Сорванная маска - Саманта Шеннон

Выкуп

На выкуп я не поскуплюсь,

Гремит в кармане злато.

Я деву от петли спасу,

Не стать ей нынче прахом.

Баллада Чайлда номер 95 «Девушка, избегнувшая виселицы»

1. На чужбине

Сайенская цитадель Париж

14 января 2060 года

Озаренный лунным светом клинок рассек воздух. Смертоносная сталь блестела и переливалась. Захлебываясь рвотой, я билась в оковах, а незримый убийца наносил удар за ударом.

Подземелье с ослепительно-серыми стенами. Яркий свет, от которого перед глазами расплывались разноцветные круги. И вода – вода, заливающая легкие. Сухейль Шератан выступил из полумрака и протянул обтянутую перчаткой ладонь к рычагу.

Рука инстинктивно метнулась к лампе. Вид парижской спальни моментально привел меня в чувство. Страх испарился. Оковы оказались простынями, клинок и сжимающие его пальцы с побелевшими костяшками принадлежали мне, а увиденное было лишь образом из прошлого.

По спине струился холодный пот. Малейший вдох бередил свежие раны. На электронном табло горели цифры: двадцать три минуты первого ночи, а я стискивала нож, который прятала под подушкой.

В кошмарах меня преследовала то водная доска, то стерильно-белая комната, где меня избивали легионеры, то Дублинское вторжение. Куда лучше маяться бессонницей, чем дрыхнуть без задних ног, а очнувшись, осознавать, что ты почти утратил ощущение реальности и смутно представляешь, где сон, а где явь.

Дверь в спальню приоткрылась.

– Пейдж?

Я спешно вытерла покрытый испариной лоб:

– Все нормально. Просто… – Мокрые пряди прилипли к вискам. – Я кричала?

– Нет, разговаривала.

В архонте я никогда не молила о пощаде и теперь с лихвой компенсировала это по ночам.

– Если ты уже проснулась, может, заглянешь в гостиную? – позвал Страж. – Но смотри по самочувствию.

– Сейчас. Все равно больше не усну. – Я захлебывалась кашлем. – Погоди минутку.

– Лучше десять, иначе не успею, – предупредил Страж. – И накинь пальто.

Чересчур загадочно даже по его меркам! Заинтригованная, я отбросила простыню.

Явочная квартира располагалась на Рю Жи-ле-Кёр, в сердце старого Парижа, откуда рукой подать до Сены. За две недели нашего пребывания в четырех стенах – ни малейших признаков соседей. Похоже, всеми близлежащими зданиями неофициально владела Скарлет Берниш или ее могущественный наниматель.

Проект «Домино». Шпионская сеть, которая спонсировала Берниш и приказала ей вызволить меня из архонта. До сих пор не представляю зачем – знаю только, что ради моего спасения они пожертвовали ценным агентом.

Закутавшись потеплее, я направилась в гостиную. В воздухе разливался упоительный аромат, тихонько мурлыкал проигрыватель, а на столе белела записка:

Запертая дверь.

Мои брови поползли вверх.

Единственная запертая дверь в гостиной, не открывавшаяся с нашего приезда, теперь была распахнута настежь. Я вскарабкалась по деревянным ступеням на пустынный чердак, а оттуда, по лестнице, на крышу.

Страж помог мне выбраться из люка, и мы замерли под усыпанным звездами небом.

– С ума сойти! – вырвалось у меня. – Какой потрясающий вид!

Запорошенная снегом набережная подобием кружева обрамляла реку. На том берегу темнели крыши Île de la Citadelle[1], родины инквизиторских судов и гильдии легионеров.

– Вряд ли «Домино» одобрит нашу вылазку, но в честь праздника можно.

– Какого праздника? – растерялась я.

Страж кивнул мне за спину.

Я обернулась.

На плоском участке крыши, откуда открывался панорамный обзор на Сену, виднелось расстеленное покрывало. Свечи под стеклянными колпаками озаряли тарелки с угощением, в центре импровизированного стола красовался нарядный торт.

