Маленькая Гвинет в странном доме - Полина Матыцына

Поставив куклу на место, девочка прошла в ванную – отчего – то сильно хотелось вымыть руки. А когда она вышла, около двери в коридор стоял её чемодан, которому она обрадовалась, как родному. Сейчас он казался ей единственной связью с домом.

Гвинет принялась доставать и раскладывать вещи, изо всех сил обживая холодящую нервы комнату. Девочку прервал стук в дверь.

– Да! – недовольно крикнула Гвинет: ей не хотелось никого видеть.

– Вас ожидают на ужин. Вы ещё не переоделись? – в голосе Сесили прозвучал настоящий ужас.

– Зачем? Нормальная одежда, – пожала плечами Гвинет.

– Госпожа, в доме все обязаны подчиняться господину Мэрику. А он не приемлет… подобной вольности в одежде. Юная дама не должна носить мужскую и столь открытую одежду.

Сама Сесили одевалась в длинное, наглухо закрытое, серое платье с белым фартуком.

– Вот пусть и не носит. А я сама решаю, как мне одеваться, – дерзко сказала девочка.

– Вас накажут, – мягко предупредила горничная.

– Лишат сладкого?

– Запрут в подвале. Там много… холодных неуютных мест, особенно ночью. Если позволите совет, юная госпожа, хотя бы первое впечатление стоит произвести достойно.

Гвинет хотела огрызнуться, но здравый смысл взял верх. Не стоит с первого же дня восстанавливать и дядю Мэрика – наверное, всё же, это тот бука, – и суровых тётушек против себя. Да и реакция второго дядюшки тоже пока неизвестна. Обрадоваться-то он ей обрадовался, но кто его знает. Зачем дразнить гусей? Стоит проявить немного практичности и притвориться паинькой. Благо, пример Кэтрин не забывается.

– Хорошо, – сдалась она. – Помоги, что тут выбрать? У меня же нет своей одежды положенного фасона!

Обрядив Гвинет в строгое голубое платье невесть какой моды, Сесили помчалась почти бегом. Опозданий строгий дядюшка Мэрик тоже не любил.

«Интересно, любит ли он хоть что-нибудь», – сердито пыхтела, мчась за Сесили, Гвинет. Узкое платье и туфельки на каблучке страшно мешали. – «Ну просто, ради разнообразия»?

Перед очередной двустворчатой дверью, на этот раз доходившей почти до потолка, Сесили резко остановилась. Оглядела Гвинет, поправила её растрепавшиеся от бега волосы, забавно сморщила нос, выдохнула и распахнула одну створку.

– Прошу.

Гвинет с невольной, несвойственной ей, робостью прошла в огромный зал, где за столом сидела куча народу. Сесили незаметно проскользнула вперёд – и как ей только удаётся так непримечательно двигаться? – и встала у края стола, пододвинув один из стульев. Видимо, он предназначался Гвинет.

Ужин проходил в тишине. Незнакомые девочке люди беседовали между собой так тихо, что гула почти не было слышно. Гвинет смогла опознать только дядю Мэрика, восседавшего во главе стола, Свентона в его блёстках, приветливо помахавшего ей рукой, и обеих тёток – Гвендолен и Гиацинту. Но кроме них за столом сидели ещё несколько человек разного возраста. Гвинет старательно посчитала их, пытаясь не подавать виду. Затем попробовала ещё раз, надеясь, что ошиблась. Но число оставалось прежним. За столом, помимо неё сидело двенадцать человек. Она – тринадцатая!

Вспомнились двери в парадном холле – их тоже тринадцать. Похоже, в этом доме испытывают странную привязанность к этому неприятному числу.

Гвинет постаралась успокоиться. Поверье о тринадцати за столом – всего лишь поверье. Лучше рассмотреть всех поближе, пока есть возможность.

