Последняя ночь Клеопатры - Марина Серова

– Да лет пять уже будет, – ответила Городенчикова.

Хорошо же он обеспечил Лизочку! Пять лет нигде не работать и жить себе припеваючи, посещая косметолога и увеселительные заведения типа ресторанов. Впрочем, Елизавету вполне мог содержать кто-нибудь из ныне живущих обеспеченных мужчин. Хотя бы тот же Валентин Ласточкин. Юристы ведь неплохо зарабатывают.

– Алевтина Григорьевна, а была у вашей дочери близкая подруга? – спросила я.

– Конечно же, была! Это Катенька Расторгуева. Она является независимым консультантом международной косметической компании «Люксери косметикс». Знаете, где находится галерея «Каштан»? Вот там Катенька и работает. У них такая замечательная косметика! Лизочка постоянно пользовалась ею. Я тоже частенько заглядываю к Катеньке. Хотите, я порекомендую вас? Они работают по рекомендациям, которые дают их постоянные клиенты, – пояснила Городенчикова.

– Понятно. В квартире ничего не пропало из ценных вещей? – задала я следующий вопрос, оставив без внимания тему рекомендаций.

– Нет, ничего. Вроде бы все осталось на месте… как будто бы, – не очень уверенно произнесла Городенчикова.

Кажется, можно подвести первые итоги. Елизавета жила жизнью женщины, имеющей массу свободного времени и средств. Потом ее супруг умер, но сумел обеспечить ей безбедное существование. Она любила ходить по ресторанам и, обладая эффектной внешностью, не испытывала недостатка в поклонниках. Кто же мог ее убить? Вариантов – масса. Хоть близкая подруга косметолог Катенька, хоть близкий друг юрист Валентин Ласточкин. Мотивы? Да самые разнообразные, хотя бы элементарная ревность. Ревновать могла как подруга, скажем, Елизавета отбила у нее любовника, или же сам сердечный друг. Узнал, к примеру, что Елизавета предпочла ему другого, и все! В состоянии аффекта лишил жизни любимую женщину. Но это всего лишь две версии из многих других предположений. Надо все проверять.

– Алевтина Григорьевна, я согласна взяться за расследование убийства вашей дочери. Кстати, вы знаете мои расценки? – спросила я.

– Да, это мне известно, – сказала Городенчикова. – Вот, возьмите.

Она раскрыла сумочку и протянула мне деньги.

– Теперь мне необходимо осмотреть квартиру вашей дочери, – сказала я.

– Конечно, сейчас я вас туда отведу. Это совсем недалеко отсюда.

– Давайте поступим следующим образом. Сначала я отправлюсь в Городской отдел полиции, чтобы узнать, на каком этапе находится расследование, а…

– Да, да, вы уж, пожалуйста, узнайте, почему они так затягивают! – снова воскликнула Городенчикова.

И почему она вбила себе в голову, что все преступления должны раскрываться молниеносно? Впрочем, Городенчикова производит впечатление неуравновешенной особы, если не сказать больше.

– Давайте встретимся с вами, ну, скажем, через час, – предложила я. – Скажите адрес, куда мне надо подойти. Да, и еще на всякий случай мне нужно знать ваши координаты.

– Улица Рабочая, дом восемнадцать дробь двадцать пять, квартира пятнадцать, – Городенчикова назвала место проживания своей дочери, а потом продиктовала свой адрес и номер телефона.

– Спасибо, Алевтина Григорьевна. До встречи, – сказала я.

Прежде чем отправиться в полицию к своему другу, полковнику Владимиру Кирьянову, я сначала набрала его номер. Володька оказался на месте и обрадовался моему звонку.

– Сколько лет, сколько зим! Ты совсем меня забыла, Танюха, – притворно пожаловался он.

– Сейчас я исправлю эту оплошность, – пообещала я, – жди меня минут через пятнадцать-двадцать.

Я сняла с себя домашнее трикотажное платье и надела новый брючный костюм. Потом причесалась, высоко подняв волосы, и закрепила их на макушке заколкой. Неброский дневной макияж завершил мой образ. Я спустилась по лестнице и направилась к своей бежевой «девятке». Вскоре я уже открывала дверь в кабинет Кирьянова.

– А вот и я! Здравствуй, Володя, еще раз, – поприветствовала я Кирьянова и вошла в кабинет.

– Ну, давай, рассказывай, как жизнь молодая, чем занимаешься? – поинтересовался Владимир.

– Да вот, Володя, жила я себе, жила – не тужила, как вдруг сегодня свалилась на мою голову Городенчикова Алевтина Григорьевна, – тут я сделала паузу и испытующе посмотрела на Кирьянова.

Он невозмутимо молчал.

– Так вот, – стала тогда продолжать я, – эта дама с ходу пожаловалась мне, что прошли уже целые сутки, а полиция еще не нашла убийцу ее дочери, Городенчиковой Елизаветы Максимовны. Как тебе такое безобразие?

Владимир тяжело вздохнул.

– Что я могу тебе сказать? Городенчикова и нам уже все мозги вынесла. Грозилась даже в прокуратуру пожаловаться.

– Володь, а какие версии имеются у следствия? – спросила я.

– Версий хоть отбавляй, во-первых, ревность. Если один из ее ухажеров обладал несдержанным характером, то вполне мог совершить убийство, – пояснил Кирьянов.

– В состоянии аффекта, ты хочешь сказать? – спросила я.

Ведь совсем недавно и я рассматривала эту версию.

– Да, именно так. Сколько уже было таких случаев! Такая ярость накатит, что в глазах темнеет, ревнивец совершенно не осознает, что творит. Сначала убьет, а потом, когда придет в себя, начинает волосы на себе рвать, да уже поздно, человека к жизни не вернуть. Да… А потом, убить Елизавету мог и грабитель. Допустим, в квартиру забрался вор, а в это время домой возвращается Елизавета. Грабитель, возможно, рассчитывал только оглушить ее, но удар оказался смертельный. Еще один вариант – это бытовая ссора. Скажем, с соседкой или с соседом.

– Кстати, – ухватилась я за это предположение, – соседей уже всех опросили?

– Шутишь ты, что ли, Иванова? – Владимир поднял на меня усталые глаза. – Какой опрос соседей, да и вообще свидетелей практически ночью? Мать убитой позвонила в половине одиннадцатого ночи. Никто и дверь-то не открыл. На следующий день да, с соседями поговорили. Но ясности это не прибавило, – заметил Кирьянов.

– Иными словами, ничего не видел, ничего не слышал, ничего никому не сказал? – закончила я мысль Кирьянова.

– Вот-вот, именно так! Правда, остались неопрошенными соседи слева по причине их отсутствия.

– А когда они будут, тоже неизвестно? – спросила я.

Владимир пожал плечами:

– Возможно, они сейчас на даче. Но это только предположение. К тому же я бы не возлагал на них особой надежды. Не факт, что они могли заметить что-то стоящее.

– Да, ты прав. Однако все-таки следует дождаться их появления и поговорить. А вдруг? Да, Володь, а что со следами? – спросила я.

– Тут, Тань, все глухо, – признался Кирьянов. – Нет, все сделали как надо. Сняли следы, где это было возможно. Но дело в том, что убийца оказался тоже не лыком шит.

– То есть?