Время перевалило за полночь. Близился новый день, а с ним и мое двадцатилетие. Однако в свете последних событий знаменательная дата напрочь вылетела у меня из головы.

– Небогато, конечно, – заметил Страж, обращаясь к дымовой трубе. – После всех перенесенных тягот ты заслуживаешь…

Я легонько стиснула его запястье:

– Лучшего праздника и представить нельзя.

Он наконец соизволил перевести на меня взгляд. Смотрел без улыбки. В отличие от людей, рефаитам не свойственно выражать эмоции через мимику, тем не менее черты Стража едва уловимо смягчились. Может, мне почудилось, а может, я постепенно училась видеть его насквозь.

– Тогда прими мои поздравления, Пейдж.

– Спасибо.

Мы опустились на покрывало. Страж сидел, привалившись к дымоходу. Я свесила ноги с парапета и с упоением вдыхала пьянящий свежий воздух. Страж понимал, как тягостно мне торчать в четырех стенах, а тут, на крыше, можно вольготно любоваться звездами.

Угощение оказалось выше всяких похвал. Сырная нарезка, тонюсенькие ломтики хлеба с маслом. Умопомрачительный салат из латука, сладкого картофеля и сваренных вкрутую яиц. Груши, краснобокие яблоки, апельсины. Выпечка – такая изящная, что страшно брать в руки. Арктур даже умудрился раздобыть каштаны в сахарной глазури – мое любимое лакомство.

– Где ты все это достал? – недоумевала я, пододвигая к себе блюдо с каштанами. – Наколдовал из воздуха?

– Ты мне льстишь. Альберик привез по моей просьбе.

Альберик был агентом, снабжавшим нас провизией. Хотя мы ни в чем не знали отказа – Стражу доставали контрабандное вино, для меня кофе, – мне ни разу не довелось встретить нашего неуловимого благодетеля.

– С тортом, правда, возникла накладка, – признался Страж. – Пришлось добывать его по своим каналам.

Уголки моих губ поползли вверх.

– Хочешь сказать, ты украл торт?

– Каюсь, тряхнул стариной.

Улыбка стала шире.

Мы вслушивались в голоса Парижа. Цитадели никогда не спят. Как метко выразилась Надин, в них не смолкает заунывный напев – низкий, непрекращающийся гул, похожий на протяжный выдох, шум крови, бегущей по венам улиц. Сирены, урчание моторов, бормотание не выключающихся ни на секунду трансляторов. Я впилась зубами в круглое пирожное с миндальным кремом.

– Напитки? – Страж протянул мне серебряный кувшинчик.

– А что там?

– Le chocolat chaud, – гортанно откликнулся Страж по-французски. – Горячий шоколад. Любишь?

– Не то слово.

Я снова принялась за угощение, периодически прикладываясь к кофейной чашечке с золотистым ободком, наполненной густым и приторным, как патока, шоколадом.

Если первую неделю мне кусок не лез в горло, то сегодня проснулся зверский аппетит. Перепробовав весь ассортимент, я покусилась на торт, покрытый кофейной глазурью. Не десерт, а настоящий праздник для моих почти атрофировавшихся вкусовых рецепторов.

– Угощайся, – расщедрилась я, отрезая себе второй кусок.

– Спасибо, воздержусь.

– Почему?

– За столом такое не говорят.

– Заинтриговал!

– Меня стошнит, – пояснил Страж, когда я проглотила очередную порцию торта.

– Врешь! – засмеялась я.

– Юмор не мой конек, пора бы запомнить.

– Ну, не скромничай. Спонтанные шуточки у тебя получаются мастерски. – Порыв ветра взъерошил мне волосы. – Значит, от еды тебя тошнит. А как насчет напитков?

– Не употребляю ничего гуще бульона. Не могу переваривать твердую пищу.

– Разве у тебя нет желудка?

– Неизвестно, какими органами я располагаю по