыл рот, из его глаз хлынули слёзы.

– Настолько тяжело рассказывать, что не можете сдержать? – спросил психиатр.

Юноша содрогался от рыданий. Он изливал человеку, от которого может зависеть его свобода, всё, что скопилось в нём за двадцать лет жизни.

Он рассказал, как впервые начал слышать голоса других людей в своей голове. Как спросил о них у родителей. Как они отреагировали, возразив мальчику, что это его мысли, и они есть у всех. Сообщил о галлюцинациях, преследующих его на протяжении жизни, упомянув, что некоторые из них видны только в боковом зрении, а при непосредственном зрительном контакте – пропадают. Уточнил, что есть и такие галлюцинации, которые видны, если смотреть на них прямо – он называет их астральными телами. Он так же открыл, что иногда выстраивает зрение таким образом, чтобы видеть ауры людей, животных и предметов. Нужно смотреть сквозь объект, сфокусировав и одновременно расфокусировав на нем зрение, объяснил юноша.

Пока он плакал, рассказывая о голосах в голове: о том, как они им манипулируют – скрыто действуют как интуиция, он искоса поглядывал на доктора, проверяя его реакцию. Юноша хотел выяснить, верит ли врач его словам, или как другие люди, которым Рэй изливал душу, скажет прекратить нести этот бред.

Во время рассказа Рэя, чтобы не прерывать его речь, доктор вдумчиво кивал и записывал всё в карту пациента. Но когда юноша сказал, что может чувствовать холодные прикосновения астральных тел, врач удивленно взглянул на него поверх своих очков:

– Даже тактильные ощущения от галлюцинаций присутствуют?

Рэй опасался, что от всех этих подробностей, его повседневной одеждой станет смирительная рубашка, а постоянное место жительства – психиатрическая больница. Но он не мог больше сдерживать в себе всю эту боль, ведь этот врач – единственный, кто воспринял его слова всерьёз.

Рэй не сдержался и показал белые – старые и багряные – только затянувшиеся шрамы на своих руках. Он сказал, что это голоса заставили его сделать.

Врач установил с ним зрительным контакт:

– Возможно, ты не понимаешь, что происходит. Вероятно, видишь себя со стороны, от третьего лица, как зритель фильма. Но ты должен взять себя в руки.

Выписывая Рэю таблетки, психиатр уточнил:

– Ты и сам понимаешь, что всё это тянется с детства. Расстройство большое, так что лечение будет продолжительным. Пока что рассчитываем, что в течении этого года приёмы нейролептиков и антидепрессантов ослабят симптомы. А потом нужно будет скорректировать лекарственные препараты, в соответствии с твоим самочувствием. Но ты должен быть готов к этому. Прошу тебя, не теряйся. И береги себя.

Небо знала, что Рэй был на приеме у психиатра. Когда он пришел домой, то прочитал назначение купленных по рецептам таблеток: «для лечения пациентов с панических расстройством». А аннотация других препаратов гласила: «для облегчения симптомов острой шизофрении». Рэй выдохнул. Он всегда знал, что она у него есть. Просто сейчас, когда это подтвердилось, юноша чувствовал облегчение – как отличник, выпаливший ответ раньше всех и получивший подтверждение его верности.

Его девушка не принимала такой вердикт. Она, не встречаясь с юношей взглядом, твердила:

– У тебя депрессия.

А родители Рэя и с депрессией не были согласны:

– Ну какая депрессия?! – кричала в трубку мама, – «И это после того, как мы тебя растили, как всё давали».

– Из-за тебя мама плачет, не стыдно тебе? – знакомым укоризненным тоном заявил в трубку отец. Снова не принятый, не понятый, ничего не ответив, Рэй вырубил телефон, бросив отключенное устройство на кровать, и устало рухнул рядом. Он был готов уснуть вслед за гаджетом. Но в голову лезли мысли о семье, в которой всегда всё было не гладко. Он часто замечал странное поведение родителей: его мама могла начать грязно ругаться и бегать по квартире, размахивая ножом, вскрывая фаланги своих пальцев. Затем она в одном халате поднималась к соседям и изрезала входную дверь кухонным прибором. А после, вооружившись водкой, обливала изрубленное дерево, не впускавшее её в чужое жилище, и поджигала. А отцу приходилось разруливать последствия свободы действий своей жены. Они часто ругались. Рэй даже не знает, как папа сделал ей предложение. Хотя, по подсчётам, они поженились раньше, чем узнали, что у них будет ребенок. Это странно, ведь совместное решение создать семью, играет большую роль в жизнях женщин. В фильмах он часто видел, на семейных праздниках пары в десятки раз пересказывают, как познакомились, как началась их помолвка. Во время застолий в доме Рэя такого не было. По рассказам матери, она в юности была «девушкой, к которой на вшивой козе не подъедешь» – так описывала себя она, гордясь тем, что работала на высокооплачиваемой государственной должности. Но потом вышла замуж за сантехника. И теперь работает уборщицей, за отплату ниже прожиточного минимума.

Когда Рэю исполнилось восемнадцать, и он ещё числился в колледже, от родителей стали поступать намеки о том, что он должен начать жить отдельно, хотя юноша и так ютился в учебном общежитии. Его вынудили устроиться на должность за гроши. И когда пришли первые, заработанные, деньги, мама и папа в два голоса заявили, что теперь он должен отдавать им две трети своей получки. Они объяснили это тем, что всю жизнь кормили, учили и одевали