Маруся. Гумилева - Полина Волошина

— Ты ж моя хорошая… Сколько лет, сколько зим…

Нестор оттолкнулся ногами от пола и откатился назад, вцепившись пальцами в подлокотники кресла. Маруся Гумилева… И что же в тебе такого ценного, что один из самых опасных людей на планете примчался ради тебя в московский аэропорт? И почему ты летела обычным рейсом?

Конечно, можно было бы лететь первым классом или даже на частном самолете с собственной командой бортпроводников, но ведь это так скучно. К тому же Маруся не доверяла частным самолетам, считая, что они куда менее надежны, чем крупные авиалайнеры, набитые людьми, а значит, и большей ответственностью. Папе бы такая идея не понравилась, хотя он сам был редким образцом демократичности и часто разъезжал по городу на велосипеде. Но то папа. Он сам за себя постоять может, а вот единственную дочь он считал непригодной для обычного человеческого существования, не столько, правда, переживая за ее безопасность, сколько переживая за безопасность других. Марусю папа считал концентратом неприятностей. Чуть только разбавьте ее толпой, и сразу же что-нибудь приключится, как будто она магнитом притягивала к себе происшествия разной степени тяжести.

Впрочем, сейчас Марусе было не до размышлений, так как ей пришлось покинуть самолет и войти в здание аэропорта. Для любого нормального человека здание аэропорта ничем не отличается от всех остальных зданий. Есть даже такие, которым нравится находиться в огромных помещениях, забитых людьми, но это только тем, кто слыхом не слыхивал о таком заболевании, как панические атаки. Панические атаки могут быть вызваны разными причинами, но у Маруси они случались именно в больших помещениях: аэропортах, вокзалах, кинотеатрах и даже внутри огромных торговых центров. И если клаустрофобию, то есть боязнь маленьких и замкнутых помещений типа лифта, еще можно как-то логически понять и объяснить, то чем именно вызвана Марусина агарофобия — понять было невозможно. Но как только она оказывалась в окружении движущейся толпы, сердце начинало колотиться как бешеное, глаза застилало пеленой ужаса, а разум отказывался подчиняться элементарным командам.

Школьный психолог уверял, что такое заболевание не возникает на пустом месте и это как-то связано с детской травмой, с чем-то агрессивным и неприятным, что Маруся когда-то пережила, будучи еще очень маленькой, так что воспоминания стерлись, а ужас остался. Но что такого ужасного Маруся могла пережить? Она выросла в богатой семье, где за ней всегда присматривала служба безопасности, и никаких серьезных стрессов, по крайней мере от толпы, не припоминала. Единственным серьезным стрессом, который она перенесла, было исчезновение мамы. Она пропала, когда Маруся еще под стол пешком ходила, уехав в экспедицию и не вернувшись. Но, во-первых, пусть и ужасно так говорить, Маруся не запомнила своих серьезных переживаний — ведь ее берегли и долгие годы обещали, что мама вот-вот вернется, пока она сама, поумнев, не поняла, что этого не произойдет никогда, а во-вторых, это опять-таки никак не было связано с толпой.

Честно говоря, в данный момент паника еще не подступила, скорее, начиналось ожидание паники — Маруся знала, что проклятый ужас не преминет объявиться с минуты на минуту и в самый неподходящий момент. Поэтому она просто бежала, сконцентрировавшись на своих мыслях и стараясь успеть вырваться на свободу быстрее, чем ее нагонит маячащий на горизонте страх. Всего лишь проскочить через сканер, толкнуться в двери и вывалиться на улицу. Вдохнуть воздух, остановить такси…

Ну почему, ну почему же все так долго! Очередь перед контролем безопасности почти не двигалась — кого-то задержали или сломались сканеры? Впервые Маруся пожалела, что выбрала обычный рейс. С простыми смертными никто не церемонился — толпа постепенно сгущалась, расширялась и давила со всех сторон.

— Не толпиться! Пожалуйста, встаньте по одному! — выкрикнул человек в форме секьюрити. — От того, что вы напираете, очередь быстрее не пойдет.

А вот и он. Вязкий противный ужас медленно вползал внутрь, словно инопланетное чудовище из липкой слизи… Маруся почувствовала, как сердце предательски дрогнуло и заторопилось. Тын, тын, тын, тыдын, тыдын, тыдын, тын-тын-тын-тын-тын… Понеслось галопом, отдавая в уши. Притормози! Не надо! Не сейчас! Ладони стали влажными, виски сдавило, живот скрутило судорогой — хоть падай. «Пристрелите меня кто-нибудь!» — пронеслось в голове.

— Отступите назад! Я прошу вас отступить назад и выстроиться по одному!

Назад? Еще назад? Толпа отхлынула волной, утащив за собой еще на двести метров. Да сколько же это ждать? До вечера? Неделю? Вечность?

Ожидание было невыносимым, а осознание того, что покинуть здание без прохождения контроля невозможно, сдавливало глотку и мешало дышать. Не соображая, что делает, Маруся выскочила из очереди и быстрыми шагами направилась в обратном направлении. Куда именно, она не имела ни малейшего представления — ей просто нужно было бежать. Бег разгонял страх, создавал ложное ощущение избавления и ухода от опасности.

На запястье Маруси была наклеена практически невидимая полоска прозрачного силикона — пластырь с миллионом тончайших иголок, через которые под кожу непрерывно вводился стопадреналин — препарат, блокирующий выброс адреналина, главного виновника панических атак. Пластырь не работал. Скорее всего, потому что Маруся, как всегда, пропустила момент, когда его надо было сменить на новый. Маруся даже потерла полоску пальцем, словно пыталась выдавить остаток лекарства, как из тюбика, но пластырь не действовал, а паника подступала все сильнее, расползаясь темными пятнами перед глазами.

— Девяносто девять, девяносто восемь, девяносто семь…

Маруся принялась отсчитывать сотню в обратном порядке, как учил папа, — надо было сконцентрироваться на чем-то и переключить внимание, пока состояние не стабилизируется…

— Девяносто шесть…

Только что была перед глазами, отвернулся на минуту, а ее уже нет! Чен в который раз рассматривал толпу людей, стоящих в очереди на паспортный контроль, и не находил среди них девчонки. Ну не под землю же она провалилась? Куда ее черти понесли?

— Ну как, нашел сестренку? — прямо навстречу шагал тот самый любопытный громила из секьюрити.

Чен вежливо улыбнулся, изобразив на лице беспокойство.

— Нашел и потерял.

— Серьезно? — не поверил гигант.

— Вот что у нее в голове? Только что была тут…

— Провел бы без очереди, что ты тоже над ребенком издеваешься?

— Ну вот не успел, уже слиняла, — не скрывая раздражения, огрызнулся азиат.

— А то давай по громкой связи объявим?

— Нет, спасибо, — натянуто улыбнулся Чен, про себя подумав, что этого еще не хватало…

— Ну как знаешь. Тебе видней… — словно немного обиделся громила.

— Да, мне видней, — со злостью тихо прошипел Чен Чжоу, быстро удаляясь и неприлично резко окончив разговор.