Жорж - иномирец 3 - Сергей Анатольевич Панченко

— Ты просто хороший и благодарный читатель, который принял образ героя и натянул его на себя. — Мудро произнес змей. — Наверное, эти мечты из категории тех, которым лучше оставаться мечтами. Как только показали их другим, очарование пропало.

— Ты хочешь сказать, что мы не увидим твой вариант? — Поинтересовалась Ляля.

— А вы хотите? — Змей незаметно, кончиком хвоста придвинул ко мне свою пустую кружку.

— Кажется, Антош, уже реализует свою мечту и ему для этого не надо мотаться по воображаемым мирам. — Поиздевался я над желанием пресмыкающегося друга выпить отцовской настойки.

— А вам, что мало двух неудачных примеров? Вот простая и понятная мечта, которую легко воплотить. — Он замер, ожидая, когда я налью спиртного в его кружку. — Очень легко воплотить. — Повторил он настойчивее.

Мы с Лялей рассмеялись. Змей нас сделал. В плане выворачивая изнаночной стороны души, он всегда был скрытее нас с кошкой.

— Если хотите, я могу просто выбрать мир, который будет интересен нам троим. — Предложил он, после того, как я снова наполнил его кружку.

— В зоопарк? — Не удержался я.

— А мы сейчас где? — Антош сделал оборот головой вокруг оси. — Транзабар — самый большой зоопарк во всех мирах. Наверняка нами любуются какие-то зрители.

Змей поднес кружку к носу и вдохнул запах напитка.

— Природы сила кроется в нем. — Опрокинул его в рот одним движением.

— Я догадался, ты хочешь отправить нас в одну далекую-далекую галактику? — Я заметил, что змей нарочно поставил слова в определенном порядке, чтобы походить на маленького зеленого джедая, фильмы о котором он пересмотрел, когда мы были у меня дома в моем мире.

— Отнюдь. — Ответил он слегка неуверенным голосом. — Готовы?

— Что-то мне боязно, Жорж. — Ляля прижалась ко мне, чтобы змей скрутил нас своим телом. — Странные книги, которые любит Антош, помноженные на пьяную фантазию.

— Ничего, друзьям надо доверять, в каком бы состоянии они не находились. — Я прижал кошку к себе за талию.

— Мое состояние можно назвать прояснением разума. — Высокопарно произнес змей.

— Этого я и опасаюсь. — Ляля ухватила меня за руку.

Змей крепко сжал нас и через мгновение мы оказались… в нигде. Так это с виду показалось. Ни ночь, ни день, ни дна, ни покрышки. Мы либо парили, либо падали, либо вообще не двигались.

— Занимательно. — Произнес я. — Ты воображал ничто или ничего не воображал?

— Знаете, что это за мир? — Интригующе спросил змей.

— Без понятия. — Без интереса ответила кошка. — Пустота.

— Это протомир, пространство не тронутое мыслью. Теперь здесь мы и наша мысль может его оживить. — Змей посмотрел перед собой, и прямо из пустоты перед нами появилось дерево.

От нас к дереву возникла песчаная дорожка. Я наступил на нее. Она держала мой вес, как настоящая.

— Это галлюцинация или здесь так можно? — Я был уверен, что это фокус, связанный с искажением восприятия окружения.

— Это настолько же галлюцинация, насколько и мы. Когда-то все было создано именно таким образом, только мысль принадлежала не таким, как мы, бестолковым созданиям, а могучему разуму, способному создавать вселенные. Для собственного развлечения. Этот мир чист от множества мыслей, в отличие от наших, поэтому здесь очень легко создавать. Вещество, образующее его, откликается на наше воображение без всякого усилия. — Змей закрыл глаза и воспроизвел кусок скалы, напоминающей его родные края. — Попробуйте сами. Это закроет тему нашего спора насчет того, чье воображение лучше развито.

— Один момент, Антош. — Меня заинтересовала определенная деталь. — Все, что мы навоображаем, оно исчезнет после нашего ухода?

Я представил, что создам живых существ, которые помрут с голода, потому что я не представил им продукты питания.

— Вот. — Змей поднял вверх кончик хвоста. Педагогический жест, означающий время для нравоучительной мысли. — Это правильный вопрос к теме ответственности за всё, что мы создаем. Если ты хочешь создать мир, в котором никто не будет ни в чем нуждаться, то надо очень постараться. Просто так нельзя взять и сбацать мир, в котором после вашего ухода начнется вакханалия. В этом мире такое не прокатит, все исчезнет, как только мы уйдем. Нет мысли, нет ее последствий. Это черновик для тех, кто в будущем захочет попытаться. Творите!

— Антош, ты сейчас рассказал нам о том, как можно стать богом? — Ляля внимательно слушала и сделала выводы.

— Да. Только ваш мир будет настолько божественным, насколько это есть в вас. Надо решить, хотите вы такой мир или можно стать лучше.

— Да, стать лучше не помешало бы. Первая мысль, которая пришла мне в голову, это нудистский пляж для участниц конкурса красоты. — Признался я и тут же нарвался на сжигающий взгляд Ляли.

Ох, уже наши отношения, похожие на поведение собаки на сене. Мы оба ревновали друг друга, но так и не знали, что нам с собой делать.

Воспользовавшись нашей заминкой, змей начал творить. Под нами возникла зеленая долина, упирающаяся в голубой океан, в воздухе появились птицы, по небу поплыли облака, а сквозь синеву воздуха проступили бледные очертания планеты с кольцами вокруг нее. Потрясающе фантастический пейзаж, созданный за пару минут.

Я тоже решил тряхнуть своим воображением, но сначала хотел определиться с темой. Однако, как только появилась возможность реализовать воображение, оно куда-то пропало. Я решил действовать от противного. Выбрать что-то в противовес воображенному змеем. Это была зима. Искрящиеся холмы снега заняли противоположную сторону пейзажа. Деревья под шапками белого снега склонились ветвями к прозрачному льду замерзшей реки. Желтое солнце разжигало холодный пламень в бесчисленных кристаллах снежинок. И это тоже выглядело впечатляюще красиво.

Затем я добавил немного интриги. Послышался звук колокольчика, он приближался. Мои друзья заворожено ждали появления его источника. И вот, раздувая пар из ноздрей и поднимая снежную пыль, появилась конная тройка. Кони, одетые в нарядные красные попоны тянули за собой деревянные расписные сани, в которых сидел пожилой мужчина с большой белой бородой, поверх синей атласной шубы с белой опушкой. В руке, одетой в красную рукавицу он держал посох. Повозка пронеслась мимо нас, окатив снежным ветром, и исчезла под затухающие звуки колокольчика за сугробом.

— И все-таки он существует. — Произнес я, и вздохнул.

— Кто это был? — Спросила Ляля.

— Дед Мороз.

— Неплохо. — Оценил мое воображение змей. — Только прохладно.

— Теперь я? — Спросила Ляля, будто не хотела воображать, боясь сравнения.

— Не бойся, я в тебя верю. — Я прижал ее к себе и потер ей рукой между лопаток.

Она мне призналась как-то, что у них приято гладить по спине, чтобы успокоиться.

Ляля закрыла глаза. Мы со змеем замерли, ожидая увидеть лесной пейзаж или что-то похожее на ее