На скалах и долинах Дагестана. Перед грозою - Фёдор Фёдорович Тютчев
Шрифт:
Интервал:
Он скоро заметил ее на противоположном конце залы, окруженную целой толпой поклонников, и несколько минут молча, с чувством затаенной ревности наблюдал за нею.
Всегда очень хорошенькая, Аня сегодня показалась Колосову очаровательной до того, что у него даже сердце заныло от чувства какого-то тоскливого восторга. Одетая в светло-голубое платье, казавшееся на ней облаком, в котором она как бы утопала, стройная, полувоздушная, с короной светло-каштановых волос на изящной маленькой головке, она походила на фею; по крайней мере, так казалось Колосову. Красивые линии обнаженной шеи и еще не сформировавшейся, полудетской груди были как-то особенно целомудренно изящны, а в наивно-темно-серых глазах светилось столько неподдельной искренней радости, что у всякого при взгляде на нее становилось весело на душе. Она громко смеялась, радостно сверкая глазами, причем между ярким пурпуром ее губ задорно блестел ряд белых, как морская пена, зубов. Рядом с Аней, в платье из желтой персидской кисеи, сидела Зина Балкашина, первая красавица во всем округе. Это была девушка высокого роста, стройная, с матово-смуглым, правильным лицом и большими черными глазами, опушенными густыми ресницами, придававшими взгляду девушки немного как бы печальное, задумчивое выражение. Черные волосы были заплетены в толстую и длинную косу, небрежно перекинутую через плечо и лениво покоящуюся на высокой, упругой груди. Зина сидела спокойно, и когда кругом нее громко смеялись, она только слегка улыбалась, ласково поглядывая на окружающих. Наблюдая за ней, Колосов заметил, как всякий раз, когда отворялась дверь и кто-нибудь входил, Зина бросала торопливо-осторожный взгляд в том направлении, и по лицу ее пробегала едва уловимая тревожная тень.
"Она ждет Спиридова, — подумал Колосов и сейчас же добавил про себя: — А вот меня так никто не ждет".
Он слегка вздохнул и, осторожно лавируя между танцующими парами, направился к молодым девушкам. Первая заметила его Зина; она ласково кивнула ему головкой и, когда он приблизился, подала руку.
— Здравствуйте, Иван Макарович, — приветствовала она его. — Почему вы так поздно?
— Наверно, спал после обеда, — рассмеялась Аня. — Сознайтесь, Иван Макарович, спали? Да?
— Я такой привычки еще не имею, — несколько обиженным тоном, но с деланной улыбкой возразил Колосов, — я не проспал, как вы думаете, а меня задержал Спиридов. Я заходил к нему, чтобы вместе идти…
— И что же, почему его нет? — с обычной своей стремительностью перебила его Аня. — Да говорите же, что вы тянете, точно немец какой. Отчего Спиридов до сих пор не явился?
— Он и не явится. Просил передать поклон, его сердечные поздравления и пожелания всего лучшего.
— Как так? Неужели он так-таки совсем не придет? — искренне изумилась Аня. — Что случилось?
— Ничего особенного, он только немного нездоров, у него лихорадка и зубы болят, по крайней мере, он мне так сказал.
— Подумаешь, какие нежности, — недовольным тоном произнесла Аня, капризно надув губки. — И вы тоже хороши, не могли уговорить его…
— Как же я мог уговорить его? Я уговаривал, да он и слышать ничего не хотел. Должно быть, действительно ему было сильно не по себе, иначе он бы наверно пришел, чтобы лично поздравить вас.
— Глупости, все глупости, ничему не верю, никаким болезням, — упрямо твердила Аня, не на шутку раздраженная полученным известием; она хотела что-то прибавить, но в эту минуту к ней бурно подлетел совсем юный артиллерийский поручик и, ловко щелкнув шпорами, низко склонил голову.
Аня, мгновенно позабыв свое раздражение, улыбаясь и блестя глазами, подняла обнаженную руку и грациозно опустила ее на плечо артиллериста; тот, в свою очередь, с ловкостью опытного танцора мягко и сильно охватил одной рукой ее талию и, лихо подбоченясь другою, гремя шпорами, с головокружительной быстротой понес свою даму по зале.
Во все время пока Аня говорила с Колосовым о Спиридове, Зина не проронила ни одного слова, только лицо ее слегка побледнело и в глазах мелькнуло неуловимое выражение печали и обиды одновременно. Когда же артиллерийский поручик увлек Аню на противоположный конец залы, Зинаида Аркадьевна полуобернулась к стоящему за ее стулом Колосову и торопливым, прерывающимся шепотом заговорила:
— Иван Макарович, дайте мне слово, что вы не станете лгать и скажете правду.
— Я, кажется, вообще редко лгу, — улыбнулся Колосов, — а вам, Зинаида Аркадьевна, в особенности мне нет основания говорить неправду.
— Тем лучше. В таком случае, говорите, почему Петр Андреевич не пришел? Ни в лихорадку его, ни в зубную боль я, разумеется, не верю, вы это имейте в виду, а потому без всяких уверток говорите прямо, что с ним такое?
— Откровенно сказать, ей-богу, не знаю. Я сам был очень удивлен, зайдя к нему и застав его в каком-то странном настроении духа. Все, что я мог узнать от него, это то, что им получено какое-то письмо из Петербурга и что он сам уезжает туда.
— Как?.. Уезжает в Петербург? Зачем? Когда?
Все эти вопросы вырвались у Зинаиды Аркадиевны невольно, и произнесла она их несколько более громким голосом, чем тот, каким велась вся предыдущая беседа. К счастью, никто из окружающих не обратил на них внимания, иначе Зине не избежать бы любопытных вопросов со стороны охочих до новостей провинциальных кумушек.
— На вопрос ваш: "когда", я, пожалуй, еще могу ответить, с его слов, разумеется. Как он говорит — дня через два, много три, но "зачем" — этого я положительно не знаю. Я пытался было его расспросить, но он очевидно уклоняется от откровенностей.
— Так что, вы даже не знаете, от кого и письмо?
— Решительно не знаю. Я его и не видел вовсе.
— Честное слово?
— Честнейшее.
В ту минуту они увидели высокого, рябого пластунского офицера в серой черкеске, с огромным кинжалом у пояса. Немного нетвердой походкой и радостно улыбаясь, он направлялся прямо к Зине. Заметив это, Зинаида Аркадьевна торопливо встала и умоляюще шепнула Колосову:
— Ради Бога, спасите, это Богученко, он идет приглашать меня на мазурку; я его и трезвого боюсь, а сейчас он, кажется, несколько в кураже.
— В таком случае нам не остается другого, как самим пуститься в пляс. Позволите?
— Не до того мне, ну, да делать нечего, из двух зол надо выбирать меньшее. Идемте.
— Это, значит, иными словами выходит так: лучше уж с Колосовым, чем с Богученко. Душевно признателен, — скорчив шутливо обиженную мину, произнес Иван Макарович.
— Ах, вовсе не то! — улыбнулась Зина. — Какой вы злой.
Она грациозно оперлась на его плечо, и в ту минуту, когда Богученко уже стоял от них в расстоянии какого-нибудь шага, Колосов из-под самого его носа умчал Зину в противоположный конец зала.
— А,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!