По правую руку от дяди Мэрика сидела высокая старуха в ярко – красной кофте. В белых от краски, не от времени, волосах сверкали огоньки – наверное, Сваровски, решила Гвинет. Не могут же это быть настоящие бриллианты! Слева от дяди сидел юноша лет восемнадцати, полный и черноволосый. На круглом лице застыло хмурое недовольное выражение. Справа от юноши сидели Гвендолен и Гиацинта, обе переодевшиеся в светло – розовое, напротив них – Свентон и симпатичная моложавая дама в зелёном платье, с пышными светлыми кудрями. Она даже бросила пару раз одобряющий взгляд на Гвинет, видимо, пытаясь поддержать девочку. Также напротив Гвинет, с правой от дяди стороны стола, находились два мальчика: ровесник Гвинет, очень похожий на Свентона, только без лысины и усов, и рыжеватый худенький малыш лет пяти. Между мальчиками рассматривала Гвинет удивительно красивая девушка, похожая чем – то на Мэрилин Монро, с крупной родинкой над губой и длинной золотистой косой. Напротив них располагались толстушка лет девяти – десяти и сосед Гвинет – светловолосый парень лет шестнадцати.

Гвинет попыталась начать разговор с соседом, спросив его имя, но он только глянул на неё исподлобья. А затем фыркнул, подняв дыханием длинную чёлку, почти закрывающую глаза, и уткнулся в тарелку. А малыш напротив как – то не располагал к беседе, да и не хотелось кричать через широкий стол.

Наконец тягостный ужин в новой семье закончился. Встав из – за стола, Гвинет устремилась было к выходу, но её остановил резкий окрик дяди Мэрика:

– Гвинет Вальденс!

– Да, дядя? – Гвинет кипела от злости. Что ему от неё нужно? Так, притворяемся Кэтрин. Очень хорошо притворяемся Кэтрин: глазки опущены, руки скромно сложены…

– Я полагаю, тебя стоит представить Семье, – последнее слово прозвучало так, словно его произнесли с большой буквы. – Можешь пройти с нами в гостиную.

– Спасибо, – чего стоило Гвинет произнести это слово! Тоже ей, одолжение сделали!

Следом за всеми девочка прошла в соседнюю комнату. Зелёные обои казались бархатными в свете заходящего солнца, и от этого комната выглядела тёплой и уютной. Повсюду глубокие серые кресла, на диване небрежно наброшены пледы для холодной погоды… Гвинет захотелось здесь поселиться.

Это чувство не продлилось долго. Все семейство расположилось в креслах и принялось изучать оставшуюся стоять – для неё места не хватило – Гвинет, словно диковинную зверушку.

– Итак, – нарушил затянувшееся молчание дядя Мэрик, – дамы и господа, перед нами дитя нашей блудной дочери, Гермионы. Гвинет Вальденс. Гвинет. Я рад, что благоразумие возобладало, и ты решила вернуться в Семью. А теперь…

– Я так рада, так рада! – защебетала моложавая дама в зелёном, поправляя кудряшки. – Теперь Габриэле будет с кем играть…

– Мама! – перебила её, схватившись за голову, маленькая толстушка. – Она же старая. Не будет она со мной играть.

Так, толстенькую малышку зовут Габриэлой.

– Ах, милая, – снова защебетала дама, – я уверена, у Гвинет не столь чёрствое сердце, как у Генриетты. Верно, милочка?

Поскольку Гвинет не поняла – обращаются к ней или к Генриетте (методом исключения это оказалась красивая ровесница Гвинет, похожая на Монро), то решила промолчать. Генриетта тоже не сказала ни слова. Но даме это не мешало, она продолжила щебетать, как прекрасно будет, когда все три девочки станут подругами.

Неизвестно, сколько бы длился монолог дамы в зелёном, если бы не тётя Гвендолен. Она стукнула по полу зонтом – тростью – зачем он ей в помещении, удивилась Гвинет, – и воцарилась тишина.