Разборка по-кремлевски - Сергей Зверев

— Короче, ценные указания вы получили, на выполнение — сорок восемь часов, — подытожил Сигов и, выразительно помолчав, снизошел до вопроса: — А теперь скажите, где у вас тут можно поужинать?

— У нас в управлении ФСБ есть столовая. Поварихи до сих пор на месте — вас ждут. Все горячее.

— Вы что — не поняли? — слегка удивился президентский охранник. — Я сказал — поужинать.

— А-а-а, понял, понял, — заулыбался гебист и достал мобильник. — Сейчас же позвоню в ресторан и закажу столик. Что будете пить? Коньяк, водку, вино…

— Вискарь. Я и мои соратники пьем исключительно вискарь, — снизошел до объяснения заместитель президентской охраны. — Да разве в вашей дыре можно отыскать что-нибудь приличное?

— Найдем… — нащелкав номер, гебист приложил трубку к уху.

Впереди замаячила сортировочная горка. Темно-зеленый маневренный тепловозик натужно толкал впереди себя длиннющий товарный поезд. Череда вагонов медленно поднималась на горку, где пути разветвлялись. Диспетчер, переключая автоматическую стрелку, следил, как вагоны скатываются вниз, формируясь в новые составы.

Сортировчная горка не относилась к объектам, могущим заинтересовать президентскую охрану. Ведь маршрут спецпоезда проходил далеко от этого места, да и никакой потенциальной опасности сортировочная станция не сулила…

Вагоны, катившие с возвышенности, ничем не отличалась от сотен подобных, профильтрованных сортировочной за сегодняшний день. Правда, с горки катилось и несколько желтых цистерн с устрашающей надписью «ЖИДКИЙ АЗОТ», однако и они не заинтересовали пассажиров мотодрезины…

Неожиданно одна из таких спущенных с горки цистерн, вильнув в крайнее ответвление рельсов, помчалась прямо на дрезину. Она летела с неумолимой, все возрастающей скоростью, подобно артиллерийскому снаряду.

Никто даже не успел среагировать — спустя несколько секунд цистерна с жутким скрежетом вмялась в дрезину, и облако дымящегося азота тут же заволокло место катосторфы…

Спецкомиссия, составленная из представителей Генпрокуратуры и, естественно, сотрудников Федеральной Службы Безопасности, прибыла на место происшествия на следующий же день. Даже умудренные опытом следователи старались не смотреть на то, что осталось от погибших. Хотя комиссия и старалась отыскать тут злой умысел и даже теракт, все выглядело чисто: оказывается, на пульте сортировочной отказала какая-то мудреная автоматика, что и послужило причиной катастрофы.

— Что ж, знать, судьба у них такая, — резюмировал возглавлявший комиссию генерал ФСБ Юрий Подобедов. — Мужиков жалко. Особенно — полковника Сигова. Хороший был человек, крепкий профессионал, очень преданный главе государства. Придется теперь подбирать новых людей в охрану президента…

Зыбкий утренний туман размывал линии, словно на детской переводной картинке. Медленно проступали цвета и силуэты: буро-зеленая камышовая кромка у берега Ладожского озера, черно-графитовые ветви полуоблетевших деревьев и тусклый дюраль моторки, покачивавшейся на волнах.

В моторке сидели двое. Немолодой мужчина в серой брезентовой штормовке то и дело забрасывал спиннинг, направляя блесну в сторону камышовых зарослей. Субтильного вида старичок сжимал в руках старомодную бамбуковую удочку.

Ладога все еще богата рыбой. Осенью хищники обычно жируют, набираясь сил перед зимней бескормицей. Блесна, просвистев в воздухе, со снайперской точностью плюхнулась у самой кромки камыша. Треск катушки — и спиннинг выгнулся дугой.

— Есть! — азартно прошептал мужчина в штормовке и, приподняв спиннинг, ощутил приятное, ни с чем не сравнимое напряжение.

Борьба с хищником заняла минут пять. На этот раз спиннингист поймал жереха — рыбу сильную и очень изворотливую. Впрочем, старичок тоже не остался без добычи: за это время он снял с жерлицы довольно приличную щуку.

— Василий Прокофьевич, вы бы себе приличную снасть купили! — с улыбкой укорил спиннингист.

— Зачем? — хмыкнул тот. — Мне же много не надо. На обед для меня и моего кота хватит. А все эти новомодные воблеры, силиконовые насадки и катушки — баловство одно. Вот, помню, до войны на Васильевском мы корюшку тягали только самодельными удилищами. Орешник, конский волос, самодельный поплавок из гусиного пера и свинцовый грузок из автомобильного аккумулятора. Только крючок был покупной. Тогда и бамбуковые удочки считались редкостью…

— Ну что — на сегодня хватит? — сложив спиннинг, мужчина в штормовке уселся на корме.

— Да, Клим, надо бы и позавтракать. Да и погода что-то портится, — Василий Прокофьевич смотал снасти и, достав из воды тяжелый садок с трепещущей серебристой рыбой, кивнул: — К берегу!

Спустя полчаса рыбаки сидели во дворе небольшого скромного домика. Василий Прокофьевич разводил костер, Клим чистил рыбу.

— Ты смотри! — хмыкнул он, извлекая из нутра щуки несколько мелких щурят. — Своих ест.

— Это потому, что в детстве не нарвалась на более крупного хищника. Ей бы объяснили, что так делать нельзя, — пошутил старик.

Клим взял пятнистую зеленую щуку под жабры, взвешивая на вытянутой руке.

— Килограммов на пять. А то и на пять с половиной. Настоящий пахан местных вод!

— У нас на Васильевском в конце тридцатых тоже был местный пахан, на Менделеевской линии жил. Уголовник прожженный, карманы в трамваях резал, из «Крестов» не вылазил. Так его свои же шавки в блокаду и съели, когда этот урка ослаб окончательно, — морщины на лбу старика сложились в изломанные линии. — Так оно всегда бывает. Пока пахан силен и помнит о всех возможных угрозах — его уважают. Когда он забывает о собственной безопасности и всецело доверяет окружению — обязательно жди беды.

Уху готовили тройную — как и положено по классическим рыбацким канонам. Сперва в кипяток загрузили мелких потрошеных окуньков и ершей, завернутых в марлю, чтобы костистая рыба не разварилась. Затем в котелок бросили плотвичек и подлещиков. И лишь после того, как в как кипящую воду опустили картофель, морковь и все положенные специи и коренья, наступал черед крупной рыбы — рубленых на куски судака, щуки и жереха. Вскоре уха вовсю распространяла волшебные ароматы.

Клим извлек карманные часы на длинной цепочке и отщелкнул крышку с выгравированной надписью.

— Ровно через сорок минут надо обязательно добавить пятьдесят граммов водки. Меня этому на Дону местные рыбаки еще в семьдесят девятом научили.

— Дай-ка еще раз на часы взглянуть, — попросил Василий Прокофьевич. — Когда это он тебе их подарил?

— Три года назад.

— А за что?

— Да по дружбе, — ответил спиннингист равнодушно. — Там написано.

И действительно — на серебряной крышке было выведено ровным каллиграфическим рондо: «Другу детства Климу Бондареву от президента Российской Федерации на добрую память о Васильевском и не только о нем».