Жемчужина гарема - Лидия Миленина

Я отвела коня под крону большого широколиственного дерева. Дождь не скоро прорвется через полог листвы.

Ливень ударил резко, одним махом. Новые раскаты грома, и молнии — внезапные, яростные вспышки, и словно темные тени мечутся где-то высоко над лесом… Я поежилась, укуталась в плащ и прижалась к боку коня.

Недооценила я эту бурю… Мощные струи ливня быстро пробились через крону, и мы тут же промокли.

Стало холодно. Да и тревога не оставляла. Все же… хоть я и думала, что пропасть в родном лесу лучше предназначенной мне судьбы, не хотелось получить настоящие неприятности.

Почти полчаса царила тьма, взрезаемая яростными молниями. А потом дождь пошел на спад. Раскаты грома, только что оглушавшие нас с Перрино, начали затухать. Они не отдалялись — просто стихали, таяли и наконец исчезли.

— Вот и все, — улыбнулась я коню и потрепала его по морде. Достала из кармана размокший сухарь с солью и скормила ему. Пусть съест, успокоится, подумалось мне. Животное ощутимо дрожало. Да, такая гроза кого хочешь напугает, поежилась я.

Мокрая одежда облепила тело, меня знобило. Разве что зубы не стучали. Я несколько раз поднялась на носки и резко опустилась. Так в детстве меня учила греться мама… И действительно, кровь быстрее заструилась по жилам, дрожь словно вышибло из меня.

…Тьма отступила, а вскоре между густыми ветвями стало видно ясное голубое небо.

— Поехали-ка на большую поляну, помнишь такую? — рассмеялась я и оседлала коня. — Подсохнем на солнышке! А потом поохотимся — и в домик!

А еще я подумала, где застала гроза моих «преследователей». Жалко их — вымокли из-за меня, они же не виноваты, что граф послал их наблюдать за взбалмошной дочерью! Да и как бы не отправились они за подмогой, жаловаться графу, что его дочь скрылась от охраны, вымокла и теперь точно умрет от простуды.

Ладно… Главное, что ничего ужасного не случилось.

Гроза закончилась.

Может быть, и в моей жизни будет также? Зловещая судьба прогромыхает у меня над головой и утихнет, пройдет стороной?

Я горько усмехнулась и тронула коня по одной из тропинок. Она должна была привести нас на «большую поляну», где я любила греться на солнышке, отдыхая во время охоты.

С четверть часа мы ехали по тропе, постепенно густые кроны впереди начали расступаться, а на краю поляны в глаза ударил яркий солнечный свет, словно мы вынырнули из толщи воды. Уже отсюда я видела, как капельки воды блестят на траве, ярче любых бриллиантов…

И вдруг Перрино остановился, как вкопанный, и испуганно заржал.

— В чем дело, дорогой мой? — удивилась я. Конь тряхнул головой, словно показывал — поехали назад, и резко развернулся. Я натянула поводья изо всех сил, чтобы конь не поскакал по тропинке обратно.

— Да что ж такое!? — возмутилась я. Перрино всегда меня слушался. С минуту мы боролись — я пыталась развернуть коня обратно в сторону поляны, а он переступал с ноги на ногу, взбрыкивал, и лишь туго натянутые поводья не давали ему устремиться обратно в лесную тьму.

Новая волна тревоги прошлась в душе…

— Ладно, — я спешилась, придержала Перрино и быстро привязала его к дереву чуть на отдалении от тропинки. Конь натянул привязь, с опаской косясь на поляну… Еще раз жалобно заржал, тряся головой.

— Давай, я посмотрю, что там, и уедем отсюда? — ласково сказала я и погладила его. Конь с подозрением посмотрел на меня, но успокоился… Словно его убедило мое обещание. А, может, понял, что я не заставлю его выехать на поляну. — Хочешь мерзнуть мокрый в лесу — мерзни! — рассмеялась я, хоть все еще ощущала тревогу. — А я посмотрю и погреюсь немного!

Проверив еще раз, хорошо ли привязан Перрино, я решительно пошла на поляну. Шагнула на свет из арки густых крон. И замерла, не веря своим глазам.

В четырех-пяти шагах от меня на земле лежал мужчина. Ничком, руки и ноги раскинуты в стороны. Длинные черные волосы разметались по траве. Черная рубашка и брюки, расшитые серебром, намокли и облегали крепкое стройное тело.

«Красив, — пронеслась в голове первая непрошеная мысль. — Силен и крепок», — была вторая. И лишь затем меня охватило удивление и недоумение.

Никто в Труардии не одевался так. И ни у кого не было таких темных волос. Иностранец на нашей поляне. И даже непонятно, живой ли.

Мужчина не двигался, не подавал признаков жизни. «Наверное, он ранен», — была моя третья мысль. И я с опаской подошла к нему. Если этот человек ранен, я должна помочь ему, из какой бы страны он ни прибыл сюда. И какой бы странной ни оказалась его история.

Cтоя над мужчиной, я лучше разглядела тугие мускулы, скрытые под облегающей рубашкой, красивый цвет волос. Как вороново крыло, на солнце они отливали синим.

Он лежал на животе, и я не видела его лица. Но воображение нарисовало красивые строгие черты.

А сердце забилось еще сильнее.

Такое со мной было впервые… Незнакомец на наших землях, и я. Одна, нашедшая его по воле случая.

Неужели он мертв? Неужели я нашла труп — недобрый знак в свете предстоящего замужества.

Я присела и, как учила целительница нашей семьи, приложила два пальца к сонной артерии. Пришлось просунуть руку ему под шею, чтобы нащупать ее, и касание обожгло. Кожа была слишком горячей для обычного человека, даже раненого, к которому подбирается жар лихорадки.

Мгновение ничего не происходило. А потом я вдруг ощутила тонко бьющуюся в нем жизнь. Она пульсировала под моими пальцами едва слышно…

Я облегченно выдохнула. Понятия не имею, что с ним делать! Но сердце залила радость — мужчина жив. Так радуются, оказавшись в одиночестве и вдруг встретив другого человека.

Ран на спине у него не было, поэтому я попробовала его перевернуть. «Какой же он тяжелый!» — пронеслось в голове. Но и я не только на фортепиано играла все эти годы. Я сильная девушка. Пришлось поднатужиться, но вскоре удалось перевернуть его на спину.

Одно мгновение отдышаться. И я замерла.

Я глянула в его лицо, и время словно застыло.

Да, он действительно красив. Строгие нависающие брови — как стрелы, проведенные от переносицы к вискам, длинный прямой нос, тоже похожий на стрелу. Четко очерченные приоткрытые губы. Между ними я увидела белоснежные крупные зубы. Высокие скулы, твердый овал лица, кожа намного смуглее моей. Но не это поражало…

Поражал диссонанс. Лицо мужчины было потрясающе красивым и… сильным. Его черты выдавали яркий, решительный характер. Но сейчас оно было бледным настолько, что казалось абсолютно беззащитным. Сильный человек, ставший беспомощным, как ребенок. И отчаянно нуждающийся в помощи.

«Я не могу бросить его здесь», — подумалось мне, словно кто-то другой уже принял решение внутри меня.

Пусть. Пусть мне придется вернуться в замок из-за него. Но я должна отвести мужчину туда, где целительница и ее помощники вылечат его. Это будет сложно — путь вдвоем с тяжелым незнакомцем на коне, который почему-то его испугался. Но я должна справиться.